Александр Абердин - Провалившийся в прошлое
Перед тем, как выйти во двор, Митяй наложил в две здоровенные керамические миски пшенично-кукурузной каши с варёным мясом и сахарными косточками и вынес их на крыльцо для Крафта и Таниной псины, снова заставив девушку несказанно удивиться. По ней было видно, что она и сама не отказалась бы от такой вкусной еды. Впрочем, куда больше девушка удивилась тогда, когда они пришли на скотный двор, чтобы задать корма свиньям и козам, начавшим уже волноваться. В ней сразу же проснулись все охотничьи инстинкты сразу, вот только поохотиться ей никто не дал. После этого Митяй повёл её на свой продовольственный склад и показал, сколько у него припасено мяса и рыбы. Вот тут с Таней чуть припадок не случился и у неё даже слёзы брызнули из глаз. Из ледника они направились в мастерскую и там он показал девушке топоры с длинными, прекрасно обработанными топорищами, большие охотничьи кинжалы с ножнами и рукоятками с накладками из рога, и копья с ещё более длинными, обоюдоострыми, прекрасно заточенными лезвиями и даже показал их в деле, разрубив несколько деревяшек. Охотница тут же захотела вооружиться и Митяй, не моргнув глазом, прицепил ей на офицерский ремень ножны с кинжалом, вручил топор, точная копия канадского, тоже с ножнами, и длинное копьё.
После этого он занялся своей обычной, повседневной работой, а девушка постоянно находилась рядом и с любопытством за всем наблюдала. Ну, а Митяй в этот день достал из красильных чанов кожи, промыл их водой и развесил для просушки, затем принялся готовиться к тому, чтобы на следующий день первым делом приступить к пошиву новой одежды для своей подруги. Разобравшись с кожами и мехами, они пообедали, а потом снова сходили на скотный двор и покормили животных. Таня, прекрасно помня, сколько на складе лежит рыбы и мяса, уже не смотрела на свиней и коз голодными глазами. Они вернулись в дом и Митяй, никогда не выходивший из него без ружья и патронов, сначала снял карабин и подсумок, после чего стал раздеваться. Пристально посмотрев на девушку, он самым решительным образом разоружил юную охотницу и определил место для её оружия, после чего вытряхнул из тёплого пуховика и они зашли в спальную комнату, частенько служившую Митяю домашней мастерской, в основном портняжной. Он принёс с собой несколько больших мотков тонкой шерстяной нити, свитой из козьего пуха, разделся сам, заставил снять с себя всё лишнее Таню, по сути дела оставив в одной тельняшке. Усадив девушку на кровать, покрытую шкурой махайрода, он вручил ей большой ящик с украшениями, чтобы той было чем заняться, а сам уселся на стуле со спицами в руках и принялся вязать для неё рейтузы. Он набрал нужное количество петель для круговой вязки и спицы в его руках так и замелькали с большой, даже для опытной вязальщицы, скоростью.
С этого момента для него уже не было более важного дела, чем поскорее приодеть эту красотку, а для этого требовалось пошить ей хотя бы несколько нарядов самой первой необходимости и подготовиться к шитью обуви, то есть выстрогать пару колодок точно по размеру её ног, чем он и занимался три с половиной недели подряд. При этом он не забывал кормить собак и скотину, прибираться по дому, готовить еду, таскать воду, выделывать кожи, изготавливать обувные колодки для себя, и даже точить на токарном станке роговые и костяные пуговицы и плести шнурки. Поначалу Таня присматривалась ко всему, а потом стала помогать. Попутно Митяй активно изучал тот язык, на котором говорила девушка и понемногу учил её русскому языку. Она оказалась очень смышлёной и понятливой, если не вовсе одарённой ученицей и схватывала всё буквально на лету. Ну, а у Митяя всё же имелся талант к языкам и уже через три дня он начал общаться с Таней и это общение с каждым днём становилось интенсивнее, хотя быстрее всего она училась всё-таки тому, что происходит между мужчиной и женщиной в постели. Видимо потому, что просто чуть ли не боготворила Митяя и из-за этого покорялась всем его желаниям, а они у него были простыми и естественными, без каких-либо экзотических заскоков.
