Буря (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Что делать будем? — спросил у десятника майор Вальехо и повернулся к Лёшке, это так Бурул старшего у индейцев переименовал. В парне текла явно частица крови белых, был он рыжий и с веснушками. Лёшка, одним словом. Наверное, ирландцы в кровосмешении поучаствовали, те вроде рыжие.

Аюк был человеком решительным и холериком в добавок. Долго думать не привык и коварных планов строить тем более.

— Нужно их выманить, устроить засаду и перестрелять.

— Может они сами уйдут? — Сальвадор Вальехо тоже был парнем горячим и на янки обиженным, но капелька здравого смысла в голове была. Их двадцать три человека, а там целый эскадрон.

— Примерно сто двадцать человек, — доложил Лёшка, — больше ста точно. В палатке по десять человек, а там двенадцать палаток разбито.

— Нас сюда зачем Бурул послал? — презрительно глянул на мексиканца калмык, — Порядок навести на ранчо, вот истребление захватчиков вполне вписывается в полученный приказ.

— Сто двадцать, — засопел Сальвадор, понимая, что его в трусости обвиняют.

— Мы вот здесь расположимся, — обвёл кусты руками Аюк, — а индейцы подъедут к воротам или чего там, к изгороди, и обстреляют их, ну и сюда. А мы их из пятнадцати стволов встретим, а потом и Лёшка со своими подключатся.

Глава 2

Событие третье

Через двадцать лет вы будете более сожалеть о том, чего не сделали, чем о том, что вы сделали. Поэтому, отбросьте сомнения. Уплывайте прочь от безопасной гавани. Поймайте попутный ветер своими парусами. Исследуйте. Мечтайте. Открывайте.

Гораций Джексон Браун мл

Петропавловский Порт — это так на самом деле Петропавловск называется — это дыра. Фон Кох ходил по пристани в ожидании высокого начальства и плевался. Зря они сюда зашли, нечего тут делать. И время потеряют и не дай бог с местными чего не поладят. Как отнесётся русский гарнизон к четырём военным кораблям непонятного Джунгарского ханства неизвестно. А именно под красными флагами и гюйсами они сейчас стоят в бухте. На берег пока команды он не отпустил. Корабли остановились в паре кабельтовых от берега в Авачинской бухте, а его и капитана второго ранга фон Штольца сюда на вельботе доставили. Конечно, у них есть свои шлюпки и на «Марии», и на «Авроре», но узкая восьмивёсельная лодка с китобоя гораздо быстрее (Вельбот (от англ. whaleboat — «китовая лодка»).

— Ты же был тут, Генрих Фридрихович? — капитан второго ранга фон Штольц согласно кивнул и помассировал культю левой руки. Ударил о пристань вылезая. Волна приличная. Тяжело с одной рукой.

— Был, мичманом ещё, когда в кругосветном походе участвовал. Вырос город и смотри, вон там строят укрепления и на Сигнальном мысу, и на Петропавловской кошке (от устар. «кошка» — песчаная коса). Развернулся Василий Степанович Завойко. Генерал-майора по Адмиралтейству, Розенберг говорит, в начале лета ему дали, а ведь вместе начинали. И губернатор Камчатки. И не признает должно — высоко взлетел…

Признал и даже обниматься полез. Подлетел на пролётке лужи разбрызгивая.

— Генрих Фридрихович⁈ А мне сказали марокканские пираты в бухту зашли. Что за маскарад такой? Эскадра целая. Ничего о вас не слыхал, — высокий, худой, даже тощий, не молодой уже губернатор Камчатки ещё раз облапил фон Шольца и повернулся к Владимиру Фёдоровичу.

— Это капитан-лейтенант фон Штольц. Он руководит нашей экспедицией, — представил Коха, не переставая улыбаться, капитан второго ранга.

Они обменялись рукопожатием и потом, отстранившись, Завойко махнул рукой на стоящие в бухте корабли:

— Так объясните мне, господин капитан-лейтенант, что это за маскарад, почему на русских кораблях марокканские флаги?

— Кхм, — фон Кох замялся. Ему чуть погодя неумело пришёл на помощь Генрих Фридрихович.

— Мы, Василий Степанович, не русские…

— Ха-ха-ха. Нда. А то мне дураку не ясно, что фон Штольц и фон Кох не совсем русские фамилии, или вы поменяли их, — продолжая неуверенно смеяться развёл руками Завойко.

