Андрей Ходов - Игра на выживание – 3
И еще…, – инженер ненадолго задумался.
– Что, кстати, произошло с тем заводом в Норвегии, на котором ее делали? Я о нем рассказывал.
Сергей неопределенно хмыкнул. – Точно не скажу, меня не информировали, но думаю, что этот вопрос был успешно решен. С помощью наших норвежских товарищей. А что?
– Возможно, именно в этом и кроется ответ. У нас этот вопрос тоже был решен, англичанами, опять же с помощью их норвежских друзей, но гораздо позднее. А так…
Вариант с тяжелой водой, как я говорил, был, в общем-то, тупиковым. Лишившись этого завода, немцы начали искать другие пути. А ученые и инженеры у них отличные. Надо думать, нашли лучшее решение. И вот результат…
– То есть взрывать этот проклятый завод не следовало? – уточнил Сергей. – Тогда какого хрена вы об этом не сказали?
– А меня никто и не спрашивал. Суть дела, в том числе и о бесперспективности в настоящих условиях тяжеловодного реактора была изложена. Но конкретные решения были не за мной. Не припоминаю, чтобы со мной советовались по поводу полезности или вредности уничтожения названного предприятия.
– Меня тоже об этом не прашивали, – заметил Сергей.
– Ну, и, слава богу! А то бы головы не сносили. А вообще ситуация паршивая. Если это немцы, то ядерным ударом по нашей столице дело явно не ограничится. Наносится парализующий удар в главный нервный узел, а одновременно…
Готов поспорить, что именно сейчас многочисленные самолеты люфтваффе долбают наши аэродромы, военные базы, города и прочее. А наземные войска переходят государственную границу.
– Это и ребенку понятно, – отмахнулся Сергей.
– Действительно. Вы лучше скажите, а нам есть чем немцам ответить? О неудачных испытаниях в прошлом году можно было догадаться, вы тогда меня чуть до инфаркта не довели. Насколько я понял больше из недомолвок, руководство решило сосредоточить все силы на варианте с урановыми бомбами? Это правильно, ибо реакторов строить не надо, можно быстрее получить реальный результат. Так есть у нас или нет боеготовые заряды? Хоть один? Подходящие носители?
– Не знаю, – вздохнул Сергей. – Но скорее да, чем нет. Третье испытание год назад было удачным, устройство все же сработало. Так что будем надеяться, что за прошедший год что-то сделали. Кстати, в задержке немалая часть вашей вины. Выяснилось, что в описании конструкции урановой бомбы вы изрядно накосячили. Хорошо хоть в итоге ученым удалось разобраться, что там к чему. Но времени потеряли много, плюс к тому было утрачено значительное количество с большим трудом наработанного оружейного урана. Его бы еще на две бомбы хватило.
Сергей немного помолчал и добавил. – Носители есть точно, хоть и штучные. Высотные, с гермокабинами, перехватить их будет достаточно сложно. До Германии достанут без проблем. Черт! Хваленая московская ПВО ведь тоже видимо не смогла перехватить гитлеровский бомбовоз, несмотря на новые локаторы, и высотные истребители!
Или просто проморгали?
– Всяко бывает, – согласно кивнул инженер. – Но это теперь дело десятое. Разберутся. Накажут кого надо и не надо. Но с удачными испытаниями год назад вы меня порадовали. Если на самом деле есть чем ответить, то дело обстоит не так плохо. Поживем еще!
– Если сейчас есть, кому отдать приказ об ответном ударе, – тяжело вздохнул Сергей. – Наверняка ведь они метили прямо по Кремлю. Жив ли сейчас товарищ Сталин? Кто там вообще из руководства жив остался?
Инженер ничего не ответил, оба подавленно молчали.
Сидеть в бомбоубежище после бессонной ночи было утомительно. Прилечь негде, начинал донимать запах из постепенно наполняющегося отхожего места. Но хуже всего раздражала неизвестность. Установить тут радиоприемник заранее никто не додумался. А тянуть антенну сейчас… Инженер Прутов просился сходить к своему радиоприемнику, пошарить по волнам, послушать, что болтает заграница, пусть даже и в противогазе. Сергей разрешении не дал, послал вместо него Вадика Иванова, неплохо владеющего немецким. Отвел ему на это не более пятнадцати минут.
В оговоренное время тот вернулся, содрал противогаз и доложил, что ничего интересного не услышал. В райкоме же сказали, что по их данным в Москве большие разрушения, город до сих пор горит. Что они отправили туда все имеющиеся пожарные машины. Сообщение это расстроило, грызли сожаления, что так ничего даже и не намекнул товарищам из района. Пожарных было жалко.
