Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад
Глава 2
На следующий день в пятницу 2-го ноября в манеже «Спартак» каждый футболист основной и дублирующей команды пахал не жалея себя. Так как каждый хотели попасть в основной состав на золотой матч и оставить свой след в футбольной истории. Кроме того предстоящий вояж в Португалию многие видели как возможность заявить о себе на международной арене и чуть-чуть подзаработать. Ведь на суточные вполне можно было купить что-нибудь из европейского ширпотреба для последующей перепродажи. Кстати, билеты на рейс до Лиссабона были уже приобретены, оставалось только выбрать 17 счастливых кандидатов. Поэтому даже во время товарищеского мини-футбольного турнира, который завершал тренировку, страсти кипели не шуточные.
Николай Петрович Старостин поделил всех игроков на шесть команд, в каждой по четыре футболиста. Затем эти шесть команд разбили на две подгруппы, где требовалось сыграть круговой турнир, и в главный финал попадали две лучшие четвёрки. Игры длились по 10 минут на четверть поля с пустыми хоккейными воротами. А в это время с двумя нашими голкиперами, Ринатом Дасаевым и Алексеем Прудниковым, персонально работал Георгий Ярцев, который окончательно решился перейти на тренерскую работу. В следующем 1980 году «дед» пообещал ему, что отдаст дубль, так как турнир дублёров никто не отменял, и этим дублем во время игры должен был кто-то командовать.
Что касается мини-футбольного турнира, то в моей четвёрке волей Старостина оказались Саша Заваров, Гена Морозов и его товарищ Борис Поздняков. Я сначала было загрустил, что мне не дали в команду ни Фёдорова Черенкова, ни Юрия Гаврилова, ни Сергея Шавло. И уже подумал, что не видать мне финала, как своих ушей. Однако как только начались игры, настроение моё кардинально поменялось. В первой же игре мы за 10 минут наколотили восемь штук, получи в свои ворота всего два мяча. Второй матч вышел более упорным. Мы отметились шестью голами, пропустив три. Но дело было даже не в забитых мячах, а в качестве игры. Морозов с Поздняковым понимали друг друга с полувзгляда, я с Заваровым тоже. Из-за чего мы на высоченной скорости плели такие комбинации, что у соперника кружилась голова. Кроме того Поздняков и Морозов очень прилично действовали в отборе мяча и первыми неслись в защиту, освободив меня и Заварова от черновой работы.
«Хорошие парни, идеальные игроки для всей бровки поля», — подумал я, когда в финальном матче мы вышли на команду фаворита, на Гаврилова, Черенкова, Шавло и Хидиятуллина. И на нашу битву сбежались посмотреть все, кто в данный момент находился в манеже, включая команду спартаковских легкоатлеток, которые занимали эту площадку после нас.
— Всё, Никон, закончилась лафа! — посмеивались с разных сторон одноклубники, намекая, что теперь моей четвёрке пришла «крышка», что сейчас нас раскатают как детей.
Но как только начался финал, первый бой за контроль мяч мы выиграли более чем уверено, а на исходе 3-ой минуты после нескольких стремительных передач я вылетел один на один на Вагиза Хидиятуллина. Ему как последнему защитнику своей команды приходилось выполнять и функции вратаря, разве что нельзя было играть руками. Поэтому он выскочил из хоккейных ворот, сокращая угол обстрела, а я выждал буквально секунду и хладнокровно послал мяч между ног, сделав счёт 1:0.
— Сядем в оборону? — не то спросил, не то предложил Боря Поздняков.
— Не-не-не, — замотал я головой. — Нужно гнуть свою линию, гнуть вою игру, и снова забрать мяч под свой контроль. Мы в защите от них не отсидимся.
Однако после пропущенного гола четвёрка ведущих основных игроков нашего «Спартака» взялась за дело серьёзно. Почти две минуты, они не давали нам коснуться мяча и при этом беспрерывно атаковали. И когда уже казалось, что сейчас Черенков или Гаврилов забьют ответный мяч, самоотверженно сыграл Гена Морозов. Он самоотверженно прыгнул на жёсткое, суконное поле, и телом отбил мощный выстрел Фёдора Фёдоровича, который уже бил наверняка. Далее мяч заметался на нашем пятачке и Поздняков первым сумел его вынести в моём направлении. Я же в касание сыграл на Заварова, и Саша очень спокойно пробил с двадцати метров по пустым хоккейным воротам нашего условного соперника.
А после 2:0 пошёл уже совсем другой футбол. Хидиятуллин в той четвёрке включил командира и стал требовать, что бы его партнёры поживее двигались, и поактивнее работали в отборе. В итоге Юрий Гаврилов послал его нецензурными словами в баню. И пока у соперника был раздрай, мы полностью перехватили игровую инициативу. В нашей четвёрке всё работала как часы: и командный отбор и быстрые неожиданные для соперника передачи. Поэтому под занавес 10-минутки после длинной многоходовой комбинации Саша Заваров забил третий мяч.
— Хватит кричать! — рявкнул Николай Старостин на Вагиза Хидиятуллина, который даже после финального свистка всё никак не мог успокоиться. — Всем в душ и переодеваться, а ты, Володя, задержись.
— А вас, полковник Штирлиц, я попрошу остаться, — хохотнул Гаврилов, повеселив команду.
— Что скажешь по поводу молодых? — спросил меня «дед», когда остальные игроки ушли в раздевалку и на поле стали вытаскивать специальные поролоновые маты для прыжков в высоту.
— Хорошие ребята, толк будет, — кивнул я и моментально догадался, что Старостин задумал обоих молодых и необстрелянных Морозова и Позднякова завтра бросить в бой. Если Гена Морозов временно заменял заболевшего Олега Романцева, то Борис Поздняков мог выйти только вместо Александра Мирзояна. Для командной комбинационной игры — это был несомненный плюс, для оборонительных действий — небольшой минус. Однако в последних матчах чемпионата мы практически не сидели в обороне.
— А что если Поздняков завтра заменит Сашу Мирзояна? — хитро усмехнулся Старостин. — Пора смотреть в завтрашний день. Вот как хорошо по этому поводу сказал Александр Сергеевич Пушкин: «Сердце в будущем живёт; / Настоящее уныло: / Всё мгновенно, всё пройдёт; / Что пройдёт, то будет мило».
«Ну да, ну да, — хмыкнул я про себя, — если сегодня после обеда вывесят на стену в фоей стартовый состав на матч против „Нефтчи“, то Мирзоян тут же побежит в мою комнату, выяснять отношение на кулаках. И боюсь, что Пушкин его не угомонит».
— Хотите ещё сильнее омолодить состав? — я скорчил крайне удивлённое лицо. — Тогда пусть Саша Мирзоян отыграет хотя бы первый тайм.
— А что? Это идея! — обрадовался Николай Петрович. — Мирзояна заменит молодой Поздняков, а Калашникова молодой Родионов. Три 17-летних парня на поле в форме чемпиона страны, такого ещё никогда не было!
— Как бы раньше срока они втроём не подхватили звёздную болезнь, — проворчал я.
— Если они подхватят эту гадкую заразу, то будем штрафовать рублём, — громко захохотал Николай Старостин.
«А ведь „дед“ в чём-то прав, — думал я, трясясь в вагоне московского метро. — Родионов, Морозов, Поздняков, Черенков, Женя Сидоров, это же всё парни из спартаковской футбольной школы и биться они на поле будут, прежде всего, за честь родного клуба и уже после за гонорар и премию. Вот Старостин их всеми силами и продвигает на главные и второстепенные роли, чтобы „Спартак“ стал единой семьёй, чтобы сохранялась преемственность поколений. Конечно, одними своими воспитанниками все позиции на поле не закрыть, и так называемые легионеры жизненно необходимы. Но эти легионеры должны вписываться как родные в общий стиль и рисунок игры. А если тупо набрать „одиннадцать мастеровитых варягов“, то команды не получится, получится бригада футбольных шабашников, от которых подвигов на поле требовать не стоит».
— Станция метро Савёловская, — произнёс на весь вагон женский металлический голос, выведя меня из задумчивости.
И я вместе с некоторыми пассажирами стал пробираться на выход. Мой путь лежал на улицу Правды 24, где размещались редакции нескольких газет: «Правда», «Советская Россия», «Сельская жизнь» и ещё одна нужная мне «Правда», но уже «комсомольская». Чего греха таить, я последние несколько дней просто мечтал вернуть себе мою двухкомнатную квартиру около парка Сокольники. И вот сегодня как никогда был близок к этой цели. Требовалось уладить все формальности с моей несостоявшейся невестой Тамарой и со спокойным сердцем лететь в Португалию на матч Кубка обладателей кубков.
