Анатолий Дроздов - Интендант третьего ранга
Проснулся он в семь совершенно отдохнувшим. Не спеша, принял душ, побрился. Едва он вышел из ванны, как из спальни показалась помятая физиономия Пищалова.
– В душ! – жестко приказал Крайнев и отправился готовить завтрак.
Похмелье никак не сказалось на аппетите Пищалова; ел он много и с удовольствием – Крайнев едва успел подкладывать.
– Вкусно! – похвалил друг, насытившись. – Где научился такую яичницу делать? Ветчина во рту тает!
– В ней сплошной холестерин и канцерогены, – честно признался Крайнев.
– А насра… – начал было Пищалов и поймал строгий взгляд друга. Замолчал. Крайнев не выдержал и рассмеялся.
– Ты какой-то не такой сегодня! – удивленно сказал Пищалов. – Похудел, лицо обветренное… Бегал что ли?
– Лазал к девушке на балкон.
– Серьезно?
Крайнев снова засмеялся.
– Нет, – не отстал друг. – Вправду влюбился?
Крайнев кивнул.
– Вчера не говорил!
– Пытался. Не смог вклиниться в твою речь.
Пищалов хотел обидеться, но любопытство взяло верх.
– Кто она?
– Врач.
– Молодая?
– Двадцать четыре года.
– Только закончила, – со знающим видом сказал Пищалов. – Где ты ее нашел?
– В деревне.
– Ты бываешь в деревне?
– Иногда.
– Далеко от столицы?
– Далековато.
– Ясно! – вздохнул Пищалов. – Инна номер два. Поймала столичного гуся.
– Не гони! – обиделся Крайнев.
– А то нет? Раз в деревне – значит, бедная. Иначе в городе зацепилась бы. Училась на медные деньги, жила в общежитии… Там и научили. В общагах они такую школу проходят – клейма ставить негде!
– Не смей! – возмутился Крайнев. – Я у нее первый…
– Ага! – хмыкнул Пищалов. – Рассказывай! Это называется гименопластика – восстановление девственности. В каждой больничке по десятку баб в день шьют. Простейшая операция…
– Сам практикуешь? – съязвил Крайнев.
– Инка делала, – грустно сказал Пищалов. – Призналась, как ругаться стали. Чтоб уколоть больнее. Дескать, и девичество мое не тебе, козлу, досталось… Господи! – пригорюнился Пищалов. – За что это мне?..
Крайнев обнял его за плечи.
– Прости! – тихо сказал Пищалов.
– За что?
– За девушку твою. Гнал я. Ты плохую не выберешь. Это я дурак.
– Ты не дурак. Ты порядочный.
– Значит, дурак порядочный, – подытожил Пищалов. – Планы есть на сегодня?
– Дела.
– Какие дела в субботу? Ну да! – Пищалов хлопнул себя по лбу. – Деревня…
– Подвезу? – предложил Крайнев.
– Куда мне спешить? – отмахнулся Пищалов. – Гони, Витя! Небось, глаза проглядела…
Бланки аусвайсов подрядились сделать за неделю, как Крайнев не просил ускорить.
– Нельзя! – сказал директор типографии, немолодой, седобородый мужчина со строгим лицом. – Вещь редкая. Все подбирать надо: бумагу, коленкор на обложку, скрепку… И тираж… Зачем столько?
– Большая массовка. Кино снимаем.
– Для кино? – удивился директор. – С полной аутентичностью? Кто ж ее разглядит?
– Режиссер требует.
– Понял! – заулыбался директор. – Читал о нем: все должно быть по правде… Повезло вам! Сделаю за полцены! Друзьям буду хвастаться…
Крайнев не стал его разубеждать и поехал по магазинам. Одежду подходящего размера он нашел быстро, обувь тоже. Едва он объяснил, что нужно, продавец отвела его в подростковую секцию. Здесь Крайнев без труда нашел высокие ботинки на прочной подошве со шнуровкой.
– Мода возвращается, – улыбнулась продавец, когда он попросил упаковать выбранную пару. – В молодости моей такие носили. Дочке покупаете?
– Рано мне такую дочку! – засмеялся Крайнев.
– Девушкам дарят туфельки! – укорила продавец.
– Давайте и туфельки! – согласился Крайнев. – Лодочки, прочная подошва и широкий каблук. По земле ходить…
Сложнее пришлось в секции нижнего белья. Он быстро выбрал необходимое, но у бюстгальтеров застрял. Молодая продавец, когда он объяснил проблему, засмеялась и позвала подруг из соседних отделов.
– У кого похожая? – спросила весело.
– Вот! – указал Крайнев. – Размер одежды такой, но сама грудь больше.
– Семьдесят пять "Д", – подвела итог продавец и добавила уважительно: – Повезло вам…
К себе Крайнев вернулся во второй половине дня, наскоро перекусил и сел перебирать подарки. Вначале он старательно удалил, срезал, выпорол все ярлычки и этикетки. Затем долго разглядывал сами вещи. Они ему нравились. Он гладил кожу, щупал материал и вдруг понял: если не вручит это немедленно, то просто умрет. Задохнется. В этот раз он не стал противиться. Быстро переоделся и, сообразив на ходу, снял со стены большое зеркало в старинной резной раме…
* * *
Соня пришла, когда он стал терять терпение. Плюхнулась на стул и положила голову на вытянутые руки.
– Устала, как собака! – сказала жалобно.
– Да еще голодная! – укорил Крайнев. – День не емши…
Соня глянула на него изумленно. Крайнев молча поставил перед ней миску горячей щей (он протопил печку), положил ложку и кусок хлеба. Пока она ела, он сидел напротив и смотрел взором строгого родителя. Когда миска опустела, он убрал ее, поставив взамен сковородку со скворчащей яичницей.
– Я столько не съем! – взмолилась Соня.
– Надо бы! – сурово сказал Крайнев. – Ладно, помогу…
Потом он напоил ее чаем и, войдя в роль, даже промокнул губки чистым полотенцем.
– Может, и спать меня уложишь?! – прыснула Соня. – Как деточку?
– Обязательно! – согласился Крайнев. – Только деточку надо раздеть.
– Ты что? – испугалась Соня. – Вдруг кто войдет?!
– Дверь на запоре, – успокоил Крайнев.
– Все равно… – застеснялась Соня.
– Вчера у нас получалось!
– Ночью. Сейчас день…
– Кто здесь врач? – Крайнев упер руки в бока. – Кто вчера совал меня в лохань и трогал за всякие места?
Соня вздохнула и стала медленно раздеваться. Время от времени она жалобно поглядывала на Крайнева, ожидая, что он передумает, но он не сжалился. Сбросив с себя все, она попыталась нырнуть под одеяло, но Крайнев перехватил.
– Деточку надо переодеть, – сказал строго. – Закрываем глазки и не подглядываем!
Он усадил ее на койку и начал с чулок. Соня догадалась, что происходит, и сидела смирно, кусая губы, чтоб не рассмеяться. Крайнев застегнул на ее талии пояс, прикрепил к нему резинки чулок, затем, бережно приподняв, надел панталончики. Соня не утерпела, приоткрыла левый глазик, и, заметив кружева, тихо ойкнула. Крайнев погрозил кулаком. Бюстгальтер оказался в самый раз. Прикрыв это великолепие короткой рубашкой, в годы его юности называвшейся "комбинашкой", Крайнев отступил и критически оглядел творение своих рук.
– Можно смотреть? – робко спросила Соня.
– Рано! – осадил ее Крайнев.
Все так же не торопясь, он надел ей клетчатую юбку с поясом на широкой резинке, застегнул блузку. С ботинками пришлось повозиться – длинная шнуровка с непривычки давалась плохо. Соня в нетерпении заерзала, он успокоил ее, погладив по ножке. Остался завершающий этап. Достав из сумки карандашик помады, он подкрасил ей губы.
– Оп-ля! Готово!
Соня вскочила и торопливо стала себя осматривать, трогая то, блузку, то юбку, то ботиночки.
– Зеркало бы!
– Эйн, цвей, дрей! – гнусным голосом волшебника из сказки произнес Крайнев и вытащил из-за шкафа зеркало. Соня уставилась в свое отражение и долго не могла оторваться, поворачиваясь то одним, то другим боком. На лице ее отражался такой сонм чувств, что Крайнев испытал неизъяснимую радость.
– Это все мне? – тревожно спросила Соня.
– У меня другой размер, – успокоил Крайнев.
– Откуда это?
– Купил.
– Давно?
– Недавно.
– Значит, любишь! – сделала вывод Соня. – И таился… Дать бы тебе! – она прошлась взад-вперед по комнате и присела на койку. – Ботинки великоваты.
– Снимай!
– Что ты! – испугалась Соня. – Это ерунда! Они такие красивые!
Не смотря на все возражения, Крайнев стащил ботинки. Глаза у Сони налились влагой и, когда та готова была излиться, Крайнев движением фокусника достал из мешка туфельки. В два счета они оказались на маленьких ступнях, и влага на Сониных глазках мгновенно высохла. Она вскочила и затопала по комнате.
– Не жмут?
– Нисколечки! Как ты угадал размер?
– Сердце подсказало, – Крайнев поднял с пола ботинки.
– Не смей! – Соня вырвала их и прижала к груди.
– Хотел поставить под вешалку, – засмеялся Крайнев. – Специально взял чуть больше – под шерстяной носок. Осень на дворе.
– Буду их по грязи носить?! – возмутилась Соня. – Старые починю!
– Господи! – Крайнев сел и взялся за голову.
Соня смотрела на него испуганно.
– Я тебе десять таких куплю! Завтра же! Ботинки она жалеет…
Взгляд Сони выражал удивление, и Крайнев развел руками:
– Хоть бы поцеловала…
Она с визгом бросилась ему на шею. Ботинки Соня не выпустила, они больно стукнули Крайнева по спине. Украсив его лицо следами помады, Соня спрятала ботинки в шкаф для одежды и закрыла дверцу на ключ. Крайнев только вздохнул.
