Алексей Ивакин - 7 дней в июне
– Мы лучшие! Сегодня наш день! Мы сможем все!
В эти моменты меня, почему-то, тошнить начинает.
– Цыц, реклама! – рявкнул Фил. – Не до вас сейчас!
– Я Марлену буду жаловаться! – вскочила Настька.
– А он нас сам сюда послал, – отмазался Фил. Я же не удержался и шлепнул Настьку по круглому заду, обтянутому джинсой. Ничто так не заставляет женщину умолкнуть, как добрый шлепок по булкам. Пока она краснеет и пытается подобрать цензурные слова, Фил врубает телевизор. И вовремя.
На экране появилась вечно прилизанная ведущая новостей Первого канала. Лицо ее было озабоченным, она листала какие-то бумаги. Стандартный ход – чтобы показать зрителю всю экстренность информации надо изобразить, что ты не успеваешь к прямому эфиру. Ну и?
Ведущая строго посмотрела на нас через экран.
– Здравствуйте. Сегодня утром стала поступать разноречивая информация из Белоруссии и Украины. По непроверенным данным, войска НАТО пересекли границу этих стран и нанесли несколько ракетно-бомбовых ударов по городам наших соседей. Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев пока не дал официальной оценки этой информации. Однако, как нам стало известно из неофициальных источников в Государственной Думе, уже направлен протест в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе, а также главам стран-участниц НАТО. Пока ответа из Европы и Америки не поступало. Так же нет информации о происходящем от посольств США, Великобритании, Германии, Франции и других стран. Несомненно одно, на западных границах Республики Беларусь и Украины произошли военные столкновения. К сожалению, с нашим собственным корреспондентом в Минске удалось связаться только по телефону. Руслан?
На экране появилась карта Белоруссии, а в левом углу экрана фотоморда какого-то упыря с микрофоном.
– Екатерина?
– Руслан? Что происходит сейчас в Минске?
– Сегодня утром в Минске раздалось несколько взрывов. Затем была объявлена тревога. По местному телевидению и радио призывают к спокойствию и постоянно зачитывают инструкции по поведению граждан в чрезвычайных ситуациях. Более того, предлагают покинуть дома и укрыться в бомбоубежищах. Со стороны официальных лиц пока не поступало заявлений. Как нам стало известно, через два часа президент Республики Беларусь Александр Лукашенко проведет пресс-конференцию для аккредитованных журналистов.
– А что происходит на улицах, Руслан?
– Особой паники не отмечается, хотя можно судить о встревоженности минчан. На улицах много солдат, милиции. Все с оружием. В некоторых районах города стоят танки и боевые машины пехоты. Пока это все, что могу сказать. Екатерина?
– Спасибо, Руслан. Нам только что доставили пленку из Киева. К сожалению, электронную связь с Украиной так еще и не удалось восстановить. Пленка была доставлена самолетом. Итак, смотрим…
Ведущая уткнулась куда-то взглядом. Затем прошло несколько томительных секунд. И, наконец, пошло изображение.
Разобрать что-то было весьма сложно. Какие-то взрывы, какие-то люди, куда-то бегут, все трясется, в пыли, что-то где-то грохочет. Снято было явно на мобильник. Потом все более-менее успокоилось. Камера обвела улицу – горящий дом, несколько разбитых автомобилей, густо дымящих черным. И несколько лежащих на асфальте тел, из-под которых растекалась кровь.
И снова появилась ведущая.
– Только что нам сообщили, что средствами ПВО армии Российской Федерации были сбиты несколько неопознанных самолетов, попытавшихся нанести ракетно-бомбовые удары по Мурманску. И самая печальная новость. Сегодня, примерно в половине был нанесен удар по Санкт-Петербургу. Прямое включение из штаба Ленинградского военного округа.
На экране появился какой-то здоровяк в генеральском мундире. К нему хищно тянулись щупальца микрофонов.
– Сегодня. Около четырех часов тридцати минут, группа из четырнадцати самолетов приблизилась к воздушному пространству Российской Федерации со стороны Финляндии. На запрос диспетчера самолеты не ответили. После нескольких попыток связаться с неизвестными, нами было принято решение поднять в воздух эскадрилью ПВО. На предупредительные выстрелы, а так же на попытки принудить к посадке самолеты не отреагировали. Наши летчики были вынуждены сбить неизвестных. Вся группа из четырнадцати машин была уничтожена. С нашей стороны потерь не имеется! – рубанул рукой воздух генерал.
– А как вы объясните взрывы в районе Васильевского Острова?
Генерал побагровел и косноязычно ответил:
– К сожалению, один или два самолета противника упал в районе жилых домов города Санкт-Петербурга. Остальные рухнули в море.
– Врет как сивый мерин, – прошептал Фил. – Проспали. Пока раскачивались, пока запросы согласовывали, пока разрешение получали.
– Да погоди ты! – оборвал я его.
– Какой стране принадлежат самолеты?
– Этого я вам сказать пока не могу. Ведется следствие, – отрезал генерал, резко повернулся и скрылся в дверях.
– Граждане Российской Федерации! Прослушайте, пожалуйста, обращение Верховного Главнокомандующего Российской армии, президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева.
И опять пошла заставка. На этот раз не рекламная. С гимном страны.
Я, собственно говоря, и так стоял, навалившись плечом на шкаф, Фил сидел на подоконнике, но спрыгнул. А девки как сидели, так и остались сидеть. Бабы, какой с них спрос?
На экране появился Медвед. На этот раз неулыбчивый. И несколько осунувшийся. Обычно он ходит, запрокидывая голову назад, словно упиваясь своей значимостью. А тут нет. Нормальный человек, посмотри-ка.
– Уважаемые граждане России, вы, безусловно, знаете о произошедшем природном катаклизме… – сказал головой президента телевизор.
– Вот же, чебурашка, блин… Откуда мы знаем? Спичрайтерам надо руки оторвать!
– Леха, да помолчи ты! – рявкнула на меня Настя. Я поднял руки вверх и продолжил слушать презика. Ехидные комментарии оставил на потом. Уважаемые граждане… Хорошо, хоть не дорогие россияне, млять.
Немцы? Какое еще, в задницу, двадцать второе июня? Ни черта не понимаю. И никто, похоже, не понимает. И что из этого? Одно понятно – война, хоть и не понятно с кем. Вообще, журналист – профессия недоверчивая. Вот наверняка же сами там накосячили, а теперь по мозгам нам ездят. Помню я, помню. И монетизацию помню, и реформы здравоохранения помню. В итоге, мы стали платить больше – а за свои деньги получать меньше. Мы для них не граждане. Мы для них – источник прибыли и не более. Войнушку, значит, придумали… Стоп! А это что он сейчас ляпнул? Вот же… Козлы, блин. Десталинизация, десталинизация, а как за жопу взяли – так сразу сталинские слова вспомнили. И не стыдно им там? Или человеческие качества у них атрофировались напрочь?
Я лихорадочно соображал. Что же делать? Идти воевать за этих ублюдков? За рублевских шлюшек и пузанов? Оно мне это надо?
С другой стороны…
Я – лейтенант запаса. Я же присягу давал. После военки на психфаке присвоили звание. Специальность? Офицер-психолог, мля. Вся моя годовая служба в конце девяностых свелась к безмерному употреблению спирта в инженерно-понтонной части своего родного города.
А вот так бывает, да. Отправили меня на малую родину служить. Жил дома. Приходил в часть к восьми утра. Уходил в пять. Из всего личного состава десть офицеров и пятьдесят ханориков-солдат. За весь год из части мы так никуда и не выезжали. Моим основным занятием было заполнение журнала «Психологической подготовки бойцов». Ни дедовщины, ни суицидов в части не было. Ни разу. А почему? А потому как все бойцы были родом из этого же города. Впрочем, вру. Один случай неуставщины был. Один солдатик обрюхатил дочь командира полка. Одноклассницу свою, к тому же. Пришлось жениться. Сейчас тот солдатик прапором пашет в тестевой части.
Так мне что? Сейчас бежать в военкомат надо? Нафиг. Мне тридцать пять уже. У меня жена, сын. Делать мне больше нечего, этих жаб из телевизора защищать? Они меня хоть раз защитили?
Но я же давал присягу…
– Леха! – прервал вдруг мои горестные думы голос Настьки. – Тебя шеф к телефону!
– Марлен? Слушаю.
– В курсе, что происходит?
– В курсах, да. Мобилизацию объявили. Телевизор смотрим.
– Считай, что уже мобилизован. Журналистов распихивают военными корреспондентами по частям. Через два часа дуй в УФСБ. Отправляешься военкором с их спецназом.
– Куда? – брякнул я, не подумав.
– Пока до Москвы. Поезд вечером. Возьми ноут, цифровик…
Шеф опять начал меня учить жизни.
– Марлен, не первый раз замужем. Я – военнообязанный, кстати. Что там с призывом?
– Документы и все прочее получишь у кровавой гебни. Филу дай трубку.
Фил долго кивал, слушая шефа. Я стоял рядом, дожидаясь конца разговора. Когда он положил трубку, я ему задал единственный вопрос:
