Владислав Стрелков - Случайный билет в детство
Тут к холодному оружию гораздо серьёзнее относятся. Не помню, какая статья сейчас, но в российском кодексе это двести двадцать вторая, четвёртая часть, как минимум…
Если дойдёт до взрослых, то будет скандал. Наш участковый хваток, и сразу возьмет на карандаш. Правда ответственность идёт с шестнадцати лет, и ничего такого мне не грозит, но неприятностей для родителей будет много. Поэтому надо эти слухи пресечь.
— Короче, — негромко хлопнул я по парте, — никаких ножей не было.
— Но как же…
— Никаких, — повторил я, — махались по-честному.
— Но ведь до крови…
— Да, до крови, — подтвердил кивком, — но я не резал Макса, а просто разбил ему нос. И всё! НИКАКИХ, — повторил с расстановкой, — ножей не было. Понятно?
Все переглянулись.
— Понятно, — пожал плечами Переходников.
— Можете всем это рассказать. Чтоб не придумывали нелепости, — сказал я и, отвернувшись к окну, добавил, — и хватит об этом.
Зазвенел звонок. Я продолжать разговор не стал. Пацаны потихоньку разошлись по своим местам. Вздохнул, глядя в окно. Вот и стало понятно, почему с утра меня в школе так все встречали. Герой дня, блин, вчерашнего. Такая популярность, конечно, льстит, только это мне ни к чему. Я, вдруг, оказался на вершине этакой странной славы, как «хозяин горы» в детской игре. Будто эфемерный пояс чемпиона надел. Только такое положение вещей мне совсем не нравится. Всегда найдётся претендент меня оттуда сбросить. Посмотрит на Макса, потом на меня, и…
Сам бы отдал кому-нибудь этот титул. Даже Максу бы вернул, только, как это теперь сделать? Второй день в детстве, а проблемы нарастают как снежный ком. Не уверен, что теперь и дня не пройдёт без приключений.
Блин! Узнают родители, сразу примут меры. Решат по-своему оградить меня от проблем. Если у отца, наконец, решится с отпуском, то мы, наверняка, всей семьей укатим к родственникам, на родину предков. А если с отпуском выйдут задержки, то просто отправят в какой-нибудь пионерский лагерь, а чего я там не видел? Надо как-то затихариться на время. Перестать удивлять окружающих. И так всколыхнул все устои, что были до моего провала сюда. А всё от того, что головой перестал думать. Ребенок, блин, сорокалетний.
На стол упала записка. Я оглядел класс — все занимались своими делами. Девичья группа у доски распалась на более мелкие, которые переместились ближе к своим партам. Пацаны, в основном, сидели на местах, иногда что-то между собой обсуждая. Зеленина о чем-то шепталась с соседкой по парте. Так и не определив, кто кинул, развернул записку. На маленьком листочке, аккуратно было написано: «Давай после школы встретимся?». Хм, оригинально. Звучит как вызов. Подписи нет и почерк незнакомый. Девичий, судя по аккуратности. Опять огляделся. На меня посматривали только пацаны, девчонки шептались сидя парами. Ладно, потом узнаем — кто это писал?
Посмотрел на часы. Урок уж десять минут как идет, но Елена Михайловна до сих пор не пришла. Савина тоже до сих пор нет. Что там в учительской случилось? Олег всех поразил английской трактовкой Онегина? Или, может, я чего с переводом накосячил? Ну, нет, ошибок я не сделал, в этом уверен.
Дверь открылась и в класс медленно зашел Савин. С важным видом прошествовал к парте и медленно сел.
— Как всё прошло?
— Отлично прошло, — ответил Олег.
— Что, пятёрка? — удивился я. — В четверти?
— Нет, ты что? — смеётся он. — Тройка в табель поставлена. Меня устраивает.
— А чего так долго?
— Так вышло, — буркнул Савин и, оглядевшись, подсел ближе.
— Слышал новость? — зашептал мне на ухо Олег, — Громина на второй год оставляют! В учительской случайно услыхал.
Мля! — только и смог подумать. В той истории Макс на второй год не оставался, а просто в середине учебного года перестал в школу ходить. Точно всё изменилось. И что-то мне подсказывает — не к добру.
— Слушай, — шепчу я, — а ты про мой разбор с Громозекой никому не говорил?
— Нет, а что?
— Тут такое дело… — и я рассказал про «особенные» слухи.
— Хреново, — почесал голову Савин. У него мозги работали всегда нормально, сам догадался — чем это мне грозит.
В класс зашла Елена Михайловна и тут же замахала нам рукой — садитесь мол. Положила на стол кипу журналов с тетрадями, села, перебрала их, разложив по размеру, затем встала, как-то странно посмотрела на нас с Савиным, прошлась у доски и, наконец, сказала:
— Вот и прошел учебный год, ребята. Я очень рада, что в этом году ни у кого не оказалось двоек в четверти, — пристально посмотрела на Савина, отчего тот смутился, и продолжила, — и троек меньше, чем в прошлом году. Как я говорила на прошлом уроке — все оценки за год уже выставлены. Исключения составляют только предметы, по которым вы будете писать контрольные, то есть математика и русский язык. По результатам контрольных и будут выставляться оценки в табель. По математике вам всё расскажет Василий Владимирович на следующем уроке, а вот по русскому языку вы напишите сочинение. Завтра состоится линейка. После неё младшие классы разойдутся по домам. Все седьмые классы будут писать контрольные.
Щупко опять осмотрела класс и улыбнулась.
— Ну, а вечером в школе дискотека. Директором приглашена вокально-инструментальная группа «Палитра».
Ребята оживленно зашептались. Название группы мне ничего не говорило, не помнил я такой. Дискотеки в школе проходили часто. Имелась неплохая аппаратура. Не концертная, как у соседней школы, но два усилителя «Амфитон» с колонками и самодельный микшер присутствовали. А группа, наверняка, со своей приедет. Так что танцы выйдут на славу. Я на дискотеку начал ходить как раз после седьмого класса. Пихнул Савина и спросил:
— Пойдёшь?
— Конечно, группа ведь будет.
Обсуждение предстоящих экзаменов перемешивалось с разговорами о группе и песнях, какие кому больше нравятся. В основном говорили девчонки. Пацаны больше молчали, но было видно, что на дискотеку пойдут.
— А давайте, перед тем, как все разъедемся на каникулы, сходим всем классом куда-нибудь? — предложила Зеленина.
— Да, это хорошая мысль, — улыбнулась Елена Михайловна, — ребята, куда сходим?
Посыпались предложения:
— В кино…
— В цирк…
Мнения разделились. Кто предлагал в театр, кто в парк Горького сходить, в зоопарк…
— А давайте в горы, — предложил Ульский, — с ночевкой.
Класс одобрительно загудел. Только Щупко нахмурилась:
— Сергей, а разве горы не закрыты сейчас для отдыха?
— Не-а, — радостно сообщил тот, — уже все туристические маршруты открыты давно. Отец недавно говорил. Ведь весна ранней была.
У Сергея отец на горных турбазах работал и мы иногда там отдыхали. А всем классом в горы сходить гораздо интересней чем, например, в кино. Помнится, в девятом и десятом часто все в горы с ночевкой ходили. То есть будем ходить…
— Куда именно пойдём? — спросил Переходников. — В какое место?
— Давайте к Чимбулаку поднимемся, — сказал кто-то с первых парт.
— Не, там народищу много и гораздо холодней, — отозвался Ульский.
— Предлагаю в сторону Алмаарасана, вверх по речке подняться, — предложил Савин. — Красивое место. Там даже водопадик есть небольшой.
— Ребята, ребята, надо будет ещё взрослых с нами позвать, — поднялась Щупко, — а то за всеми вами я одна не угляжу.
— Я папу попрошу, — сразу сказала Толина.
— А я брата…
Набралось чуть ли не с десяток взрослых, которые, правда, пока не знали, что они в горы пойдут, но из десятка-то найдётся пара, которая согласится сопровождать нас в походе. Далее обсуждали, кто что берет и сколько. У кого есть палатки, спальники, котелки. Сколько каждому надо взять продуктов, что обязательно не забыть ложку, кружку, тарелку. Чаю и сахару немного. Ульский предупреждал всех, чтобы брали теплые вещи обязательно, а то по ночам прохладно.
Только утрясли все вопросы по походу, как прозвенел звонок. На перемене я показал записку Олегу.
— Как думаешь, кто писал?
Савин долго её рассматривал, пожал плечами, потом понюхал.
— Ты ещё на вкус попробуй, — рассмеялся я, — ну что узнал почерк?
— Кто-то из девчонок, — опять пожал плечами друг.
— Ясен пень! Сам уж догадался.
Олег отдаёт мне записку, и хмыкает:
— А я тебе, Серж Эльмс, завидовать начинаю…
— Чему завидовать-то?
— Вниманию к твоей персоне.
— Ну, так соверши чего-нибудь эдакое, — хмыкнул я, — и на тебя обратят внимание.
А про себя пробурчал — нужно мне это внимание, сидел бы тихо и не высовывался.
Перемена пролетела быстро. Мы только и успели дойти до кабинета математики. В классе я присматривался ко всем девчонкам, но по их поведению так и не определил — кто же записку написал. Единственный взгляд был от Марины. Ну, с ней понятно, а вот с остальными… а если это Зелениной записка? Может она, помня мои исправления в её прошлых посланиях, попросила написать подружку? Пристально посмотрел на её соседку по парте, Ольгу Морозову. Та, почувствовав чужой взгляд, обернулась. Я тут же переключился на стенды с портретами известных математиков и вид сделал, что внимательно изучаю лицо великого Эйлера. Но боковым зрением продолжал наблюдать за первой партой. Ольга, косясь на меня, что-то Маринке прошептала. Ага, вот и Зеленина обернулась. Уверенность в предположении укрепилась. Надо будет как-нибудь в тетрадь Морозовой глянуть, почерк сличить.
