Мария Кокорева (Муффта) - Лента в твоих волосах (СИ)
Когда девушек попросили спеть, Алиса с радостью согласилась, ругая себя за то, что не хотела идти на этот праздник. В выборе песни она сомневалась до последнего, очень много было в тексте о колдовстве, но Янка успокоила ее, сказав, что для этого праздника, песня подойдет.
Усаживаясь поудобнее и ожидая пока княжне принесут арфу, девушка заметила мужской силуэт, у самого края леса. Присмотревшись, она узнала Ярослава. Он стоял, прижавшись плечом к стволу дерева, и смотрел прямо на нее. Алису бросило в жар. Как давно он так наблюдает за ней? Князь стоял шагах в десяти от костра, и был почти не заметен, ведь свет от пламени не долетал до него в полутьме. Зато те, кто сидели у костра, были хорошо освещены и он мог видеть всех как на ладони.
песня
Девушка запела, стараясь сосредоточиться на тексте, но взгляд, то и дело, устремлялся в сторону леса. Вино придавало смелости и, отбросив ложную скромность, Алиса открыто взглянула в серые, непроницаемые глаза князя, продолжая петь.
Тебя ворожить —
Босой по углям ходить.
Тебя целовать —
Под пеплом звезды считать.
С того момента, как их глаза встретились, все вокруг пропало. Не было ни поляны, ни костра с сидевшими вокруг него людьми.
Был только он. Алиса пела только для него, каждое слово, что вырывалось из груди, было предназначено Ярославу. И по тому, как пылали глаза князя, она поняла, что он это понимает.
Кровь делю на двоих без слов,
Почернеют снега к весне,
Алой лентой ночных костров
Свою душу отдам тебе.
Пусть так, но она сказала в лицо, что было у нее на сердце. Пусть он ничего не поймет, приняв это за слова песни, но она будет знать, помнить, что смотрела в его волевое лицо и говорила в открытую о том, в чем боялась признаться даже самой себе.
Сознавая, что в ней играет вино, Алиса уже не могла остановиться, оторваться, от гипнотической притягательности его глаз.
Будет время, и будет ночь…
Как в голодный, беззвёздный час
Ты беги, разлучница, прочь —
Обернется огнем мой князь.
Вспыхнут порохом дом и лес,
А дорога ему — в мой край.
Как затлеет подол небес,
Всю, как есть, меня забирай!
Плевать, что князь поймет, как ей больно от того, что он хочет жениться на другой, а Алису взять в любовницы. Плевать, что тем самым она выдает свою слабость. Сейчас ничего не имело значения, кроме шума ветра, почти потемневшего неба да отблесков пламени и его глазах.
Песня закончилась, а девушка все еще не могла отвести взгляд.
Его высокая широкоплечая фигура выделялась на фоне деревьев. Так же как и во время песни, он не отпускал ее взгляд, и Алиса против воли, как зачарованная пошла к нему навстречу. Это было как притяжение, он манил ее, и она понимала, что, сколько бы ни боролась, не пыталась сопротивляться, это странное притяжение между ними все равно сильнее.
Девушка понимала, что поступает неверно, что возможно, в ней говорит выпитое вино, но ноги, будто сами, шли к этому мужчине. Я просто поговорю с ним, твердила она себе, и будто бабочка к огню продолжала двигаться к лесу.
Ярослав — огонь. Его нельзя, невозможно получить, не обжегшись, но он так манит свой притягательностью, что невозможно устоять.
Как же она соскучилась по нему за эти две недели, как истосковалась по его голосу, объятиям.
Я просто погреюсь о его пламень, прикоснусь к нему, почувствую вновь жар его кожи, его огненный взгляд, который прожигает насквозь. Так надоело делать все правильно, по нормам которые она сама себе придумала. Можно же хоть немного расслабиться, пусть ей будет, что вспомнить одинокими ночами в своей квартире, когда она вернется в двадцать первый век.
Алиса понимала, что такого мужчину, как Ярослав она больше не встретит. Они соединены с ним какой-то невиданной силой. Возможно, тот поцелуй в пруду, действительно был языческим ритуалом, но ни на одного мужчину она не реагировала, как на него. Ни один не пробуждал такую бурю чувств и эмоций в ее душе и теле. Такой шанс было грех упускать.
Я не позволю ему опалить себя…
Подойдя к князю, Алиса остановилась, неуверенно глядя на него. И что теперь? Нужно же что сказать, зачем она подошла к нему, ведь ее даже не звали. Может Ярослав хочет побыть один, а она навязывается ему.
