Алексей Кулаков - Магнатъ
«И только попробуйте не понять мой намек! Не будет преподавательского состава для училища — не будет и финансирования Политеха».
— Я надеюсь на вас, господа — и на этом у меня все. Конечно, впоследствии возникнет еще несколько вопросов. Тоже мелких. Но основные на данный момент вы услышали.
Представители научной элиты послушно впали в рассеянную задумчивость, и только князь Гагарин не утратил живости характера, успев всего за десять минут обговорить и прояснить целую кучу финансовых и организационных моментов. Что значит опытный человек! Кстати, и не только прояснил, но и сам дал несколько клятвенных заверений. Вроде срочного открытия фонда с каким–нибудь броским названием, все предназначение которого будет в приеме пожертвований сестрорецкого мецената на будущий Политех — глядишь, на громкую рекламу и еще кто из толстосумов набежит. Или еще более срочной организации (причем исключительно на добровольных началах) комитета по практическому «рождению» Московского Политехнического Института. Кстати, насчет первого и второго оружейный магнат тоже обещал помочь — в особенности людьми, способными взять на себя всю скучную рутину ведения бухгалтерии и поиска подрядчиков. Ведь не дело же, когда маститый профессор вынужден опускаться до грубой прозы жизни, его задача — нести свет знаний!.. следить. И отслеживать, чтобы студенты грызли гранит науки достаточно равномерно и с должным усердием.
— Александр Яковлевич, еще раз — примите нашу самую искреннюю благодарность!
Князь обвел всех глазами и едва заметно кивнул, одновременно вставая — таких гостей не грех было и до последней ступеньки крылечка проводить. Проводил. Вернулся. Сел обратно за стол и уперся лбом в скрещенные руки:
— Вот это я попал…
Впрочем, когда спустя всего два часа в этот же самый кабинет, без какого–либо предварительного стука и самым наглым образом просочился еще один господин (на сей раз по фамилии Долгин), от столь позорной слабости не осталось и малейшего следа. Вместо нее демонстрировалась спокойная деловитость, выражавшаяся в размеренно–обстоятельной сортировке корреспонденции, накопившейся за два прошедших дня. Поприветствовав друга–командира непонятной для посторонних ушей фразой:
— Пока ничего.
Григорий пристроился на кресле для посетителей и с облегченным вздохом расстегнул верхнюю пуговицу на сорочке. Жара на улице была просто страшенная! Охладившись фруктовой водой из маленького графинчика, он совсем было хотел предложить свою помощь в борьбе с ровными стопками писем, как в дверь коротко постучали. А затем и вовсе ее открыли, правда, все–таки дождавшись команды от хозяина кабинета. Переступивший порог экспедитор коротко мазнул взглядом по комнате, убеждаясь, что присутствуют только те, кому и положено, затем в три шага подошел и поставил на стол пузатый саквояж. Отстегнул браслет с малозаметной (потому что в кожаном чехле) цепочкой, на мгновение вытянулся в стойке, щелкнул каблуками, и четко развернувшись через левое плечо, вышел. Князь, прямо на глазах потерявший весь интерес к выложенной на столе корреспонденции, все же отрываться от ее сортировки не стал — что бы там не привез курьер из Сестрорецка, еще полчаса оно точно подождет.
— Присоединяйся.
Гриша себя два раза просить не заставил — тут же подсел еще ближе, и закопался в ближайший бумажный «холмик».
— Не то, ерунда, опять ерунда… Слушай, командир, а чего это к нам насчет благотворительности зачастили? Уже седьмое письмо выкидываю!..
— Ты седьмое, а у меня счет на третью дюжину пошел. О, а это тебе. И вот эту стопочку прихвати — как раз по твоей части.
С искренним недоумением приняв в руки обычный почтовый конверт, главный инспектор потянулся за костяным ножичком в форме птичьего пера.
Хрртресь!
— Так, что у нас здесь? Молодая скромная вдова, временно находящаяся в стесненных обстоятельствах. Так? Узнав о том, что вас интересуют раритеты, сочла возможным… Приглашаю лично посетить и оценить достоинства моего собрания. Кхм!..
Небрежным жестом Долгин убрал письмо в сюртук и открыл следующее.
— С каких это пор стал интересоваться раритетами, коллекционер ты наш?
— Ну не век же мне эту похабщину собирать?
Возмущенный недоверием друга, Григорий слегка картинным движением руки откинул от себя фотокарточку очередной соискательницы почетного звания «содержанка его сиятельства князя Агренева».
— Что, очередной альбом под завязку набил? Какой там у тебя уже, девятый?
