Наталья Павлищева - Фаворитка
При этом Арман сделал приглашающий жест в другую сторону – к выходной двери. Вот так, меня еще и выпроваживали безо всяких объяснений. Я все-таки задала еще один интересующий вопрос:
– Но за пару дней я сорвать заговор смогу вряд ли, надо хотя бы найти Сен-Мара, чтобы укокошить его.
– Э, нет! Никого убивать там вы не будете. Ваше дело разоблачить, а не вершить правосудие. Что касается времени, будьте спокойны, год у вас будет.
– Да за год мои приятели, разыскивая меня, перевернут весь Париж!
– При переходе здесь и там время течет по-разному. Там год – здесь день. За сутки ваши приятели не перевернут Париж? Кстати, не вздумайте никому рассказывать о том, что увидели и услышали.
Я фыркнула, разговаривает со мной, как с глупой девчонкой. Явно женоненавистник. И вдруг сообразила:
– А если я там погибну?
– Погибнуть там вы не можете. Вы родились в этом времени, здесь и умрете. Надеюсь, своей смертью, в глубокой старости и будучи окруженной многочисленными внуками и правнуками.
– То есть в том времени я бессмертна?
Сказала просто чтобы что-то сказать. Все произносимое и услышанное было полным бредом и смеха не вызывало.
Он спокойно кивнул:
– Увы, это так. Вам сюда, – он показал мне второй выход из дворика не через дом, а на другую улочку. – Если решитесь, завтра тоже придете отсюда.
– Меня нельзя было и сегодня направить через этот двор?
– А вы нашли бы? – насмешливо фыркнул Арман. – До завтра или прощайте?
– Не знаю! – огрызнулась я, уже не в силах соблюдать правила приличия.
В ответ раздался все тот же приводящий меня в бешенство насмешливый смех…
Я разозлилась бы сильней, если бы не испытала шок, обнаружив, что стою на улице… Вожирар! Даже головой потрясла, пытаясь очнуться, осторожный щипок за руку подтвердил, что не сплю, удавшаяся попытка прочитать вывеску – что в своем уме, уличное движение – что я в Париже XXI века.
Все остальное казалось бредом. Меньше часа назад я вошла в дом на бульваре Сен-Мишель по ту сторону огромного Люксембургского сада, после этого самое большее, что пересекла – коридор в доме и крошечный дворик, и вот теперь стояла на улице Вожирар, то есть по другую сторону Люксембургского сада! Для тех, кто пока не бывал в Париже: бульвар Сен-Мишель и улица Вожирар находятся не просто по разные стороны большого Люксембургского сада, их разделяет километр!
Только что я общалась со странным типом, моя рука явно побывала в прошлом, но при этом не отвалилась, не болела и вообще не изменилась. На всякий случай осмотрела её внимательней. Нет, рука как рука…
Внезапно решив, что загадок и чудес с меня хватит, отправилась домой.
Какого черта?! Бред! Так и свихнуться недолго!
Бушевала до своего дома, кстати, он совсем рядом. Дома демонстративно включила телевизор, словно самой себе что-то доказывая, некоторое время пыталась его смотреть, поняла, что даже не помню, что именно показывали в предыдущую минуту, и бросила это занятие.
До позднего вечера так и не смогла ничем заняться. Вспомнила, что оставила то самое письмо у этого типа, настроение испортилось окончательно.
Покинув странный дом, я не могла видеть, как в комнату из другой двери вошла девушка, как две капли воды похожая на меня саму.
– Арман, я не понимаю, зачем нужно так злить человека? Никогда этого не могла понять. Вас же хочется просто ударить наотмашь.
В ответ раздался смех, но уже без насмешки, даже с горечью.
– Обратно дверь можно открыть только при сильной эмоциональной связи того, кто отправляет, и того, кто там. Это может быть сильная любовь, преданная дружба или… – Ненависть?
– Да. Подружиться по-настоящему мы не успели, вызвать горячую ответную любовь невозможно, да и не нужно, остается ненависть.
Чем она сильней, тем дольше мне удается держать дверь открытой.
– Почему же вы не сказали этого с самого начала?
– Вы думаете, тогда ненависть была бы более сильной?
– Поэтому не смогла вернуться Мари?
– Да, она перестала меня ненавидеть.
– И… я?
– И вы тоже…
Ночью приснился кардинал Ришелье, с которым я танцевала паванну, а еще король, целующий мне ручку! Причем это был Людовик XIV, а не XIII. Так и правда недолго свихнуться. Проснувшись, долго разглядывала свою руку, побывавшую «там», и вдруг осознала, что никогда себе не прощу, если не ввяжусь в эту авантюру.
