Михаил Ланцов - Россия Молодая. Том 1
— Накрытие! — Отметил заместитель командира батареи, стоящий на дальномере.
— Заряжен! — С небольшими перерывами отозвались командиры орудий.
— Дистанция двести двадцать. Упреждение полкорпуса.
— Есть!
— Бей!
В этот раз снаряды легли более удачно. Один перелет. Один недолет. И два вошли в нежное, деревянное тело галеры прямо по миделю. Шутка ли — стапятидесятимиллиметровая стальная чушка, пущенная пусть из примитивного, но нарезного ствола. В общем — от сквозного пробития галеры спасло только то, что взрыватели оказались довольно чувствительны. Хотя… называть спасением практически сдвоенный взрыв, буквально разломивший большую галеру пополам, наверное, все же не стоит.
Косагов, да и практически все «старики» стояли на батареи и с открытым ртом наблюдали за стремительно уходящей под воду галерой. Минуты не прошло от начала открытия огня, как ее утопили. Причем в глаза сразу бросалось то, что это не случайность. Совсем не случайность.
— Ну то, Гриша, понравились тебе новые пушки?
— Да…
— Теперь понимаешь, почему для их защиты целый полк выдвинули?
— И далеко они могут так?
— Майор, — обратился к Звереву Гордон. — Достанешь отсюда до крепости?
— Поручик?
— Сей момент, — кивнул молодой парень со зрительной трубой и прильнул к ней. — Дистанция тысяча восемьсот.
— Достану, господин генерал.
— Начинайте обстрел.
— Есть! — Козырнул командир опытной батареи и засуетился, разворачивая батарею на новое направление. Не прошло и трех минут как грянул первый залп, а на крепости разорвались первые фугасы. Хоть было прилично по дистанции, и снаряды практически теряли скорость, но довольно мощные пороховые заряды и надежные инерционные взрыватели доставляли защитникам крепости немало «радости». Ведь если такой гостинец попадал в земляной вал редута, то выворачивал приличную такую воронку. А тонкие каменные стены старой крепости так и вообще — осыпались в тучах пыли от каждого удачного выстрела.
Нет, конечно, османы попытались отвечать, но отстреляв имеющиеся заряды и увидев, что ядра пролетают едва ли половину пути то кусачей батареи, бросили это дурное занятие. С мухобойкой на слона не ходят.
— Сам бы не увидел — ни за что не поверил… — тихо произнес Григорий, наблюдая за тем, что творится в крепости, под мерную работу орудийных стволов и расчетов.
— Держи, — протянул ему зрительную трубу Гордон. — Так лучше видно. Признаться, я и сам впечатлен.
— Две недели говоришь? — Усмехнулся Косагов. — Да они при таком обстреле до вечера сдадутся. Вон как забегали. А пушки добро бьют. Часто.
— Могут и чаще, только оно не нужно. Им ведь еще несколько часов работать.
— Ох сомневаюсь. Смотри что творится…
Тяжелые шестидюймовые снаряды продолжали мерно перекапывать весьма посредственную крепость — раз в минуту прилетая увесистым залпом. Мощные взрывы стальных снарядов буквально доводили, непривыкших к такому людей, до безумия. А такая мелочь, как паника, началась в крепости после первых же взрывов. Особенно досталось тем, кто разместился в старой крепости, которая стала для многих из них могилой из‑за завалов и вторичных снарядов, очень эффективно бьющих в скопления противника…
После семьдесят второго залпа командование османов не выдержало и выбросило белый флаг. К этому моменту крепости уже не было. Руины. Разве что вал сохранился, но и он был изъеден крупными воронками, а добрая половина пушек, стоявших на нем, валялась рядом с разбитыми лафетами.
— Ну как, добрые пушки удумал Государь? Или ты все также думаешь о том, что дорогие?
— Не хотел бы я оказаться на той стороне. Страх берет от одной мысли.
— Вот потому пушки и секретные.
— Три сотни выстрелов не сделали, как крепость в прах обратили….
— И сколько обычных бомб ушло бы? А ты говоришь, дорого. Цена‑то выше, то бесспорно, но и польза всяко больше. Вспомни сколько пороха ушло на то, чтобы вы ломовыми пушками земляной вал ковыряли? А какая с того польза? Вот! Ладно. Пойдем гостей принимать. Вон — ишь потянулись.
Глава 10
— Ваше Высокопреосвященство, к вам глава Московской миссии.
— Зови, — кивнул генерал ордена. На что брат–иезуит сделал шаг в сторону, пропуская, стоящего за дверью Франсуа.
— Ваше Высокопреосвященство, — Овен вежливо поклонился главе ордена.
— Заждался я, — вместо ответной любезности выдал тот. — Ты еще две недели как должен был прибыть.
— Меня задержали дела в Вене. Австрийский монарх очень интересовался событиями в Москве.
— Полагаю, ты ему сказал то, что он хотел услышать?
— Конечно, Ваше Высокопреосвященство. Тем более, что войска Петра действительно взяли Азов, захватив три османские галеры и пару тысяч пленных. А значит, перед Веной минимальные обязательство выполнены.
— Превосходно, — кивнул генерал ордена и стал вышагивать по кабинету. — Если верить твоему письму, то Петр смог полностью взять власть в свои руки и не только одержать верх над сестрой, но и подчинить ее себе. Дескать, она согласилась работать на него. Как это возможно?
— Мне это не ведомо. Софья теперь отказывается с нами общаться, как и Василий. А Петр отметил что эти сведения никак не связаны с нашими делами, а потому нам не нужны.
— Вот как? Хм. Петр. Что он за человек?
— Он человек–тайна. Сами посудите. С одной стороны, ему всего семнадцать лет. А с другой — он прекрасно образован, уравновешен и рассудителен.
— Прекрасно образован? — Удивленно переспросил генерал.
— Я помню, что сам думал о наставнике, направляющем его дела. Однако такого я найти в его окружении не смог. А вот наблюдать самостоятельное решение им проблем — вполне. Уровень его образования чрезвычайно высок. Судите сами. Во–первых, он написал все учебники для созданных им учебных заведения. По всем предметам. Во–вторых, организовал опытную и исследовательскую работу по целому перечню направлений самого разного характера. В–третьих, является автором целой россыпи изобретений. Например, секрет знаменитой серебряной стали открыл именно он. Точнее не открыл, а каким‑то образом рассчитал. Петр — ученый–универсал с очень широким кругозором и поразительным уровнем образования.
— Ты выяснил, кто его обучал?
— Нет, Ваше Преосвященство. Однако узнал о легенде, в которую, по всей видимости, верит патриарх и приближенные к нему люди…
— Давай обойдемся без легенд, — оборвал его генерал. — Надеюсь, ты понимаешь, что ситуация необычна, и мы должны знать все точно, чтобы не совершить ошибок. Пока мы имеем только то, что не знаем, кто и когда его учил.
— И то, что этот кто‑то смог совершить буквально чудо. Ведь Петр начал проявлять подобные успехи в науках в десять лет — практически сразу после коронации.
— Вот как? Любопытно. Но на самом деле меня больше удивляет не это, а то, что он решил связаться с нами. Мало ли от природы одаренный талант. Всякое случается. А вот то, что он банк без нас мог создать и Софью подмять — это факт. В сущности, мы ему были не нужны.
— Согласен, — кивнул Франсуа. — Меня это тоже насторожило.
— Ты не интересовался — может он хочет стать католиком?
— Интересовался. Явного желания Петр не высказал. Его вообще мало волнуют подобные дела.
— Но ты ведь писал, что он довольно последовательный ортодокс.
— Все верно. Соблюдая все приличия посещает службы и прочее, а в разговорах может свободно вворачивать цитаты из Святого писания. Но, это внимание к службам носит какой‑то нейтральный характер, а цитаты он использует под стать нам — умело применяя для убеждения в своей правоте. Какой бы она ни была. Например, сейчас он продвигает среди духовенства ортодоксов тезис «образование — это свет» и без него невозможно достаточно развиться, чтобы по–настоящему познать и полюбить Бога. Его послания так ловко и грамотно составлены, что по ним совершенно ничего невозможно возразить.
— Почему же он тогда не позволяет нам проповедовать?
— Он ссылается на то, что любая явная активная деятельность по обращению в католичество будет встречена очень остро и болезненно патриархом, который имеет весьма солидный вес и власть. Поэтому, пока мы с патриархом и его окружением не подружимся, не нужно его втравливать в религиозные конфликты. Петр такую позицию сохраняет не только с нами, но и вообще с представителями всех религий. Верь во что хочешь, но держи при себе.
— Хм…
— Согласен. Необычная позиция. Однако, благодаря такому подходу в его окружении я заметил не только христиан разных мастей, но и мусульман, буддистов, иудеев и язычников. И все как‑то уживаются, выполняя его поручения.
