Ма Лернер - Дорога без возврата
Кроме того, надо было ведь следить за пришельцами и если удастся спереть у них какие-то особо нужные для обороноспособности секреты. Электроника тоже продолжила развиваться рекордными темпами, потому что очень быстро выяснилось, что она моментально отказывает при попытках слежения за пришельцами. Заработали целые научные институты, стремящиеся найти причины отказов и обойти их.
Так что даже при том, что ЭГО категорически не желал делиться с человечеством своими достижениями, и экономика и наука Земли получили изрядный толчок и начали набирать ускорение.
— Все, вставай, — сказала эльфка.
Я вздрогнул и сел. "Задремал что ли", — подумал с недоумением. Даже не заметил, когда остальные вышли.
— Ну что, — забираясь в кресло с ногами и демонстрируя мне голые коленки, сказала она. — Физические показатели в норме, мозги вроде тоже на месте. У некоторых обследуемых они явно отсутствуют. У тебя тоже вероятность имелась. Боксом занимался?
— Кандидат в мастера спорта, только это еще до армии было.
— Оно и видно, — что-то быстро черкая в бумагах, сообщила эльфка. — По голове тебя били неоднократно, но ничего серьезно не повредили. Нога была сломана в детстве, но срослась нормально. Продолжаешь посещать спортзал?
— Иногда.
— Это хорошо, — продолжая что-то писать, сообщила она. — Никаких посторонних предметов в теле, износ организма приблизительно соответствует возрасту. Диск принес?
Я торопливо достал компьютерный диск в пластиковой коробке из кармана куртки. Эльфка вставила его в компьютер и с бешеной скоростью замолотила по клавишам.
— Ага, довольным тоном сказала она. — Можешь глянуть, — она повернула экран.
Попасть в ЭГО на прием с улицы было нельзя. Для начала надо было зарегистрироваться на сайте кампании и сообщить о причинах посещения. В моем случае после этого прибывала анкета на 300 страниц, которую надо было запомнить и отправить на мыло. Дубликат сохранялся на диске и требовалось его принести. Вот этот диск она сейчас и проверяла. На экране была надпись о сверке и полном совпадении присланной анкеты с данными диска.
— Зачем это нужно, — с недоумением спросил я. — Я что, буду отвечать на вопросы по-разному?
— Может, захотел что-то исправить — это допускается, ведь анкету надо заполнять максимально честно, о чем и предупреждают сразу. А может кто-то поигрался с твоими данными. Время от времени разные недоумки пытаются залезть к нам в базу данных. Проверка должна быть.
— И что за интерес знать, умею ли я пришивать пуговицы, и не ездил ли за границу?
— А ответ на вопрос приходилось ли тебе убивать, и что ты при этом чувствовал, тебя не удивляет? — насмешливо спросила эльфка. — Раз спросили, значит это кому-нибудь нужно. В данном случае нам, чтобы знать, как тебя использовать. Написал правду, облегчил себе в будущем жизнь.
В сети уже давно говорили, что посылают их всех воевать, потому и попадаются такие странные вопросы и возвращаются немногие. Зато хорошо было известно, что анкеты проверяли и если ловили на вранье отвечали отказом на просьбу, причем так и писали — "А нечего врать, если обращаешься к нам! В дальнейшем можешь не трудиться, отказ последует автоматически". Так что все старались придерживаться правды в ответах, тем более что конкретных данных сколько, в каком месте и как звали покойников, никто не спрашивал.
— Значит так, — сказала эльфка, выкладывая на стол стандартный бланк контракта. — Согласно правилам компании, я обязана предупредить тебя, что ты имеешь полное право сейчас встать и выйти. Никто тебя удерживать не собирается, больно нам надо...
Я отрицательно покачал головой и стал ждать продолжения.
— Если ты согласен на стандартные условия, то срок тебе 10 лет, согласно сопроводительной справке, уж слишком запущенная ситуация.
— Где расписаться?
— Вот здесь и здесь. Теперь еще одно маленькое дельце, — эльфка вторично резко ткнула пальцем в лоб. — Знаешь зачем?
— Да. Если не вернусь, остановится сердце.
— Это ваши человеческие сказки. На черта ты нам сдался, можешь не возвращаться. Ты ведь платишь за мать. Так ее как вылечили, так и обратное устроим. А это просто вроде сигнализации, чтобы найти можно было. Некоторые на радостях так напьются или наширяются, что потом их приходится искать.
Она сняла телефонную трубку и что-то сказала на неизвестном мне языке.
