Ревизор: возвращение в СССР 27 (СИ) - Винтеркей Серж

Приехал в таксопарк, благо от метро недалеко, это теперь будет ещё один мой объект, ездить придётся регулярно. Спросил, где кабинет директора и пошёл к нему на второй этаж. Директор сразу меня не узнал. Бывает, давно та проверка была. Принял меня если не с распростёртыми объятиями, то, во всяком случае, без откровенного удивления.

Пришлось ему напомнить, что мы уже знакомы:

— Вообще-то, мы с вами однажды уже встречались, — дружески улыбнулся я, — помните, проверка «Комсомольского прожектора»?

Вот тогда он меня вспомнил. Улыбка поблекла, и он тут же позвонил своему заму.

— Артём, подойди быстренько, — велел он ему, — к нам куратор из горкома приехал.

И сел, старательно делая вид, что все в полном порядке. А лицо-то покраснело.

Приготовился к встрече с родственником. Надеюсь, он уже настроился на мирное сосуществование.

Епихин стремительно распахнул дверь кабинета и замер на пороге от неожиданности, потрясённо таращась на меня. Так-так… Значит, ему не сказали, кто именно от Захарова и Бортко придет.

— Добрый день, Артём Геннадьевич, — проговорил я и протянул ему руку, демонстрируя настрой на мирный лад.

— Здрасте, — кивнул он растерянно и пожал мне руку.

— Прикройте, пожалуйста, дверь, — попросил я. Что-то он совсем растерялся…

— Сколько лет вашему таксопарку? — поинтересовался я.

— О, — махнул рукой директор, — в прошлому году четверть века отметили.

— Солидно, — покивал я. — И сколько машин у нас?

— Шестьсот.

— Впечатляет… Может, пройдёмся? Покажете своё предприятие?

Они оба с готовностью поднялись и повели меня сначала по зданию. Показали, где сидят диспетчера. Их оказалось всего две в смене. Я был очень удивлён, думал, их тут целый коллцентр.

Прошлись мы по ремзоне. Она у них, кстати, очень серьёзная. Своя покрасочная камера, могут легко своими силами восстановить машину после аварии.

— Я так-то, в принципе, еще помню, что тут у вас и как, — сказал я им и прошёлся, вкратце, по схемам с автозапчастями, торговлей алкоголем, взаиморасчётами внутри таксопарка, ремонтом машин, не имеющих отношения к таксопарку и прочим премудростям.

Они только переглядывались между собой. Мне оставалось уточнить некоторые детали, вроде конкретной прибыли от той или иной схемы. Неохотно, но они назвали мне цифры…

Особое внимание уделили разговору о запчастях. Это, конечно, золотая жила и кормится с неё весь таксомоторный парк от руководства до рядовых водителей и автослесарей.

— Что насчёт крупных узлов и агрегатов? — поинтересовался я. — Уверен, что на парк в шестьсот машин вы должны их прилично получать? Мы не планируем, ни в коем случае, ущемлять ваших людей и отбирать у них часть заработков. Есть мысль организовать дополнительный источник доходов, собирая машины на продажу из запчастей. Ещё мне нужны будут от вас цифры: по новым машинам, по списываемым машинам, после аварий и по срокам службы или пробегу, на что вы там ориентируетесь при списании?.. Так? Что ещё? По кузовам и двигателям… Новые поступления. Реальное количество аварий, требующих замены кузова и двигателя. Все цифры за один период, допустим, за год или квартал.

— Хорошо, подготовим, — ответил директор, опять переглядываясь с Епихиным. Замучили они своими переглядываниями. — А когда это надо?

— Чем быстрее, тем лучше, — ответил я. — А скажите, как мне быстро вызвать такси? Есть какой-то особый телефон?

— Нет. Зачем? Звоните в диспетчерскую, называете себя и заказываете, — ответил директор.

— Так просто? — не поверил я. — Они что же, всех нужных людей знают и помнят?

— Наши диспетчера тысячу двести водителей поимённо помнят и все улицы Москвы, — гордо ответил Волошин.

— Слов нет, — искренне восхитился я.

Договорились, что я заеду через пару дней, позвоню перед этим. А они пока что мне цифры подготовят. Надо прикинуть возможности таксопарка. Попросил всё-таки проводить меня к диспетчерам и представить им, а то мне как-то не верилось, что они меня запомнят.

Попрощались с ними, и я уехал на обувную фабрику.

