Санек 4 (СИ) - Седой Василий

Да, пока я говорил, мне в голову вдруг пришла простая мысль: не мог он, опытный купец, не предусмотреть риск гибели в столь опасном предприятии. Он должен был, занимая деньги, оговорить срок возврата, притом с запасом, чтобы семья, даже если он не вернётся, могла отдать долг, что было бы не слишком сложно сделать при нашей налаженной торговле. И вот когда я говорил эту свою фразу о сроках, у колобка глазки неслабо так забегали, что только подтвердило это моё предположение. Непонятно, почему у нас нет никаких бумаг по этому долгу, но я на сто процентов уверен в нечистоплотности дельцов, и все тут. Я ткнул пальцем в небо и, похоже, угодил в самое что ни на есть яблочко. Один из военных, похоже, тоже обратил внимание на бегающие глаза толстяка, но виду не подал, хоть и скривился при этом, будто ему в рот лимон попал. Второй между тем спросил у моей мамы:

— А к градоначальнику обращались?

Ответил я, потому что мама была в каком-то ступоре.

— Нет, и делать этого не станем. Кто-то же помог этим двоим все устроить наилучшим для них образом. Нет смысла тратить время и нервы, когда нам надо думать, как выживать.

— Вот оно как значит, — протянул военный. — Как к вам обращаться и где вас можно будет отыскать при необходимости?

— Маму зовут Екатерина Дмитриевна Александрова. Я Александр Александрович Александров, — тут же выпалил я, на что военные как-то синхронно хмыкнули. Ну да, с фантазией у моих предков все в порядке, тут не поспоришь.

— Значит вы здесь, чтобы отдать документы на ваши бывшие помещения? — зачем-то уточнил тот же военный.

— Да, вот они.

Я показал шкатулку, которую до сих пор держал в руках. Подумал секунду, открыл шкатулку, достал оттуда обе свернутые в рулон бумаги, кинул их под ноги купцам и произнес:

— Забирайте. Успеха в ваших делах желать не буду, может, бог даст — подавитесь.

— Вы, Александр слишком дерзкий, не по статусу, — тут же сделал мне замечание все тот же военный.

— Извините, если я своими поступками вас задел, просто не могу на них спокойно смотреть, так и хочется пристрелить их, как псов бешеных.

— А смог бы, будь такая возможность, ведь человека убить не так просто? — тут же спросил второй военный.

— Уж будьте уверены, рука бы не дрогнула.

На такой ноте закончилось это наше с мамой приключение. Военные не стали нам что-то обещать или разговаривать с купцами, просто попрощались и уехали по своим делам. Мы с мамой тоже развернулись и ушли. Правда, тощий купец успел на прощание прошипеть:

— Ты ещё пожалеешь об этом, щенок.

Я тут же вызверился в ответ и сказал, не понижая голос:

— Я вот сейчас прям испугался. Мне, тварь, в отличие от тебя терять нечего, поэтому думай, что и кому говоришь, а то как бы чего не вышло. Ты ведь не бессмертный?

Странно, но мне не ответили, хотя я ждал, что, может, кинутся ставить на место. Да что ждал, я прямо надеялся на это так хотелось отвести душу. Конечно, в этом теле я пока ещё совсем дохлый, но с моим опытом рукопашного боя, думаю, я удивил бы этих дядек неслабо. Но не судьба, не дёрнулись. Так и ушли мы с мамой, провожаемые недобрыми взглядами купцов и общим молчанием всех остальных.

Мама, надо отдать ей должное, по дороге молчала, только у дому тихо прошептала:

— Даже не заметила, сынок, когда ты вырос.

Глава 1.

Похоже, поторопился я хвалить маму за сдержанность. Вернувшись домой, она сразу увела меня в отцовский кабинет. И началось.

— Александр, это что сейчас такое было? Как ты мог разговаривать таким тоном с людьми гораздо старше тебя по возрасту? Ты хоть понимаешь, что у этих нуворишей возможности несопоставимы с нашими? Они при желании могут нас раздавить и не заметить! Откуда это безответственное поведение…

В общем, мама принялась очень методично и качественно выносить мне мозг, как это любят и умеют делать все матери на свете. Поначалу я честно пытался наладить с ней диалог, но делал этим только хуже. Мама ещё больше распалялась, вбив себе в голову, что я просто не желаю её услышать и понять.

