Юрий Туровников - Абсолютное зло
Побыстрее можно?
Виктор едва не бегом пересек Зал приемов и застыл перед Государем, вытянувшись в струну.
— Что за наряд у Вас, уважаемый? — презрительно фыркнул Сюзерен. — Чай, не на попойку пришли. Тут общество, как никак!
— Прошу прощения, Вашество, — склонил голову сыскарь. — Буквально из засады выдернули. Не успел переодеться, — не моргнув глазом, соврал Виктор. — Фрак от Версаче еще с прошлого задержания от крови не отстирал.
— Учитесь! — Государь обвел присутствующих взглядом. — Служит отечеству человек! Доволен ли ты своей работой и зарплатой? — вновь обратился ОН к Воронцову.
— Ну… — начал, было, следователь.
— Вот и ладушки! — оборвал его Правитель, не дав договорить. Сюзерен протянул руку за спину, и в его ладонь легла маленькая коробочка алого бархата.
— Ты, Воронцов, становишься завсегдатаем нашей премии. Обладатель трех медалей «За заслуги перед отечеством»! Я тут подумал и решил наградить тебя более щедро. Подойди ко мне, сын мой!
Виктор сглотнул слюну, набежавшую от волнения, и приблизился. Государь открыл коробочку и приколол награду на кожаную куртку сыскаря. В зале никто не мог увидеть, что именно досталось этому никчемному служаке, ибо тот стоял к ним спиной. Разгадку тайны огласил сам Правитель, разворачивая Воронцова лицом в зал.
— «Слеза Императора»! — и Государь смахнул свою, настоящую, скупую, что пробежала по припудренной щеке. Он хотел еще поцеловать лауреата в живот, но передумал. — Ну, и титул графа, до кучи.
Присутствующие на церемонии замерли. Еще бы! Это наивысшая награда Империи! Теперь Воронцов чуть ли не родственник Сюзерена. Таких наград всего пять: одна у Председателя, еще у Повелителя газа, Властелина нефти и у Министра гимнастки — Кабановой. Теперь еще и у обычного следователя. Ох, и перемоют ему кости журналисты! Подумаешь, отличился… Ну, нашел похищенные вагоны с книгами. Ну, узнал, кто стоит за расхищением имперского газа. Ну, предотвратил покушение на Министра транспорта и путей сообщений.
Но «Слеза Императора» — это уже слишком! А еще титул! Особо одаренные и богатые могли себе позволить оный купить и стать бароном или каким-нибудь князем, но это так, понты. А тут титул вручен самим Августом, за заслуги, ибо глупо предполагать, что простой сыщик смог накопить столько денег. Это дороже, чем участок на Луне, Марсе или Венере!
По правде сказать, Воронцов и сам прибывал в шоковом состоянии. Он стоял и хлопал ресницами, словно подросток, увидевший вживую обнаженную Анжелину Джоли, в лучшие ее годы. В себя Виктора привел легкий хлопок по плечу.
— Возвращайтесь на место, уважаемый, — Император вновь потряс руками на прощание. — Церемония окончена, всем спасибо. До встречи в следующем году!
— Служу Государю и Отечеству! — ударил каблуками следователь и испарился.
Сюзерен покинул Зал под бурные овации. Председатель одернул свой бархатный сюртук и, высоко задрав подбородок, запел бессменный хит всех радиостанций — «Многие лета». Толпа подхватила.
Александровский сад. 16 часов 30 минут.Покидал Императорские Палаты граф Воронцов в сопровождении своего начальника. Жеглов искоса поглядывал на награду своего подчиненного, пока тот не снял орден и не убрал в бархатную коробочку, спрятанную во внутренний карман куртки.
Работники сыска неспеша шли вдоль кремлевской стены и непринужденно беседовали, стараясь перекричать ворковавших вокруг голубей и гастарбайтеров из средней Азии, которые обновляли кладку.
— Я тебе завидую, Виктор. «Слеза Императора» — это круто, даже у меня такой нет, а это уже прыжок через голову, — сыскарь посмотрел в глаза начальнику. — Как теперь к Вам обращаться, граф? Да ладно, шучу! Теперь тебе придется трудиться еще больше, чтобы оправдать ее. Пресса глаз с тебя не спустит.
Возможно, даже кино про тебя снимут!
— Перестань, Егорыч! Сам в себя прийти не могу. Не ожидал, честное слово. Ну зачем она мне? Я просто делаю свою работу. Приятно, конечно, но…
— Предлагаю это дело обмыть. Пойдем в кабачок на Арбате. Хорошее заведение, недавно открылось. «Шалаш в заливе» называется. Там хорошее пиво подают, знаешь ли. Из самой Германии привезенное. А сосиски там какие! Мм…
Пальчики оближешь. Пойдем, ты угощаешь.
