«Желтая смерть» (СИ) - Романов Герман Иванович

— Бля…

Неопределенный артикль вырвался непроизвольно, одновременно с раскрытием глаз. Видимо, в «отключке» он пролежал недолго — солнце только закатывалось за горизонт, так как по парусиновому пологу раскинулись багровые пятна, будто красным вином облили.

Павел Карлович скосил глазом, осмотрел обстановку — и не нашел в ней ничего необычного. Обычный полевой палаточный бокс, с устойчивым запахом карболки и еще какой-то медицинской гадости. Сам он возлежал на походной кровати, по сути, раскладушке необычного образца, с матрасом — сапоги и китель с него сняли, положив на какой-то баул, вместе с ремнем, на котором висела кобура, причем пистолетная, а не нагана. Принюхался и фыркнул — от нательной рубахи, еще относительно белой, уже слегка попахивало едким запахом пота, все же день был жаркий.

— А ведь голова прошла, — с удивлением констатировал Ренненкампф, помассировав пальцами виски. Напрягся, пытаясь вызвать мысли реципиента — бесполезно, чужая память не желала ему подчиняться, будто спряталась в кованный железными полосами сундук, с навешанным амбарным замком, ключ от которого неизвестно куда дели.

— Блин горелый, вот я попал, так попал, — пробормотал Павел Карлович, однако особого пессимизма в голосе не послышалось — такой вариант предусматривался руководством изначально. И то, что во время «подселения» чужой матрицы с настоящим генералом случился приступ, похожий на инсульт, или апоплексический удар, в определенной степени играло в пользу. Тут можно было прибегнуть к тактике киногероя «Доцента» из советского кинофильма — «тут помню, тут не помню».

— Ладно, пора начинать действовать. Судя по всему, времени в обрез, на носу война. Да и с «непонятками» нужно разобраться немедленно. Почему я не в Вильно, а где-то близь Лодзи, причем ехал в штаб своей армии в Ченстохов, что совсем выламывается из действительности. Только найдя ответы на эти вопросы, я смогу определится по жизни.

Генерал задумался, при этом машинально погладил ладонью роскошные усы, которые в прежней жизни никогда не отращивал. Но пока найти достоверный ответ не мог, а протянул руку и взял тяжелую кобуру, открыв пальцами клапан. Вытащил пистолет и непроизвольно выругался привычным для любого русского человека словом:

— Бля!

Это был самый натуральный ТТ, ошибки быть не могло — ему доводилось пользоваться самым знаменитым изделием оружейника Токарева, только кнопка выброса магазина была непривычно тугой, пришлось силой давить ее пальцем. А вот патроны оказались природными «маузеровскими», с германскими клеймами. Это вызвало немалое удивление — зачем производить пистолет под боеприпасы, которые приходится закупать?

— Скорее, отечественной выделки патроны несколько хуже по качеству, такое сплошь и рядом бывает, а генерал может для себя и «родные» прикупить, средства позволяют, — сделал он очевидный вывод, лежащий на поверхности. И цокнул языком, пробормотав под нос:

— А ведь первый эксперимент оказался удачным — за восемь лет «попаданец» мог многое изменить, если на троне крепко держится. И подобрать толковых исполнителей. А это один из вариантов решения многих проблем — по крайней мере, с наганом, слишком уж «мешкотное» заряжание у того. По одной гильзе шомполом из барабана выбивать.

Генерал задумался — действительно, если царем стал прибывший из будущего агент, телесная оболочка никакой роли здесь не играет, то, понятное дело, за этот срок он совершил столько, что прежних раскладов быть просто не может. И план войны со «вторым рейхом» и «двуединой монархией», соответственно, полностью изменен. Ведь понятно, что огульное наступление на восточно-прусскую группировку обречено на неудачу, или победа будет достигнута ценой больших потерь.

— И какой план сейчас введен в действие?

Вопрос остался без ответа, но опять же, пессимизма это не вызвало — ведь стоит только добраться до штаба армии, как станет ясно, что задумало Главное управление Генерального штаба. Однако и тех разрозненных фактов уже хватало, чтобы сделать определенные выводы. Ченстохов в самой западной части «польского балкона», на Варте, до границы с прусской Силезией буквально рукой подать. А это не нищая Восточная Пруссия с ее картофельными полями, посадками брюквы и бесполезными лесами с болотами. Силезия один из важнейших промышленных районов Германской империи — примерно четверть экономического потенциала кайзеровского рейха в пределах досягаемости русских войск.

— Не Кенигсберг, а Бреслау — вполне разумно с точки зрения стратегии, но немцы не дураки, и сосредоточение войск заметили. Это не иголка в стоге сена, тут нужно не менее шести корпусов с сильной кавалерией, пока возможно вести маневренную войну. Нет, авантюра — ударят с двух сторон, да австрийцы нажмут от Кракова, будут «канны» похлеще «танненберговских», при потерях соответствующих. Авантюра!

Покачав головой, Ренненкампф снова задумался — по недостатку информации надо опасаться делать скоропалительные выводы. К тому же пока мало что понятно, но изрядно удивляет — нечто похожее на ДП и пистолет-пулемет Токарева он успел заметить. Особенно последний, единственный в своем роде автомат под нагановский патрон, с характерной деревянной накладкой на магазин, с весьма удобными пальцевыми упорами.

Но сколько произведено нового оружия, пока неясно, но вряд ли много — нынешние промышленные мощности Российской империи хоть и не убогие, все же пятое место в мире среди ведущих стран, но не идут ни в какое сравнение с германскими возможностями. Все оружейные новинки, как только они достанутся противнику трофеями, будут изучены дотошными немцами, а их производство начнется огромными партиями, которые моментально сведут все усилия царя, будь он хоть гениальным «внедренцем». Будущая мировая война есть противостояние экономик, и тут у России изначально проигрышная позиция, достаточно сравнить выплавку стали и чугуна, что почти вчетверо меньше, чем у воинственного западного соседа, а угля вообще добывается в раз семь меньше.

— Да, это ТТ, несомненно. Однако интересно, как его сейчас именуют? Вряд ли по имени создателя…

Ренненкампф вздохнул, сунул пистолет обратно в кобуру, застегнул клапан. По большому счету, ответ на этот вопрос интересовал его в последнюю очередь. Гораздо больше его интересовало другое — в кого из «Романовской Фамилии» восемь лет тому назад «вселился» агент из будущих времен, уже успевший наворотить массу полезного на первый взгляд?

А вот насчет своего прежнего времени сомнений не оставалось — историю изменить не удалось, скорее, правы были те из «умников», которые чуть ли не с пеной у рта утверждали, что изменится не будущее той России, а появится совсем иная реальность, в соответствии с теорией «множественности». Проще говоря не одно дерево, а целый лес — вот только как такое может быть, и где — ответа на такие обоснованные предположения не находилось. Но то, что он попал в иное время и место, сомнений уже не оставалось ни на йоту — даже с такими допущениями осталось бы множество фактов, мимо которых, ни историкам, ни военным, пройти просто невозможно.

— Хм, а ведь эта Россия может пойти совсем иным путем, — задумчиво хмыкнул Ренненкампф. — Да, есть огромные проблемы, но это пока еще совсем не означает, что страна скатится в революцию, хотя реформы ей настоятельно необходимы…

Генерал осекся, слух был отменный — он услышал шаги и негромкий разговор, мгновенно поняв, что к нему пришли посетители. Ведь никто не станет оставлять командующего армией без присмотра!

Пистолет-пулемет Токарева под трехлинейный патрон нагана, образца 1927 года. На вооружение РККА принят не был, хотя был выпущен значительной партией. Причина в самом патроне, не подходившем для такого оружия.

Глава 4

— А ведь покойный Николай Николаевич предвидел неизбежность войны с германцами, и потому всячески нас торопил.