Даже если опасно, если смертельно опасно вопреки всем рассказам этого Армана, я должна попробовать. Не побывать в моем любимом столетии, имея хотя бы призрачную возможность это сделать, непростительно.
Утром готовилась к выходу, словно на встречу с королем. А вдруг мне и впрямь придется с ним встретиться? Посмотрела портреты Людовика XIII, пришла к выводу, что он несчастный, разыскала портрет Сен-Мара, осознала, что понятие красоты со временем сильно изменилось, этого хлыща сейчас разве что пожалели бы… Еще порылась в материалах на тему, благо их у меня и в компьютере и на книжных полках видимо-невидимо.
Позвонила бабушке и подругам, наплела всем с три короба, сказала, что сдаю мобильный телефон в ремонт и два дня буду отсутствовать в Париже.
Арман де Ла Порт снова встретил меня безо всякого удивления, словно каждый день кого-то отправлял туда-сюда.
– Прежде чем вы сделаете этот шаг, я должен озвучить вам условия перехода и возвращения. Время здесь и там течет неодинаково, здесь день – там год. Так что, пробыв там двенадцать месяцев, вы вернетесь… надеюсь, вернетесь через сутки. Дольше тянуть не советую, дверь очень тяжело держать открытой. Максимум еще три месяца.
– Что значит, если вернетесь? Я могу не вернуться?
– Можете, и это худший для вас вариант.
– Почему?
Арман снова присел на краешек большого стола напротив меня.
– Слушайте внимательно и постарайтесь запомнить, хотя бы на десять минут выбросив из головы свои дурацкие мечты о мушкетерском веке.
Я снова начала злиться, внутри крепло желание открыть дверь и захлопнуть за собой, но только не туда, а во дворик, выходящий на улицу Вожирар. Мне показалось, или Арману это нравилось? Да, ему явно нравилось доводить меня до белого каления.
– Вы меня слушаете или витаете где-то в облаках?
– Слушаю! – огрызнулась я.
– Сомневаюсь. Менять там что-то, кого-то убивать, травить или вообще серьезно вмешиваться в ход истории запрещено.
– Но я же иду срывать заговор Сен-Мара?
– А он что, состоялся? Нет, разоблачен, причем никто не знает, каким образом. Вот и сделайте это.
Арман встал, прошелся по комнате.
– Вы там будете не одна, встретитесь с человеком, который перешел и остался, потому что нарушил правило.
– И он там будет жить вечно?
– Она. Да, почти вечно. Вы родились в этом времени и умереть можете тоже только в этом, дожив свою нынешнюю жизнь до конца, потому там, – кивок в сторону двери, – вы бессмертны.
– Ого!
– Это не так здорово, как вам кажется. Я не хочу сейчас морочить вам голову, все равно не поймете. Либо объяснит Мари, либо я, если вернетесь. Запомните одно: как можно меньше ввязываться во все, что касается большой истории. Вы помогаете кардиналу Ришелье разоблачить заговор и возвращаетесь. Если очень понравится, то сможете перейти еще дважды. Вдолбите в свою светловолосую головку одну простую истину: там вы никто.
– Вы женоненавистник или блондиноненавистник?
– И то, и другое, но у меня нет выбора. Вы Анна дю Плесси, а значит, мне нужны вы.
Вот сволочь!
Мой разъяренный вид его ничуть не смутил, Арман продолжил, глядя на меня с насмешливым вызовом:
– Повторяю: там вы никто, старайтесь как можно меньше вмешиваться во все, что не касается задания, и сразу после его выполнения обратно.
– А если я не выполню?
– Дверь будет закрыта.
– А если не по моей вине?!
– Я уже говорил и повторяю для блондинок: если Сен-Мар добьется успеха, то ваше тамошнее будущее будет иным, чем то, что есть здесь.
Переход сюда станет невозможен.
Если честно, я испугалась.
Арман просто фыркнул:
– Что, поджилки затряслись? С кем связался?! Вот сколько говорили, чтобы не связывался с блондинками!
Я в ответ взъярилась:
– В следующий раз выбирайте лысую!
– Надо же, и у блондинок бывают умные мысли?
Стало понятно, что или я немедленно отправлюсь в прошлое, или просто врежу ему и уйду домой.
– Открывайте свою дверь!
– Да, пожалуйста! Знаете, если у самой ума не хватит, прислушайтесь к советам той дурочки, что уже убедилась в моей правоте.
– Она блондинка?
– Нет, брюнетка, но вы все одинаковы. Слушайте меня внимательно: вы Анна дю Плесси, приехавшая из Пуату к родственнице – племяннице кардинала Ришелье Мари-Мадлен маркизе Комбале герцогине д’Эгильон. Все остальное поймете или подскажут. Что, уже запутались?