Воронцов только пожал плечами. Он слышал про этот кабак и уже мысленно попрощался со всей наличностью, что покоилась у него в кармане. Проходя мимо Манежной площади, Виктор замедлил шаг. Его взгляд задержался на странной картине: бойцы ОПРНРа (отряд полиции по разгону недовольных режимом) загоняли в автобусы граждан с транспарантами. Те, естественно, возмущались и называли полицейских лизоблюдами и императорскими прихвостнями.
— Это что? — спросил Воронцов.
— Как обычно. Восстание менеджеров, — ответил Жеглов. — Хотят мира во всем мире и увеличения зарплаты. Не живется им спокойно. Уже пятый митинг за неделю. Куда их всех сажать?! Места в тюрьмах закончились. Неугомонные. А вчера разогнали стачку безработных, которые просили прибавку к пособию.
Каково, а?! Не хотят на заводах трудиться, а денег просят.
— Мм… Так заводы наши и фабрики не производят ничего уже лет двадцать как. Все под офисы и супермаркеты сдано. Потребительская страна стала, — Виктор посмотрел назад, где точно такая же толпа с плакатами стояла совершенно спокойно и ее никто не трогал. — А эти?
— Ха, — Егорыч достал папиросу. — Эти за то, чтобы канонизировать Императора. Хорошие люди, чего их трогать.
Воронцов промолчал и протянул начальнику зажигалку.
— Бензиновая… Подарок Императора? — знающе покивал тот. — Помню, мне такую вручили лет десять назад, только моя с бриллиантами. А в том году Сюзерен мне свой бритвенный станок подарил.
Виктор понимающе кивнул.
«Ну, давай письками еще померимся! Будто я сам просил мне эту „Слезу“ вручить».
— Тьфу, враг человечества! — сплюнул Начальник сыска и убрал папиросу в золотой портсигар, отечественный. — Курить же запрещено, не привыкну никак.
Хвала Императору, заботящемуся о нашем здоровье! Потерплю до кабака, там можно.
Мимо Воронцова и Жеглова текли реки людей, спешащих по своим делам.
Сотрудники ОПРНРа уже забили до отказа автобусы пикетчиками, а тех, кто не поместился, отпустили домой, взяв с них честное слово, что больше они хулиганить не будут.
Солнце лениво плыло по голубому небу, лавируя между редкими облаками, которые цеплялись за золотых орлов на башнях Кремля, и кидало свои лучи на билборд с рекламой новой мега популярной конфеты на палочке.
«Партия „Единая Русландия“ представляет:
„Императорский леденец“ — всем сосать!».
Погода располагала к хорошему настроению, которое не грех улучшить посредством пива. Тут к офицерам подошла группа молодых людей, затянутых в кожаные костюмы, с глянцевыми журналами в руках. Девушка прервала беседу двух мужчин своим хриплым голосом.
— Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу. Купите свежее издание «Думского вестника». Помогите голодающим депутатам законодательного собрания. Тысяча империалов за штуку.
Виктор наморщил лоб, косо глянул на генерала и ответил за двоих.
— Спасибо, не надо.
— Почему?! — удивилась та.
— Не хочу, — просто сказал Воронцов.
Молодые люди зашушукались, недоумевая, а девушка продолжила разговор.
— Вы не сочувствуете голодающим депутатам?
— Голодающим сочувствую, — сплюнул Воронцов.
— Тогда почему? — не отставала агит-труженница.
— Да не хочу! — уже крикнул капитан, давая понять, чтобы от него отстали.
Жеглов потянул коллегу за рукав, оставив молодых людей позади. Те заприметили очередную жертву и облепили женщину с ребенком…
Кабак «Шалаш в заливе». 17 часов 10 минут.Кабак и вправду оказался неплохим, по крайней мере, изнутри. Стены были задрапированы в соответствии с названием — ветками ивы и пучками соломы.
Хозяин заведения постарался передать ощущения той ушедшей эпохи, когда германский шпион пытался захватить власть в Русландии. Мечты потомков Кайзера едва не обломились: бедолага замерз насмерть в шалаше, где зимой скрывался от имперской полиции. Его решительно настроенные соратники схватились за головы: революция в опасности! Но решение нашлось мгновенно: павшего шпиона тут же заменили на похожего субъекта и, как говорится, понеслась кривая в баню, только веники шуршат. Об этих событиях стало известно, когда спецслужбы рассекретили свои архивы. С тех самых пор в Русландии установилась негласная традиция подменять самодержцев двойниками, если что не так.
Официантки расхаживали между столами в буденовках и бурках на голое тело, разнося подносы с пенным напитком под звучащие тирольские напевы. За барной стойкой шустрил сам хозяин, одетый в серый костюм с красным бантиком на груди, а его голову венчала небольшая кепка. Он постоянно поглаживал то усы, то клиновидную бородку, выкрикивая одну единственную фразу:
