Александр Борискин - Хроника выживания
— Кстати, вы заметили, что деревья окружают наши участки почти по границе вытянутого с севера на юг эллипса, с центром в виде опоры линии передач с понижающим трансформатором! Не знаю, "с какого бока эта припека", но это факт! И вместо нашей беседки – только куча угольков. Молния, что-ли, ночью ударила! И, смотрите, провода высоковольтки оборваны с двух сторон по границам участков. На земле лежат.
— Куда же мы попали? — поинтересовался вслух Алексей, — и что будем делать для того, чтобы возвратиться домой?
— Первым делом, распределим обязанности. Ты уж извини, мама, с этого момента командиром буду я. Ты будешь главным советником командира. Алексей будет отвечать за поддержание морального духа нашей семьи, но без перегибов, без того, что "все делается по воле Божьей", поэтому надо смириться и не бороться!
— Учи свою жену щи варить, как говорил наш президент. Соображу без тебя как себя вести с женщинами и детьми.
— Ты, Александр, кажется немного погорячился. Я, конечно, от должности главного советника командира не откажусь, но ты про отца и свою жену забыл. Даже, если ты ей не дашь никакой должности, советы тебе она будет ночью давать, и спрашивать за них по полной – тоже она. А отец кем будет?
— Вот проснется и спросим. Пока все спят, давайте посмотрим, что нам досталось от соседей. Главное – "контроль и учет", как говорил великий Ленин.
Они вышли на улицу, по пути прихватив еще по банке холодного пива.
— Посмотрим сначала птичник, да и Лорда успокоим, — предложила мать. — Похоже, продукты питания здесь купить негде, а птичник – это и яйца и мясо!
Все молча с ней согласились и направились в соседский двор по асфальтированной дороге, мимо ополовиненного гаража.
По пути заглянули в гараж: его стенки на месте среза блестели металлом. Внутри стояла, только на передних колесах, "Нива" также разрезанная напополам. От нее остались двигатель и передние сидения. По бокам и в торце сохранившейся части гаража на металлических стеллажах лежали какие-то инструменты, запчасти. Также стояла бочка и несколько канистр с бензином и маслом.
Около будки Лорда приостановились. Мать, на правах "старого приятеля", присела перед ее входом и протянула руку к псу. Лорд благодарно ее лизнул и вылез из будки, предварительно тихонько тявкнув.
— Не боись, прорвемся, — сказал Александр.
Троица направилась к птичнику в сопровождении Лорда, цепью привязанного к металлической проволоке, натянутой от гаража до бани, вдоль которой он мог бегать.
Птичник был совершенно целым. Открыв дверь, вошли вовнутрь. Пеструшки разбежались по сторонам, увидев незнакомых людей.
— Алексей, возьми ведро, принеси воды. Птицы пить хотят. Александр, в коридоре мешки с комбикормом стоят. Принеси ведерко корма. А я пока дверку в загородку открою, пусть куры на свежем воздухе погуляют, — командовала главный советник командира.
Потом подошли к бане. Здесь в целости сохранилась только парилка с каменкой, да несколько деревянных лавок.
— Тут все ясно, — проговорил Александр, — пошли к соседу-строителю.
Вернувшись к себе во двор, через калитку в заборе из рабицы, перешли на соседний участок. Стройматериалы никого не заинтересовали, а вот времянка – очень.
Дверь ее была не заперта. По лестнице поднялись на прицеп и зашли вовнутрь времянки. Небольшой тамбур-раздевалка 1 на 3 метра, двухконфорочная газовая плита и два пятилитровых газовых баллона, умывальник на стене, стеллаж, дверь в основное помещение. Помещение 3 на 5 метров, по бокам – двухэтажные нары на шесть человек, небольшой шкаф, посередине стол, четыре табурета, в углу – металлическая печка-буржуйка, одно окно с двойными стеклами. Стены, похоже, утепленные. Предназначена времянка для проживания в зимнее время. Больше ничего интересного.
Эллинг оказался закрыт на навесной замок. Александр сходил в мастерскую и принес связку ключей, которые, по одному, стал примерять к замку. Наконец один подошел, замок щелкнул и открылся. Дверь открыли пошире, так как электричества не было.
По одной стороне стояли трехкамерные пластиковые рамы самого ходового размера: 140 на 140 сантиметров – шестнадцать штук и дверные коробки с полотном из монолита дерева в сборе – 20 штук, из них четыре – двойные тамбурные. В конце – стеллаж с различными светильниками не менее 40-50 штук, несколько мотков двух- и трехжильного медного провода, два ящика с установочными приборами: розетками, выключателями, монтажными коробками и т. п., также несколько ящиков с электродами для сварки.
По другой стороне на специальных стеллажах лежали металлические и пластиковые трубы различных диаметров, металлические уголки разных размеров, железные прутки, арматура, полосы металла разной толщины, а также сайдинг в комплекте с разными профилями. У задней стенки в торце стояли ящики с 4-миллиметровым прозрачным и 6-миллиметровым цветным стеклом, листы многослойной водоупорной фанеры разной толщины.
Посередине – широкий и высокий, до крыши, стеллаж, забитый мешками с цементом, сухими смесями, ящиками с гвоздями, винтами и гайками, шурупами, скорорезами и прочим крепежом. Тут же стояли 40-литровые бочки с масляными красками, эмалями, растворителями и антисептиками. Лежали несколько больших кусков гудрона. Коробки с кистями. Весь верх стеллажа был забит утеплителями различных видов.
По бокам от входной двери стояли два сварочных аппарата разной мощности, мощный трехфазный дизель-генератор, компрессор, пара пневмомолотков и различный электроинструмент. Тут же стояли четыре бочки с соляркой.
Самое интересное, что на внутренней стороне входной двери на гвозде висела амбарная книга, содержащая полный перечень всего содержимого эллинга, с указанием номера стеллажа или места, где находится искомое.
После эллинга прошлись по стройплощадке, посмотрели экскаватор и автокран: завели мотор, проверили работу подъемного механизма.
Алексей заметил, что уровень поверхности их участков возвышается над окружающей его поверхностью с лесом, на метр-полтора.
— Интересно, на какой глубине расположен естественный слой земли, на который произошел перенос? — спросил он.
— Это легко проверить: посмотрим, если целы провода глубинного насоса в артезианской скважине, то это расстояние больше 43 метров, если оборваны, то их оставшаяся длина и определит расстояние, — ответил Александр.
Они подошли к будке, поставленной на месте артезианской скважины. Алексей попытался вытянуть электрический провод из скважины. Не получилось – на конце был глубинный насос. Все стало ясно. Нажав кнопку пускателя, запустил небольшой резервный дизель-генератор, предназначенный для работы во время аварийного отключения сети, и все услышали шум насоса. Из патрубка полилась чистая вода.
— Значит, мы, с большой вероятностью, попали в то же самое место, где и раньше находился участок, только в другое время, водоносные слои совпали, — проговорил Александр.
Время подходило к девяти часам утра. Пора было будить отца, женщин и детей.
Выйдя с участка соседа, направились к бане мимо беседки – будить отца.
От беседки остались только угли и пепел – она сгорела дотла. Резкий порыв ветра – и пепел развеялся по участку. Алексей перекрестился.
У Надежды Михайловны заныло сердце: на дорожке лежали оплавленные часы – подарок сослуживцев Геннадию Алексеевичу при выходе на пенсию. Глядя на них, она стала медленно опускаться на землю. Алексей вовремя успел ее подхватить.
— Мама, тела папы мы не нашли. Не бывает так, чтобы вообще ничего от человека не осталось. Раз нас перенесло куда-то, то и его могло куда-нибудь забросить. Будем надеяться на лучшее, — старался успокоить мать Алексей.
Александр сбегал к бане – она была пустой.
Предстоял нелегкий разговор.
Глава вторая. Новая жизнь
Геннадий Алексеевич очнулся лежа на пуховой перине. В голове была неописуемая пустота, слабость сковала все тело. Не было сил даже приоткрыть глаза пошире, не то, что повернуть голову. Сквозь чуть распахнутые ресницы проступали очертания какой-то неизвестной комнаты. Поодаль, около окна, стояло кресло, в котором сидела незнакомая, еще не старая женщина, и как будто спала. Пить хотелось неимоверно. Геннадий Алексеевич прошептал пересохшими губами:
— Пи-и-ить…
Женщина на кресле встрепенулась, подошла к постели и сказала ласково:
— Петенька, сыночка, наконец-таки очнулся. Пить хочешь. Сейчас клюквенного морсу налью.
Она поднесла к губам Геннадия Алексеевича большую кружку, немного приподняв второй рукой его голову, и живительная влага наполнила его рот.
Судорожно сделав несколько глотков, чтобы не захлебнуться, Геннадий Алексеевич попытался взять кружку руками, но они ему не подчинились, и он снова потерял сознание.