— Нет. Вот, тут какая история, Василий Степанович… Это корабли не Российской империи, а Великого ханства Джунгария.

— Великого? Ханства? Джунгария? Если мне память не изменяет, то это где-то в Китае? Вы цыньцев представляете?

— Кхм. Василий Степанович, это долгий разговор, — поёжился на пронизывающем осеннем ветру капитан второго ранга.

— Ага! На самом деле. Залезайте в пролётку, чай втроём уместимся, как раз к ужину подоспеем. У меня Артамон — повар мой, обещал сегодня знатные расстегаи спроворить и пунш с клюковкой наварить. Залезайте. Под водочку мне расскажите, да под расстегаи, что за чудеса в мире творятся. Одичал тут на краю света.

— Так мы сами больше года назад из… Из дома вышли. — Чуть про Редут-кале не проговорился фон Штольц.

— Залезайте, вон и дождь собирается, в тепле всё расскажите, — приобнял фон Штольца за плечо губернатор Камчатки, увлекая к пролётке.

Петропавловск и изнутри производил странное впечатление. Казармы деревянные, склады везде, пара каменных домов и куча землянок. При этом видно было, что город строится, но как-то не быстро и неумело. Огромная разница между покинутым двадцать дней назад Ново-Архангельском и тем, что увидели здесь. Город подковой вытянулся вдоль бухты и только две небольшие улицы, да, нет, улочки пытались из этого полукруга выбиться.

— Это Вознесенский проспект, — когда на одну такую улочку свернули, — пояснил губернатор.

Ну, а чего, ширина для проспекта подходящая, метров под пятьдесят. И это больше всего напоминало пашню, да всё что угодно, но только не «прошпект». Только вспахали, чтобы рожь озимую сеять, а чтобы хоть как-то пройти можно было, с одной стороны, бросили криво и косо деревянные мостки. Их уже тоже наполовину грязью затянуло. И ведь даже народ по тротуару этому ходил. Магазин попался по пути, парикмахерская. Дама с мальчиком и матросом прошла в дом с мезонином.

Пролётка, в которую втроём еле влезли развила в этой грязи колоссальную скорость в одну версту в час. Та дама с мальчиком двигаясь пешком по доскам их легко обогнали. Был бы тут Сашка вместо фон Коха, он бы сказал, что это не Рио-де-Жанейро. Но фон Кох тоже высказался:

— Есть где руки приложить.

— Ничего, Владимир Фёдорович, приедете к ним через десяток лет и не узнаете. Отстроимся, — довольно жизнерадостно отреагировал Завойко.

А вот пироги с рыбой были и впрямь великолепны, как и хвалёный клюквенный морс подогретый.

— Что ж, господа, рассказывайте, что за чудеса в мире творятся. Как там у Александра Сергеевича: 'Ой вы, гости-господа,

Долго ль ездили? куда?

Ладно ль за морем иль худо?

И какое в свете чудо?', — когда расстегаи были уничтожены и моряки прошли на второй этаж большого из бруса сложенного двухэтажного дома губернатора в курительную комнату, расположившись в большом уютном глубоком кресле, предложил Завойко.

Фон Штольц вынырнул из клубов дыма табачного и предложил Владимиру Фёдоровичу:

— Давайте уж вы. Как зачинатель.

Князь Болоховский на вопрос капитан-лейтенанта, а что и кому можно рассказывать? Муравьёва и Завойко особо выделил. Про надвигающуюся войну говорить можно, даже нужно, пусть лучше готовятся. Мобилизуются. А вот про американцев ни слова. Целью же их экспедиции назвать помощь Русской Америке и России в освоении Сахалина, Курильских островов и вообще налаживанию контактов с айнами, ну и развитие Форта-Росс, естественно.

— Так и отбыли сюда. На удивление ни в шторм не попали, ни Моби Диками атакованы не были. За двадцать дней от Ново-Архангельска до вас добрались. А «Цесаревич» нас днём ранее покинул в Гонконг направился, спешили они к зиме меха в Китай доставить, к сезону, — закончил свой рассказ уже через десяток минут и две трубки фон Кох. Про сражение с негрером рассказал, но английский корабль утопленный забыл упомянуть, как и про обстрел Сан-Франциско. Да и про китайцев ни слова с китобоями. Мирная такая экспедиция.