В итоге мне ничего не оставалось, кроме как смириться с этим, сделать вид, что я её внимательно слушаю и попутно осмотреться в кабинете. Честно сказать, при жизни отца мне не часто выдавался случай бывать в этой комнате. Отец жутко не любил, когда ему мешали работать, и сильно ругался, если это случалось. Все в доме знали: если он закрылся у себя в кабинете, значит даже к двери лучше не подходить, поэтому попасть в эту комнату, пока он сидел там, было нереально. Выходя из кабинета, он обязательно закрывал его на ключ, и сейчас, разглядывая развешанное по стенам обилие холодного и огнестрельного оружия, я прекрасно понимал, почему он так делал. Доберись до этого добра дети, и ждать можно чего угодно.

Но это ладно, волновало меня сейчас совершенно другое. Если грамотно распорядиться собранной здесь коллекцией, на вырученные деньги можно придумать уже что-нибудь интересное, и мне кажется, я даже знаю, что. Но об этом я подумаю позже. Сейчас мама начала выдыхаться в своём монологе, так что надо уделить ей внимание. Всё-таки, как ни крути, а трудно заставить окружающих воспринимать тебя всерьёз, когда тебе всего четырнадцать лет. В прошлом мире я хоть выглядел посолиднее благодаря работе в кузнице и деревенской жизни. Сейчас телосложение у меня субтильное, подростковое, вот и отношение ко мне у окружающих, как к ребёнку. Но именно сейчас подходящий момент для того, чтобы попытаться расставить в отношениях с мамой точки над и. Если не получится убедить её, что я вырос и способен взять на себя ответственность за будущее семьи, то до совершеннолетия придётся тупо терять время, которого и так отмерено не то чтобы много. Это только кажется, что жизнь длинная, на самом деле пролетит, как миг, и не заметишь. Поэтому я просто подошёл к ней, обнял и произнес:

— Мама, я очень хорошо понимаю ответственность за свои действия и слова, а твои упрёки осознаю и принимаю. Но и ты, пожалуйста, пойми: я вырос и я мужчина, я не могу просто стоять и смотреть, как нас пытаются безнаказанно втоптать в грязь.

В этом месте моей речи она попыталась отстраниться, но я не позволил, ещё крепче к ней прижавшись, и продолжил говорить.

— Это первое, но есть и второе. Положение у нас сейчас незавидное, и нам так или иначе придётся думать, как мы будем выживать. Я точно знаю, что в силах обеспечить нас всем необходимым, но при условии, что ты разрешишь мне действовать по своему разумению и не станешь мешать в моих начинаниях, а наоборот будешь помогать в тех делах, где понадобится присутствие взрослого. Я, к сожалению, несовершеннолетний и не везде смогу все сделать без твоего участия.

Мама, словно пригревшаяся в моих объятьях, слушала и не перебивала, а потом, отстранившись и взлохматив мои волосы, ответила.

— Какой ты ещё ребёнок. Неужели ты правда думаешь, что тех разговоров, которые вёл с тобой отец, хватит для ведения успешного торгового дела? Он не научил тебя и десятой части того, что нужно знать, чтобы устроить все правильно.

— Мама, во-первых, о торговле сейчас речь не идёт, а во-вторых, просто поверь, моих знаний с лихвой хватит, чтобы вести наши дела и зарабатывать достаточно для достойного содержания нашей семьи. Конечно, на первых порах будет трудно, но я точно знаю, что смогу все сделать наилучшим образом.

Мама как-то недоверчиво хмыкнул и спросила:

— Ну и что, по твоему мнению, нам следует делать сейчас?

— Сейчас нужно перебираться в имение и тут же организовать посевную, чтобы прокормить наших людей и сделать запас продуктов на случай, если я не успею реализовать свои планы до наступления зимы. Да и помимо посевной в имении найдётся, чем заняться. Это только кажется, что там можно получить доход только с урожая. При грамотном подходе к делу, думаю, мы без проблем сможем прожить на деньги, заработанные в имении за лето.

Тут мама и правда удивилась и, конечно, не постеснялась задать очередной вопрос.