— Ты пришла… — его хриплый голос заставил ее вздрогнуть. На губах мужчины заиграла улыбка. Князь прижал ее спиной к стволу дерева так, что с поляны их никто не мог увидеть, и распластал ладони по бокам от ее лица. Девушка оказалось в ловушке его тела, хоть он и находился на расстоянии полушага от нее. «Как хорошо, что он соблюдает дистанцию», — подумала Алиса. Его близость, даже на таком расстоянии, пьянила, заставляя сердце биться чаще.
— Я хочу услышать твое «да», — зашептал он ей на ухо и девушка опять вздрогнула. Так он подумал, что она сдалась и пришла к нему с согласием на покровительство. Она улыбнулась — это как русская рулетка, игра с огнем. Дразнить этого великолепного, возбужденного мужчину, так же щекочет нервы, и, кажется, она уже «подсела» на это.
— Нет, — выдохнула прямо ему в лицо, продолжая улыбаться, стараясь при этом сдержать дрожь в голосе.
— Я пообещал себе, что не буду целовать тебя, пока ты сама не устанешь от этой пытки и не попросишь, не придешь ко мне, — страстно зашептал Ярослав.
— Но я не железный. Девочка, не играй со мной, а то тебе не удастся убежать, как в прошлый раз. — Его глаза предостерегающе заблестели в полутьме, и Алису обдало жаром, который разлился по всему телу.
— Мой ответ — нет, — вновь повторила она, понимая, что не найдет, что ответить если он спросит зачем она тогда пришла. Голова чуть кружилась от вина, и мысли путались. Она еще совсем немного побудет с ним, а потом уйдет, уйдет и больше никогда не позволит себе такого. Алиса медленно, будто во сне, подняла руку и прижала ладонь к его груди, чувствуя, даже сквозь одежду, как гулко и быстро бьется сердце. Мышцы под ее рукой тут же напряглись, и девушка почувствовала, как князь вздрогнул. Она все еще смотрела на свою ладонь, будто раздумывая, притянуть его к себе или оттолкнуть. Ее рука, словно против воли двинулась вверх и коснулась его губ. Это то, что ей сейчас было нужно, коснуться его, пусть так, раз он решил не целовать ее. Хоть на секунду почувствовать его. Робко она обвела подушечками пальцев линию его рта.
Ярослав чертыхнулся и оттолкнул ее руку, затем схватил запястья в плен, поднимая руки девушки над головой и бесцеремонно прижимая их к дереву. Алиса оказалась в западне. Он, все так же, стоял в полушаге от нее, одна его рука удерживала ее запястья вверху, заставляя выгибаться, а другая легла на ее талию. Князь нависал над ней, будто коршун перед нападением. Молчание затянулось. Вдалеке слышался шум праздника, где-то в лесу пела ночная птица, но она не слышала ничего, Ярослав сейчас занимал все ее мысли. Алиса затаила дыхание, боясь пошевелиться, а мужчина прикрыл глаза, стараясь справиться с искушением, наброситься на нее прямо тут.
— Ты носишь мой подарок? — неожиданно задал он вопрос. Глаза Ярослава распахнулись, а взгляд лихорадочно блуждал по ее телу, стараясь угадать, где именно она решила носить кинжал.
— Я же сказала, ты никогда не узнаешь, — прошептала Алиса и улыбнулась, наслаждаясь игрой. Вино и возбуждение гнали кровь по венам быстрее и срывали с ее губ дерзкие слова.
Ярослав прижался к ней всем телом и хрипло застонал, почувствовав ее ответную дрожь. Девушка прикрыла глаза, борясь с искушением поддаться его напору. Оба они понимали, что их тянет друг к другу, но никто не желал идти на уступки, ища слабые стороны противника. Руки Алисы все еще были в жестком захвате, а значит, маневренность была ограничена. Нужно что-то придумать, чтобы вернуть себе лидерство в этой схватке. Дразнить, соблазнять, но удерживать дистанцию. Но пока Ярослав побеждал ее по всем пунктам.
Князь уткнулся лицом в ее шею, проводя губами по нежной коже, и зарычал, услышав ответный стон Алисы.
— Вот видишь, я лишь касаюсь тебя, и ты уже вся пылаешь. То же происходит и со мной, стоит лишь прикоснуться к тебе. — Нежные, дразнящие касания его губ и языка заставляли стонать все громче и громче, а тело выгибаться навстречу ему, в неосознанной попытке прижаться к Ярославу.
— Я вновь хочу почувствовать вкус твоих губ, скажи да!
— Нет, — почти простонала она, пытаясь сохранить остатки разума. Боже, а он еще даже не целовал ее по-настоящему, во что же она ввязалась.
