Константин Сизов - Гомер против Одиссея. Расследование великой мистификации
«Не торопите со свадьбой меня, подождите, покамест
Савана я не сотку – пропадет моя иначе пряжа! —
Знатному старцу Лаэрту [отцу Одиссея] на случай, коль гибельный жребий
Скорбь доставляющей смерти нежданно его здесь постигнет, —
Чтобы в округе меня не корили ахейские жены».
[2a. II, 97—101]
Согласились женихи подождать. И вот ТРИ ГОДА Пенелопа днем ткала саван, а ночью распускала работу.
(Заметим в скобках, что то ли с отчаяния, то ли по какой еще причине, но повод Пенелопа придумала своеобразный. Одинокому «старцу Лаэрту», действительно, как мы увидим позже, было за восемьдесят, а это и по нашим временам немало! Но – живет он не в царском дворце, а в маленьком домике с несколькими старыми слугами!
«… Ни хорошей кровати,
Ни одеяла старик не имеет, ни мягких подушек.
В зимнюю пору он в доме ночует с рабами своими
В пепле, вблизи очага, покрывшись убогой одеждой.
В теплую ж пору, как лето придет иль цветущая осень,
Он в виноградном саду, где попало, на склоне отлогом
Кучу листьев опавших себе нагребет для постели, —
Там и лежит». [2a. XI, 188—195]
Будь женихи повнимательнее, они могли бы сразу заметить Пенелопе, что ее забота о старике лучше бы выражалась в другом, пока он еще жив…)
В конце концов, с помощью то ли продажной служанки, то ли коварной подружки разоблачили женихи хитрость Пенелопы с саваном и стали донимать больше прежнего.
Да и это бы еще полбеды!
Но все это время (ВСЕ ГОДЫ!) женихи живут во дворце Одиссея, пьют его вино, едят его свиней, овец, коров, распоряжаются его имуществом и рабами, как своими собственными.
«Только одно на уме вот у этих – кифара [вот так греки обогатили мировую культуру сразу двумя вещами: словом «гитара» и инструментом, который они этим словом называли – лирой] да песни.
Немудрено: расточают они здесь чужие богатства».
[2a. I, 159—160]
А чего стесняться!? Хозяина дома нет, сын Одиссея – Телемах – вырос без поддержки, а главное – без примера отца, слишком неопытен и не может дать отпор распоясавшимся поклонникам беззащитной женщины. К тому же, повторим, многовато их.
Так что, увидев, что еще немного – и все ее добро пойдет прахом, а сама она – по миру милостыню просить, Пенелопа соглашается, наконец, выбрать нового мужа. Но не просто так – а назначает соревнование между женихами. Дескать, хочет быть уверенной, что в лице будущего супруга обретет долгожданного защитника. Словом, только победитель в соревновании получит и руку Пенелопы, и все ее имущество. «А никто не победит, значит – нет достойных. Все вон пошли! Пожа-алуйста…» Женская хитрость. К сожалению, бессильная против мужской наглости.
Суть соревнования была в том, чтобы, согнув его, Одиссея, лук, надеть тетиву. После чего пустить стрелу так, чтобы она пролетела сквозь 12 колец…
По крайней мере, так нам сообщает в своем переводе «Одиссеи» Василий Жуковский [2b. XXI, 75—77]. Но в переводе Викентия Вересаева – вместо колец – топоры. Кстати именно так у Гомера (мы лично в этом убедились): πελεκεων δυοκαιδεκα – «двенадцать топоров».
Греческий «пелекус» (πελεκυς) – это даже, скорее, двойная секира, чем топор.
Перед соревнованием сын Одиссея Телемах вырывает РОВ и ВКАПЫВАЕТ в него топоры, выравнивает их по шнуру и УТАПТЫВАЕТ землю [4. φ, 120—122]. Но как, Зевса ради, можно прострелить 12 топоров?! Вы смотрели один (или даже несколько) из многочисленных фильмов о приключениях Одиссея? Вам кажется, Вы знаете ответ? Возможно, Вам повезло, и Вы видели что-то, чего не видели мы! Поищем ответ вместе. Но – опираясь на Гомера, внимательность к мелочам и умение делать СВОИ выводы, а не использовать чужие.
Женихи, как и ожидалось, задание позорно провалили! Даже тетиву на лук натянуть не смогли! Что и не удивительно – воины из них были никудышные – даром, что ли всю войну дома просидели, а последние годы, так и вовсе только и делали, что пировали за одиссеев счет, и тяжелее кубка с вином ничего не поднимали. И потому быстро устали (некоторые – заранее, даже еще не коснувшись лука) и решили передохнуть. Отложить соревнование до завтра.
Убедившись, что никто из них ему не конкурент, Одиссей просит и ему дать лук. И даже тогда, когда – после долгих насмешек – это грозное оружие оказывается у него в руках, не торопится объявлять, кто он есть на самом деле.