Глава 2

Москва. Таксомоторный парк.

Проводив куратора, директор таксопарка Волошин повернулся к своему заместителю.

— Вот, скажи мне, Артём, откуда такие волкодавы берутся? — спросил он удивлённо. — Прибыль, убытки, клиенты… Я в его возрасте думал только о том, чтоб девчонку соседскую за титьки подержать… А «Волги» собирать из запчастей на продажу! Как мы, два старых дурака, до этого сами не додумались⁈ Это же и деньги совсем другие, а связи какие! Если ты можешь нужному человеку в любое время новую «Волгу» продать, то ты представляешь, какое уважение к тебе будет?

— Это не мы, Степан Архипович, сможем людям в любое время «Волгу» продать, а они, — задумчиво возразил ему Епихин. — Количество поступлений, списаний, аварий… Мимо этого, теперь, — кивнул он в ту сторону, куда ушёл молодой куратор, — мышь не проскочит…

Встретились с Ираклием у проходной, и я повёл его к Маркину.

— Михаил Дмитриевич, вот, прошу любить и жаловать, — пустил я вперёд Ираклия, — бригадир нашей интернациональной бригады.

— А в каком смысле интернациональной бригады? — спросил Маркин, познакомившись с Ираклием.

— В прямом, — улыбнулся он. — Немцы будут у вас работать.

— Серьёзно? И как вы будете с ними общаться? — потрясённо уставился на нас главный инженер.

— По-русски, — поспешил успокоить я его. — Они же все в МГУ учатся, русский хорошо знают. С руководством я всё согласовал. Так что, принимайте, Михаил Дмитриевич, людей, и вперёд!

— Очень хорошо! — опомнился наконец Маркин. — Сколько у вас людей?

— Десять, — гордо ответил Ираклий.

— Вообще отлично! — не скрывая радости, воскликнул он. — Пойдёмте, тогда, поговорим на месте?

— Да, конечно, — кивнул друг.

— Не буду вам мешать, — встрял я. — Поеду, хорошо? Столько дел ещё…

— Конечно. Спасибо, Павел! — ответил довольный Маркин, шагнул ко мне, крепко пожал руку, и я попрощался с ними.

Италия. Милан. Офис рекламного агентства «Мария Феличе».

Мария Боччи принимала гостей из Больцано с размахом и старалась, чтобы каждый день занятий был насыщенным и интересным. Но ей становилось с каждым днём всё труднее и труднее придумывать, чем занять своих клиентов.

Ещё до встречи с женой и невесткой своего самого крупного клиента, Мария расписала программу занятий и сразу решила пойти на хитрость. Она заявила, что девушке надо перед конкурсом позаботиться о режиме труда и отдыха, чтобы хорошо выглядеть. Она решила сказать им, что заниматься можно не более четырёх часов в день. Ей это надо было, чтобы растянуть программу обучения и оправдать её стоимость, искусственно раздув сроки.

Ей казалось, что это будут просто лёгкие деньги… Только заработок на обучении, и все. До того, пока она не познакомилась с Дианой.

С первых же минут Марию потрясла её самобытная и естественная красота. Потрясающий живой взгляд. Эта девушка создана для обложек глянцевых журналов, — сразу подумала Мария и пригласила фотографа, который в тот же день сделал несколько шикарных портретов Дианы. Мария была в восторге.

Стать агентом такого самородка дорогого стоит! — подумала она. — Можно будет больше ничем не заниматься… Осталось уговорить эту девушку стать профессиональной моделью и заключить с ней многолетний контракт…

А научить она её всему научит, не зря же она всю молодость провела на подиуме и за его кулисами. Чтобы свекровь девушки не скучала, Мария тоже подключила её к занятиям.

Первые два дня Мария была счастлива. Но очень быстро выяснилось, что Диана и так уже достаточно многое знает и умеет, и её нечему учить те долгие дни и недели, на которые рассчитывала Мария.

Их тренировки проходов и дефиле заключались в том, что они вдвоём с Дианой с двух сторон сопровождали Нуралайн, демонстрируя профессионально отточенные движения, которые та старалась повторить. Однако, Нуралайн быстро уставала и, собственно, делать больше было нечего. Марии приходилось напрягать всю свою память и фантазию и посвящать Диану в секреты профессии, рассказывая, например, как и чем присыпать ступни, чтобы они не выскальзывали из открытых босоножек на шпильке.