При этом он с удивлением отмечал, что Таня не испытывает никакого страха перед многими вещами, которые, по идее, должны были её пугать. Так она совершенно не испугалась, когда он при ней завёл бензопилу, как и не боялась горящих форсунок, не испугалась она и едущей «Шишиги». Это он объяснил просто, в её мире вполне хватало объектов и субъектов, издающих громкие звуки, взять хотя бы те же водопады. Зато, увидев на кабине «Шишиги» головы махайродов, девушка вздрогнула. Это, как вскоре узнал Митяй, были самые опасные хищники, встреча охотника с которыми не сулила ничего хорошего. Махайроды любили полакомиться человечинкой, но опасались людей, когда тех было много. Девушка, как уже очень быстро, да, что там, в первую же ночь, заметил Митяй, обладала большой физической силой и была ничуть не слабее него. Во всяком случае большие стальные вёдра с водой она затаскивала на второй этаж бегом. Она, несомненно, была отважной охотницей, но при этом оставалась весёлой и озорной, любящей поиграть. Некоторые вещи в доме ей понравились, а кое-какие нет. В частности первая глиняная кружка, изготовленная Митяем, грубая и неказистая на вид, да, к тому же ещё и жуткого, бурого цвета. Она, однажды, словно бы нечаянно, разбила её, ну, а он, сурово нахмурив брови, тут же взял её за руку, сел на табурет, перекинул Таню через колени, стащил с неё кожаные штаны и рейтузы, и нашлёпал по попе ладонью, причём довольно сильно. Попа даже покраснела.
Однако, во время этого массажа девица только хихикала, похоже, что это ей понравилось. Ну, а через три дня случился совсем уж курьёзный случай. Митяй шил, сидя в спальной комнате у окна, а Таня пошла за чем-то на кухню и вскоре он услышал звук разбиваемой чашки или тарелки, а вслед за этим громкий плач и немедленно пошел туда, чтобы успокоить девушку. Как только он вошел в кухню, та, взглянув на него, тотчас проворно сняла с себя штаны и рейтузы, после чего, встала в свою любимую позу, приготовившись к наказанию. Митяй глянул на осколки и увидел, что Таня разбила его тарелку, после чего посмотрел на обнаженную, розовую попку девушки и уже ничего не смог с собой поделать. В общем наказание получилось совершенно неадекватным содеянному, да, и вряд ли то, что он занялся с ней любовью на кухне, а это было самое приятное для Тани занятие после еды и сна, можно было назвать наказанием. Девушка, кстати сказать, быстро научилась целоваться и ей это очень понравилось, как нравилось то, чем они занимались в постели. Любовью она была готова заниматься не только каждую ночь, но и каждый день, причём где угодно и Митяй частенько пользовался такой её предрасположенностью, прекрасно понимая, что рано или поздно молодость пройдёт и когда-нибудь ему станет не до любви.
Наконец-то Митяй обрёл покой и душевное равновесие и потому одел свою подругу с иголочки и очень нарядно. Пошив ей зимнюю, демисезонную и летнюю одежду, изведя на это всю замшу, лайку и даже пустив ей на полушубок и шапку шкуру махайрода с кровати, связав ей два свитера, один из козьего пуха а второй из шерсти носорога, он успокоился, но в итоге сам он остался без обновок, но шкур у него хватало и вскоре он намеревался устранить и этот пробел. Закончив портняжничать, Митяй взялся за выделку кож и мехов. Таня к тому времени уже очень хорошо освоилась в его доме и помогала ему всем, чем только могла. Ну, а по части мездрения шкур и сгонки волоса, да, ещё отличным инструментом, ей и вовсе, как помощнице, не было цены. К тому же в отличие от Митяя, её совершенно не смущали далеко не самые аппетитные запахи, исходившие от некоторых дубильных чанов. Примерно через день ей приходилось на три, четыре часа превращаться в ученицу русского языка и грамматики, и самой становиться учительницей. Митяй часто включал ноутбук, на котором хранил большое количество фотографий, и показывал их своей учительнице, а та называла объекты, которые видит. Так он учил её язык, в котором, как он уже вскоре выяснилось, насчитывалось не менее двух тысяч слов, а это уже довольно много. Впрочем, он не был профессором лингвистики, а потому не мог судить об этом. Хорошо было уже то, что к концу февраля, когда зима была уже на исходе, они общались довольно бегло и могли говорить на многие темы. Вот тогда-то Митяй и задал ей вопрос, который сам считал риторическим и совершенно не заслуживающим внимания потому, что главным для него было всё же совсем другое:
– Таня, как же тебя занесло в мои края? Ты же могла погибнуть. Волки тебя просто на кусочки разорвали бы. Ответ девушки убил его наповал:
– Я шла к тебе, Митяй. Большая мать Шашемба сказала, что на берегу Огненной реки поселился злой дух огня и если кто-нибудь из охотников пойдёт туда, то он снова зажжет реку и она будет полыхать долго-долго. Шашемба ошиблась, ты никакой не злой дух огня, а мудрый ведл. Митяй немедленно поинтересовался:
