Анатолий Дроздов - Господин военлёт
– Совсем невозможно? – сокрушается Егоров.
– Смотрите сами, ваше благородие! – сердится Синельников. – Поршня в цилиндрах болтаются! Как чинить? Из старухи целку не сделаешь!
Штабс-капитан, к моему удивлению, не возмущен грубостью. Поворачивается и уходит. Через час нас с Рапотой зовут к начальнику.
– Поедете в Москву, на завод «Дукс»! – говорит Егоров. – Еще в ноябре завод обязан был прислать аппараты, но их нет. На телеграммы не отвечают. Поговорите там! Очень рассчитываю на вас, Сергей Николаевич, и вас, Павел Ксаверьевич! Делайте, что хотите: ругайтесь, умоляйте, давайте взятки, но без аппаратов не возвращайтесь! Понятно?
Куда яснее! Писарь оформляет нам командировочные предписания. Сергей доволен: попасть в Москву на святки с фронта – мечта! Есть и другая причина. Татьяна, отработав сестрой милосердия, уехала в Петроград учиться. Поезд «Москва – Петроград» ходит регулярно, и ехать недалеко. Сергей садится писать любимой, я собираю вещи. Не везет мне с войной в последнее время, бегает она от меня. Что мне в Москве? У Сергея хоть Татьяна, а у меня кто? Да и задание… Неизвестно, как встретят нас на заводе. Аппараты распределяет военное ведомство. Не трудно предположить, что нам скажут. Сергей считает, что «дуксовские» штафирки, едва глянув на грозного поручика, струхнут и выкатят аппараты. Я в этом сильно сомневаюсь. Кладу в карман папашины десять тысяч. На святое дело не жалко!
Москва встречает негостеприимно: с местами в гостиницах плохо. В приличных, где живут господа офицеры, – аншлаг, в дешевых – грязь и клопы. Святки… Находим меблированные комнаты на Ситцевом Вражке. Дом старый, комнаты темные, но хоть крыша над головой…
Оставив вещи, едем на «Дукс». Извозчик запросил по случаю праздника два рубля, куда денешься? Под нашими шинелями – кожаные куртки, кортики с темляками на боку – чтоб видели, кто приехал. Не смотря на праздничные дни, «Дукс» работает. Привратник не хочет нас пускать – видимо, имеет строгое предписание. Со скандалом, но прорываемся к управляющему. Он недоволен, но встречает вежливо – Георгиевское оружие производит впечатление.
– Что вы хотите, господа! – разводит он руками. – Трудимся денно и нощно, но заказов очень много.
– Нам потребны аппараты! – бычится Сергей. – Еще в ноябре должны быть поставлены! Воевать не на чем!
Управляющий невозмутим.
– Военное ведомство велело отправить аэропланы на Юго-Западный фронт, там сложилась острая нужда. На вашем участке спокойнее. Мы не распределяем аппараты, господа, мы их только выделываем. Просите в военном ведомстве. Скажут – хоть сейчас погрузим!
Военное ведомство находится в Петрограде, и нас там явно не ждут. К тому же святки… Зря я вез десять тысяч! Видя наши погрустневшие лица, управляющий пытается смягчить пилюлю.
– Я прикажу показать вам завод! Увидите, что мы выделываем!
С паршивой овцы хоть шерсти клок. Соглашаемся. Нас ведут по цехам. Здесь варят, скручивают, клеят, обшивают полотном. Пахнет нитролаком, столярным клеем и машинным маслом. Наш гид, техник со смешной фамилией Коврига, не умолкает. Ковригу распирает гордость за завод. Он уверен, что их аппараты – лучшие в России, заводам Лебедева и Щетинина до «Дукса» далеко. Сергей хмыкает. Он рассказывал мне, как «дуксовский» «Ньюпор» на фронте не могли собрать – крылья не подходили. Однако в ангаре, где стоят готовые к облетам аппараты, лицо Рапоты меняется. Он гладит ладонью полотно крыльев, трогает гладкое дерево пропеллеров, заглядывает в кабины… Наверное, так он смотрит на Татьяну.
– Обратите внимание, господа! – сыплет Коврига. – Капот сделан не из стали, а дюраля. Это сплав алюминия, очень легкий. Таким образом, мы облегчили аппарат на несколько фунтов. Он стал скоростнее и маневреннее.
– Дюраль заграничный? – спрашивает Сергей.
– Вовсе нет! – Коврига аж лучится. – На заводе Красовского освоили выделку!
Та-ак…
– Вы имеете в виду Ксаверия Людвиговича Красовского? – уточняю.
– Именно! – подтверждает техник. – Замечательный человек, оказал содействие.
Я смотрю на Сергея, он – на меня. Мы подумали об одном и том же.
– Скажите, где можно телефонировать в Петроград?
– На Кузнецком Мосту! – техник сама любезность. – Там телефонная станция.
– Благодарю! – я жму ему руку. – Вы не представляете, как нам помогли!
Через полчаса я прижимаю наушник к уху. У папаши два телефонных аппарата: в конторе и дома. Содержать их стоит дорого, но Ксаверий Людвигович на связи не экономит. У него и телеграфный аппарат в конторе имеется… Главное, чтоб не уехал – святки как-никак. И чтоб линия Москва – Петроград не оказалась перегруженной – это вам не сотовая связь…
– У аппарата! – раздается в наушнике знакомый голос.
– Здравствуй, отец! Это Павел…
Сергей дышит мне в затылок, его я в наши отношения не посвящал. Пусть будет «отец». Похоже, Красовский-старший от такого обращения растерялся: я назвал его «отцом» впервые. Мгновение он молчит.
– Ты в Петрограде? – спрашивает, наконец.
– В Москве, в командировке! Отец, нужна помощь…
Быстро излагаю суть дела. Он слушает, не перебивая.
– Возвращайся на завод! – говорит по завершению. – Я распоряжусь! Все сделают.
– Спасибо, отец! С Рождеством тебя!
– Здоров ли ты? – ему явно хочется поговорить.
– Здоров! – рапортую. – А вы? Как Лизонька?
– Тебя вспоминает, – он рад вопросу. – У нас все хорошо. Звони нам и пиши, Павел! Не забывай!
– Постараюсь, отец! – я говорю это искренне, Рапота тут ни при чем. Старик у меня деляга, но все ж молодец! Выпуск дюраля наладил, а его и в СССР будут за границей закупать. Выгорит с аппаратами, в ножки поклонюсь!
Берем извозчика и мчимся на «Дукс». Управляющий встречает нас у порога.
– Что ж вы промолчали, что сын Красовского?! – он укоризненно смотрит меня.
Пожимаю плечами: кто знал, что это важно?
– Сделаем, что можем! – говорит управляющий. – У нас, действительно, много заказов, но ради Ксаверия Людвиговича… Организуем сверхурочные смены. Только учтите: мы выделываем планеры, моторы поступают из-за границы. Распределяет их великий князь, лично. Господин Красовский обещал переговорить с ним. Если выгорит…
– Получим все аппараты? – не верит Сергей. – «Ньюпоры» и «Мораны»?
– Как в заказе! Однако предупреждаю: понадобится десять дней. Неделя, если облетаете сами. Наши испытатели заняты.
Сергей готов управляющего расцеловать, но я протягиваю тому руку. Обойдется! Целовать надо других.
Удачу обмываем в ресторане, шустовским «чайком». Его приносят в серебряном самоваре. Холодный «чай» (не «шустовский», конечно же, контрабандный) славно идет под балычок с икоркой. Жизнь хороша! Задание, считай, выполнено, у нас неделя отдыха. Остается решить, чем заняться.
– Сходим в театр! – предлагает Сергей. – Большой! Ни разу не был!
Я тоже не был – ни в Большом, ни в Малом. Не довелось: пути-дороги пролегали вдали от столицы. Большой так Большой. Едем. Билетов в кассе, естественно, нет, но театральные «жучки» крутятся тут же. За места в третьем ярусе запрашивают несусветную цену. Сергей плюется. У меня деньги есть, но строить купчика перед другом… Торгуемся, жучок не уступает. Внезапно от колонны отделяется штатский лет сорока, в шляпе и длинном пальто.
– Фронтовики? – он смотрит на наши кортики с темляками. – Летчики?
Киваем.
– Уступи! – говорит неизвестный «жучку», тот беспрекословно подчиняется. Сдаем шинели и папахи в гардероб, в блеске хрома и оружия поднимаемся на свой ярус. Звенит третий звонок, еле успеваем к местам.
Дают «Лебединое озеро». Я видел этот балет в своем времени, как-то его крутили по телевизору целый день. С той поры у меня отношение к спектаклю особое. Однако Сергей смотрит заворожено. Я тоже приглядываюсь. Балерины еще ничего, но танцовщики! Руки, ноги, торсы как у грузчиков. Как им прыгать? Впрочем, они и не прыгают. Ходят вокруг балерин, изображая страсть. Хорошо, хоть балерин поднимают.
Антракт, выходим в фойе. Наметанным глазом определяю буфет. «Сельтерская» или «шустовский чай» там наверняка есть…
– Господа офицеры!
Машинально вытягиваемся. Полковник! Погоны, ордена, борода рогами вниз. За спиной «полкана» маячит поручик с аксельбантами, похоже, местные штабисты.
– Па-ачему одеты не по форме?
– Это наша форма! – пытается оправдаться Сергей. – Мы летчики!
– Кожаная куртка – служебная форма летчика. Покинув аппарат, летчик обязан ее снять! На вас должен быть китель либо парадный мундир.
Подкованный, зараза! Наверняка из московской комендатуры.
– У нас нет другой одежды, – Сергей совсем сник.
– Ежели нет, незачем появляться в публичных местах! Своим внешним видом вы позорите честь российского офицера!
Привлеченные скандалом, вокруг нас собираются люди. Попали! Пригнало на нашу голову! Загремим на гауптвахту!
![Анна Одувалова - Изумрудное сердце [СИ]](/uploads/posts/books/144939/144939.jpg)