Бяк-бяк-бяк-бяк (СИ) - Номен Квинтус

— Но ведь защита самолета в бою очень важна?

— Практика использования нашего пикировщика…

— Пе-2.

— Что?

— У него же есть официальное обозначение — Пе-2. А ТБ-7 получит теперь обозначение Пе-8. Впрочем, это мелочь, продолжайте.

— Хм… спасибо. Так вот, стрелок-радист во время боя за верхней полусферой обычно вообще не следит, он следит только за нижней, поскольку штурман верх достаточно эффективно держит. Вверх стрелок обычно стрелял если только штурман уже стрелять не мог по каким-то причинам… А лишний член экипажа у Туполева — это еще плюс триста килограммов к весу машины, да еще и скоростные характеристики резко снижаются. Насколько я помню, Иосиф Фомич предлагал кабину стрелка перенести вообще в хвост машины: там и мертвых зон не возникает за стабилизаторами, и вся задняя полусфера доступна для пулеметов. Но…

— То есть, как я понимаю, у вас уже есть проработки для доведения машины до приемлемого состояния?

— Есть предложения. Но товарищ Незваль, эти предложения проработавший, сейчас занят работой с ТБ-7… с Пе-8. Так что если подключить несколько других инженеров… нет, раньше середины лета мы машину к серийному производству не подготовим.

— А к середине лета… если в план будет поставлен август, справитесь?

— Должны справиться. К тому же, особо замечу, по большому счету это будет серьезная доработка Пе-2, а не переделка сто третьей машины — так что можно будет совершить перевод завода на выпуск новой модели без остановки производства, а, возможно, обе машины получится просто параллельно производить. Но чтобы точно уложиться в срок, было бы желательно взять на время несколько человек из группы товарища Архангельского и, возможно, у Яковлева. Думаю, в пределах сотни инженеров будет достаточно.

— Это вопрос… решаемый, а по поводу сто третьей машины… Вы считаете, что их выпуск на сто шестьдесят шестом заводе нужно остановить?

— Я думаю, что уже заложенные машины стоит доделать. Все же в определенных условиях они будут иметь некоторые преимущества… ведь Пе-2 больше тысячи двухсот килограммов бомб пока поднять не может, а если поблизости есть бетонные аэродромы…

— Достаточно, я понял вашу точку зрения. Постановление о продолжении работ по вашему варианту машины мы подготовим не сегодня, так завтра — и вы можете уже приступать к работе. А по проблемам изделия сто три вы мне подготовьте обстоятельную докладную. Не срочно, а, скажем, через неделю-две. Успеете?

— Сделаю, товарищ Сталин!

— Тогда я вас больше не задерживаю. И жду вашу докладную.

Тем же вечером товарищ Шахурин снова встретился со Сталиным:

— Товарищ Петляков считает, что выпуск уже заложенным пикировщиков Туполева останавливать не стоит, но ведь затраты на их постройку, по его словам более чем вдвое выше, чем на машины самого Петлякова? Не будет ли это пустой тратой средств?

— Тут я склонен согласиться с Владимиром Михайловичем. Потому что более девяноста процентов затрат уже произведены, а заработная плата работникам завода… можно считать, что это будут затраты на обучение новых рабочих. К тому же три десятка бомбардировщиков на фронте всяко лишними не будут, а все, что можно использовать для машин Петлякова, мы перенаправим в Иркутск. Да и всегда остается вероятность, что инженеры Туполева все же устранять замеченные недостатки…

— А вы лично как считаете, устранят?

— Не уверен. Я глубже ознакомился со списком необходимых доработок, и мне кажется, что вариант с развитием изделия «СТО» выглядит более перспективным. Однако пока у нас нет достаточно отзывов с фронта о сто третьей машине, так что…

— Хорошо, закрываем этот вопрос. Вам следует издать приказ о прекращении серийного производства, с доработкой имеющегося задела, а если мне на вас начнут по этому поводу жаловаться, то вам об этом беспокоиться не стоит. И проработайте вопрос о временной передаче необходимых Петлякову инженеров от Архангельского и Яковлева.

— И Ильюшина?

— Владимир Михайлович особо отметил, что Ильюшина грабить не следует, у него самого людей не хватает.

— А у Архангельского и Яковлева их избыток…

— У них нет сейчас настолько срочных проектов… к тому же товарищ Архангельский, по нашему мнению, Туполевым очень слабо задействован. И лично мне уже становится интересно: а в КБ товарища Петлякова он не принесет ли больше пользы стране?

— Я думаю, стоит это обсуждать уже после того, как товарищ Петляков закончит работу над новым пикировщиком.

— Я тоже так думаю… пока. А теперь и вы можете об этом подумать. На досуге, — усмехнулся Сталин, — ведь вы же хоть иногда от работы отдыхаете? И это правильно, — добавил он, видя, как встрепенулся Шахурин, — я тоже, на горшке сидя, о посторонних вещах чаще размышляю…

В Казань Владимир Михайлович летел в настроении совершенно прекрасном: давно уже лелеемый в КБ проект серьезной переработки Пе-2 получил поддержку самого товарища Сталина! А доработки предстояли интересные: два инженера КБ на основе электромеханизмов управления посадочными щитками разработали дистанционное управление пулеметом, который теперь можно было поставить в хвосте и который в этом случае мог полностью защищать заднюю полусферу. А если при этом убрать стрелка (так как штурман теперь мог этим пулеметом управлять дистанционно), то это обеспечивало лишние две сотни килограммов экономии по весу…

Просто раньше о такой доработке было и думать смешно, а теперь… На завод химической посуды в Казани «эвакуировалось» несколько ленинградских инженеров с ГОМЗ, и с ними теперь можно было на законной основе договариваться о разработке нового перископического прицела для заднего пулемета. Старый — для нижнего — все равно на этом же заводе делался, так что с нужными людьми Владимир Михайлович уже познакомился и был уверен, что и с новой задачей они наверняка справятся.

А уж новые моторы… лишние две сотни сил позволят серьезно увеличить нагрузку на крыло — а, следовательно, будет вполне возможно при минимальных изменениях конструкции поднять бомбовую нагрузку с нынешних тысячи двухсот килограммов до полутора, или даже до двух тонн. Правда, чтобы поднять машину с травяного аэродрома, придется и над шасси поколдовать прилично — но это всего лишь работа. Обычная работа авиаконструктора…

Алексей Иванович тоже домой вечером ехал в состоянии некоторого умиротворения. Все же, как ни крути, планы — очень непростые планы — выполняли лишь авиазаводы, выпускающие машины товарища Петлякова, и этому было очень простое объяснение. Нарком авиационной промышленности, по должности вынужденный влезать в самые мелкие детали производства, знал, что Петляков свои машины создает не только для достижения рекордных показателей, но и с глубоким учетом возможностей промышленности. Ну да, для этих самолетов приходилось и буквально новые отрасли этой самой промышленности создавать — но Владимир Михайлович и этот момент учитывал. Очень тщательно учитывал: те же перископические прицелы были разработаны так, что изготавливать их было можно хоть на фабрике по производству стеклопосуды. То есть на бутылочной фабрике они получались бы очень дорогими — но если стекольщики тоже мозгами пошевелят… На Казанском заводе химической посуды пошевелили — и теперь эти прицелы они в достаточных количествах делали и для машин Петлякова, и — возможно — для туполевских. А почему Андрей Николаевич не захотел их использовать…

Ну не захотел — и, похоже, получил за самоуправство: КБ завода сто шестьдесят шесть особым приказом ГКО переводилось на вторую категорию снабжения. А сам завод — пока еще так и не запущенный на полную мощность — будет, скорее всего, передан от Туполева какому-нибудь более шустрому конструктору. Шустрому в плане скорости и качества производства самолетов: Иосиф Виссарионович, как Алексей Иванович своими глазами увидеть успел, буквально в бешенство пришел, узнав, что завод, по сути дела созданный из двух очень немаленьких эвакуированных в Омск старых — и весьма мощных –авиазаводов, за сорок второй год планировал произвести меньше сотни машин. Ну да, тех самых «сто третьих», но количество…