Высокоморальный коллекционер фотокарточек в стиле ню, без особого энтузиазма и гордости признался:
— Десятый. Думаю вот — может уже закруглиться на этом?
Трресь!
— Решишь выкидывать свое собрание — лучше сожги, не то в окрестностях беспорядки приключатся. Среди мужского, хе–хе, населения.
Покончив, наконец, с засильем корреспонденции на столе, Александр с некоторым усилием подтянул ближе саквояж, почти не глядя крутанул колесики первого замка, затем воткнул пластину ключа в неприметную прорезь.
Клац!
Ближайший родственник бронечемоданчика (ну или он же, но только сильно разжиревший) широко раскрылся, позволяя извлечь из своего нутра три толстых пакета. И тоненькую пачку писем — куда же без них. В дверь опять постучали, и пока Долгин принимал тихий доклад одного экспедитора, а затем и другого, его непосредственное (а заодно и единственное) начальство успело ознакомиться с большей частью документов из Сестрорецка.
— Ну?
— Пока ничего.
Смотря, как друг недовольно нахмурился, Григорий сам тихо вздохнул. Ситуация и впрямь попахивала чем–то нехорошим: груз, который перевозил пропавший курьер, был достаточно специфическим, хотя и насквозь законным. Лабораторные журналы, заявки на оборудование и материалы, кое–какие документы — одним словом, обычный месячный отчет обычной научной лаборатории. Одной из трех, между прочим. Да и черт с ним, с этим грузом!!! Сам курьер был гораздо ценнее. А еще он знал много такого, что очень даже нежелательно было разглашать. Во избежание некоторых неприятных моментов.
Глядя, как хозяин кабинета перешел к «сладкому», то есть содержимому первого пакета, Гриша еще раз вздохнул и попытался в очередной раз найти хоть какую–нибудь зацепку. Первое: экспедитор в Москву из Кыштыма приехал. Это сто процентов, его и кондуктор на фотокарточке опознал, и извозчик. Семья курьера ни о чем не знает (даже о его пропаже), и к ней никто не приходил — это два. Курьер доехал от вокзала до трактира, пообедал, расплатился и ушел. За пять часов до отправления своего поезда. Это, соответственно, четыре. По выходу из трактира его следы теряются, и в контрольное время он мимо наблюдателя не прошел. Пять. В голову почему–то ничего не приходило. Хотя нет, одна мыслишка все ж таки мелькнула:
— Командир. Скажи — а кроме нас, кто–нибудь этой плесенью занимается?
— Кому плесень, а кому и лекарство.
Князь сделал паузу, скомкал конверт вместе с его содержимым и пополнил содержимое и без того переполненной мусорной корзины.
— Когда–нибудь будет. Нет, Гриша, так как мы — не занимается. Была пара статеек на эту тем ы, но давно и особого интереса они не вызвали.
— Точно? А то вдруг кто–то решил поживиться за наш счет?
В золотых глазах мелькнул отчетливый огонек интереса.
— Лучшая защита, это полное неведение окружающих. Пока никто во всем мире даже не догадывается, что это вообще такое — пенициллин и стрептоцид, интереса к ним нет и быть не может. К сожалению, наши лаборанты тоже не знают ничего конкретного. И увы, я им в этом деле не советчик. Вообще! Пара мелочей, чтобы чуть–чуть сократить путь, да щедрое финансирование — вот и все, что я могу. Так что сейчас они действуют проверенным, но очень долгим методом тыка, методично перебирая все культуры грибка, которые они, ну или я для них смогли раздобыть. То есть, в данный момент даже и красть толком нечего — кроме общей идеи.
— Твоей идеи!
Александр нахмурился и отложил в сторону второй пакет:
— Поясни?
— Все знают, ты не ошибаешься. Почему бы не украсть твою идею, и не довести ее до ума самому?
— Если бы я не ошибался!.. Увы.
Пакет вновь оказался в руках.
— Уже год идет работа по выявлению нужных культур — той самой плесени, про которую ты так пренебрежительно отзываешься. Кстати, кое какие результаты уже есть, но очень уж зыбкие и недостоверные. Так что пока найдут именно то, что надо, пока научатся получать устойчивый результат… Если хотя бы в пять–семь лет уложатся, уже будет просто замечательно. Какой смысл воровать такую идею?
— Сколько?!? А когда лекарство будет?
— Если б я знал, Гриша.
— Командир, но все же?..
— Еще плюс десять–пятнадцать лет, до получения продукта в товарных количествах. При исключительно благоприятных обстоятельствах.