В половине первого Сергей снова позвонил в райцентр. Там ему сообщили, что в полдень по радио было принято короткое правительственное сообщение о предательском нападении на СССР фашистской Германии и начале войны с ней. Сообщение зачитал незнакомый диктор, конкретными фамилиями оно подписано не было. Сергей положил трубку, выругался и мрачно уставился на телефонный аппарат.
Глава 2
Сидеть в бомбоубежище Николаю Ивановичу быстро надоело: задницу отсидел, вонь изрядная, неизвестность давит на нервы. Ближе к вечеру все же удалось упросить подполковника Горелова дать разрешение прогуляться к радиоприемнику. И даже убедить начальство, что противогаз в данной ситуации не больно-то и нужен. Что вполне достаточно и примитивного самодельного респиратора. В сопровождение, правда, навязали майора Иванова, но это не расстроило. Немецкого языка Николай Иванович не знал, а послушать, что говорит Германия, тоже было интересно.
Берлин удалось поймать раньше Лондона. Майор что-то стенографировал в блокноте, время от времени кривясь и хмыкая, а Николаю Ивановичу оставалось только пытаться по отдельным знакомым словам понять о чем идет речь. Но это не слишком удавалось.
Когда же наконец была поймана лондонская волна, ситуация переменилась. Теперь уже Николай Иванович хмыкал и записывал, а майор Иванов напряженно внимал.
Отечественное радио слушали вместе, но без толку. Московские и около московские станции молчали вообще, те, что наличествовали в эфире, ничего кроме музыки не передавали. Большей частью это были военные марши.
– Лебединое озеро, блин! Неужели все так хреново?
Отведенные на сеанс полчаса истекли, пришлось спускаться обратно в убежище.
Там сразу услышали голос из проснувшегося репродуктора.
– Трансляция заработала? Что говорят? – Поинтересовался Николай Иванович, оказавшись командирском закутке.
– Да, штаб гражданской обороны Москвы дает рекомендации населению. Толково.
– Только поздновато начали.
– Надо думать до этого момента без дела тоже не сидели. Есть же у них, в конце концов, и передвижные матюгальники. А может, и радиотрансляция не во всех районах вырубалась.
– А что советуют?
– Советуют по делу. Из каких районов эвакуироваться, каким образом. Где сидеть по домам или бомбоубежищам и не рыпаться. Респираторы, противогазы, накидки и прочие подручные средства защиты, способы дезактивации. В центр города убедительно просят не соваться.
– Про радиацию говорят?
– Нет, вроде как долговременное заражение медленнодействующим ОВ.
– В общем-то, верно. Что совой об пень, что пнем об сову.
– А у вас что? Есть информация?
Николай Иванович и майор переглянулись. Первым начал Иванов.
– Берлин говорит, что это мы на них напали. Мол, вероломное нападение. Мол, немецкий народ должен сплотиться для борьбы с агрессией. Мол, агрессор еще пожалеет о содеянном. Про бомбу тоже сказали. Мол, новейшее оружие огромной разрушительной силы, созданное германским гением. А применено, мол, с целью скорого наказания преступников и авантюристов в лице советского правительства. И чтоб другим таким на будущее неповадно было.
– Вот брешут, вот брешут, сволочи! – не выдержал Горелов. Николай Иванович был с ним в этом мнении совершенно солидарен. Поэтому продолжил.
– Лондон болтает, что напавшая сторона все же немцы. Чем они лишний раз подтвердили, что конченые гады, коли не погнушались всадить отравленный нож под ребро своему союзнику. И что прочим германским прихвостням следует хорошенько задуматься. В смысле, не станут ли они следующими. Взрыв и большие разрушения в Москве подтверждается, но как-то невнятно. То ли не понимают, что именно взорвалось, то ли не хотят поднимать панику среди собственного населения. Ведь тут уже они могут стать следующими.
– Это да, – кивнул Горелов. – А что говорит наше радио?
– Московские станции молчат, а прочие, что мы слышали, марши передают, – сообщил майор.
– Плохо, очень плохо. Ладно, уж не знаю как там все… Но у нас есть свои обязанности, свой долг, за что с нас спросится. Старым ли руководством, новым ли…
– Товарищ Прутов, у вас уже было время подумать. Как вообще могло произойти, что фашистская Германия умудрилась нанести неожиданный ядерный удар по столице нашей Родины?
– Так это не ко мне вопрос, и даже не к вам. И мне и вам свежие разведсводки ежедневно на стол не кладут. Как мы вообще можем судить неожиданный ли он и насколько неожиданный? С нашей стороны, я имею в виду ОИБ, все вроде было сделано. В смысле подробные рекомендации на тему "Признаки ведения работ по разработке ядерного оружия и испытаний оного" мы передали, куда следует еще года три назад.