А лук, надо сказать, по тем временам был, действительно, более чем серьезным доводом, даже против толпы. Особенно, если в ней ни одного воина.
Этот лук, кстати, для царя Итаки был особенным. Вы наверняка уже обратили внимание на то, что Одиссей не взял его на войну. Лук был памятью, подарком друга, вскоре погибшего. Можно себе представить, что чувствовал Одиссей, когда женихи ЕГО жены, натерев салом, грели над костром ЕГО лук, подарок ЕГО покойного друга – может, хоть так согнется?
Поэтому Одиссей сначала долго рассматривает оружие – в порядке ли? Чем снова вызывает насмешки – мол, лука не видел! Эти насмешки мигом исчезают, когда «нищий бродяга», быстро накинув тетиву, – ДАЖЕ НЕ ВСТАВАЯ СО СКАМЬИ – первой же стрелой поражает цель: стрела «мгновенно чрез дыры ручек всех топоров, ни одной не задев, пролетела» [2a. XXI, 421—422].
Вересаев (а он, поверьте, и так проявил чудеса мастерства, решившись переводить это трудное место, не «отходя» от Гомера), видимо, имел в виду топоры с КОРОТКОЙ рукоятью и отверстием (либо жестко закрепленным кольцом) на нижнем ее конце. Ремешок в кольцо – и топор удобно и элегантно повисает на руке. В ДЛИННОЙ рукояти отверстие внизу не имело никакого смысла. Зачем? На стену вешать? Так ведь оружие, как и любой другой инструмент, если и вешают, то ВВЕРХ РАБОЧЕЙ СТОРОНОЙ. Других же дыр на БОЕВЫХ топорах – ни на лезвиях, ни на рукоятках выше хвата рукой – никогда и не делали. Кто же будет ослаблять прочность своего оружия?! Даже ритуальные безделушки вроде критских лабрисов (похожих двойных топориков) не имели ненужных отверстий.
Только вот беда: мода на КОРОТКИЕ топоры пришла значительно позже, через мно-о-ого веков, когда развилась технология литья и стало ВЫГОДНО отливать их вместе с рукоятью. А во времена Одиссея – и долго еще – оружейник был кузнецом, а не литейщиком! К тому же кованый металл превосходил литой по прочности, что для оружия немаловажно. В бою же ахейцы обычно использовали секиры на длинных рукоятях.
Но, допустим, Одиссей опередил моду. И его боевые секиры были с короткими рукоятями. Однако зачем тогда копать ров? Ведь секиры намного лучше держались бы, если их просто воткнуть (под углом) лезвием в плотную, невскопанную землю. Ладно! Неважно, были ли они вкопаны или воткнуты – высота отверстий над земляным полом меньше длины самой короткой из рукояток. И Одиссею пришлось бы стрелять, сидя на полу, а не на скамье!
Есть, правда, вариант перевода используемого Гомером слова «стейлейе» (στειλειη) – «отверстие ДЛЯ топорища» [21], а не В топорище. Если Гомер имел в виду ЭТИ отверстия, топоры-секиры должны были быть без рукоятей. Иначе сквозь что же стрелять? Однако и в этом случае не нужен ров, по все тем же соображениям! К тому же в ТАКУЮ ЦЕЛЬ Одиссею пришлось бы стрелять не просто лежа: стрела должна пройти чу-уть выше уровня земли. И одни боги знают, как держать при этом длинный боевой лук! Сценаристы пытаются выйти из неловкого положения (точнее, вывести из него исполнителя главной роли), выдумывая шесты, бревна, в которые втыкаются топоры. Но все эти ухищрения совершенно не соответствуют ТЕКСТУ ГОМЕРА.
К тому же боевой топор должен плотно сидеть на древке. Зачем же ради соревнования приводить в негодность столько дорогого оружия? Чтобы потом долго, с большими усилиями и сомнительным результатом восстанавливать? Или, может, Пенелопа пошла на безумные расходы и велела отковать новенькие топоры? Это при ее-то бережливости и в условиях личного финансового кризиса?! Ну, так, может, старые, как раз без рукоятей, завалялись? Ой, вряд ли. В те времена любой металл использовали до последнего, после чего отправляли в перековку. А качественное боевое железо вообще ценилось как сейчас бриллианты. Гомер неоднократно подчеркивает, что топоры были из железа (σιδηρος) [4. π, 128; ω, 176]. (У Вас, случайно, горсти-другой старых бриллиантов среди ненужного хлама в кладовке не завалялось? Нет?! Странно!)
ИТАК, логика подсказывает, что, ЕСЛИ ПРИНЯТЬ НА ВЕРУ ТЕКСТ ГОМЕРА, Телемах ВКОПАЛ в земляной пол ДЛИННЫЕ секиры древками ВНИЗ. Иначе, зачем было рыть ров, а после тщательно утаптывать землю? Но, в таком случае, НЕТ ОТВЕРСТИЯ В ТОПОРЕ, сквозь которое его можно было бы «прострелить».