— Ну, все. Внизу тебя ждет скорая помощь. Назовешь им свое имя и покажешь, как проехать. Документы будут в больничном покое в регистратуре. Обычно лечение занимает три дня, день на прощание. На пятый должен стоять на проходной в девять утра. Если вдруг выздоровление затянется, не проблема, позвонишь по телефону, — она вытащила из ящика стола визитку с одним номером без имени и должности. — Брать с собой можешь все что хочешь, хоть атомную бомбу, но не более сорока килограмм. Все понятно?
— Да.
— Вопросы есть?
— Два года назад через вашу контору прошел Рафик Каримов. Если это возможно, мне бы хотелось...
— Это понятно, что тебе бы хотелось, — перебила она. — Сейчас проверим, — эльфка снова застучала по клавиатуре.
Мы познакомились с Рафиком в учебке. Москвичей в армии всегда не любили и не сказать, чтоб совсем уж без причин. Слишком многие норовили закосить и слишком для многих московская жизнь представлялась каким-то подобием рая, по сравнении с ихними Нижними Залупками. Так что устроить черную жизнь подобным экземплярам желающие всегда находились и среди дедушек российской армии и даже среди офицеров. Очень быстро мы прибились друг к другу и стали единым фронтом отбрыкиваться. Он тоже был мальчик не подарок и дать в лоб мог запросто.
Теоретически Рафик был татарином, но уже пятое поколение, начиная от далекого предка, приехавшего в Москву еще до революции и работавшего дворником, его семейство проживало в городе и из татарских слов он знал только про кутак и еще парочку столь же эмоциональных выражений, употребляя их исключительно когда надо было послать очередного деда в правильном направлении. Русский для этого подходил больше, но почему-то он посылал именно на татарском. Где находится мечеть, он знал точно так же, как я знал, где находится церковь. То есть мог указать дорогу, но внутри ни разу не был. Короче, нормальный парень при родителях инженерах с остатками советского воспитания.
Потом мы вместе попали в одну часть и так и корешились почти два года, вставая грудью на защиту демократических ценностей на границе Грузии и Чечни, пока наш БТР не подорвали местные джигиты. Дело было вполне житейское, несмотря на полный мир, провозглашаемый по телевизору. Я отделался легким испугом, улетев в ближайшие кусты, двоих размазало насмерть, а Рафику размозжило обе ступни, да так, что одна висела только на коже. Проблема была в том, что связи не было и неизвестно еще, как поведут себя аборигены при виде нас. Район был не сильно спокойный. Почти сутки я тащил его на себе и вытащил, вот только отрезали ему обе ноги почти до колен.
Через несколько месяцев я дембельнулся и зашел его проведать. Изрядно поддатый он сообщил, что собирается к эльфам в гости. Отговаривать было глупо, тем более что, похоже, пил он без просыпу и хорошо еще не допер перейти на наркотики. Остаться в двадцать лет без ног на мизерной пенсии и не понятно, что делать и как жить дальше. А еще через полгода он ушел с восьмилетним сроком. Тогда я впервые и стал выяснять, чем это пахнет, не подозревая, что еще через пару лет самому понадобится.
— Есть такой, ампутация нижних конечностей, — сообщила эльфка через несколько минут. — Мина. Срок восемь лет. Живой и вполне устроенный. . Очень похоже, что возвращаться он не собирается даже после конца срока. Ага, ага. А вот здесь... Ты где служил в армии?
Я назвал.
— Вот видишь, а ты еще спрашиваешь, почему так много вопросов. Назвал он тебя в анкете в числе ближайших друзей. Так что хоть уверенность существует, что вы сходу друг друга резать не начнете. Мало ли по каким причинам разыскиваешь, может, девчонку не поделили. Шучу. Не бери в голову. Ладно, — обещать тебе ничего не могу, но ты все равно по тому же адресу отправляешься. Так что ему передадут про старого приятеля. Сам должен понимать, люди меняются со временем, может он и не горит желанием с тобой общаться.
— Спасибо.
— Да не за что, — отмахнулась она. — Можешь даже позвонить его родителям и сказать что с Рафиком все в порядке. Хитростью выманил данные у глупой секретарши. Официально мы никогда ничего не сообщаем, но если погибает, всегда выплачиваем компенсацию наследникам, указанным в контракте. Так что пока извещение не пришло из банка — жив. Но родителям будет приятно узнать, что он в порядке, тем более что его компенсация не касается. Он за ноги отрабатывает.
Все, — развела она руками. — Можешь идти, раньше сядешь — раньше выйдешь...
