Олег Иванов - 1923
— И небось те же люди сидят в тех же кабинетах?
— Ну, ротация кадров по возрасту неизбежна, а что до более серьёзных дел, то республика у нас маленькая, ископаемых пока не нашли. Так что Москва к нам не лезет. Что у нас взять - разве что овец. Вот у тебя, в Иркутске, там баталии идут. Аж газеты пухнут. А у нас тишина да келейность.
— То есть - отстрела нету - резюмировал Николай.
Действительно, при Советской власти руководство автономии взяло курс на ускоренную индустриализацию и натаскало в столицу множество предприятий точного машиностроения. Рабочий класс стал расти как на дрожжах, улучшая все показатели, но, когда грянула перестройка, советское точное машиностроение стало неожиданно никому не нужно. Заводы работали практически вхолостую, за исключением авиационного гиганта, который успешно продавал свои «изделия» в разные экзотические страны за весьма ощутимые денежки. Поэтому промышленность автономии серьёзно буксовала.
А вот её западные соседи, по неясным причинам, не забывали развивать добывающую промышленность, да и леса там было чрезвычайно много. Бериевские хозяйственники построили и напланировали ответвления от Транссиба на тридцать лет вперёд, поэтому основная проблема - проблема вывоза не стояла. Алюминиевые заводы прекрасно пережили все перетряски, так что к концу века область не только не снизила темпов развития, а наоборот, стала активно работать на экспорт, заняв третье, после Москвы и Питера место по вывозу товаров за рубеж. Но, как известно, там, где большие деньги там и большие проблемы, и поначалу, страсти разгорелись там нешуточные. Однако столица области Иркутск был бандитским городом ещё в прошлом веке, да и в нынешнем, стараниями ГУИНа не много поменялось. Поэтому начавшийся отстрел там никого не удивил. Но и не испугал. Милиция, говорят, крепко держала ситуацию под контролем. В общем, в рамках анекдота времен убийства Александра Второго «Кого убили соколик-то? Проходи, проходи старушка. Кого надо, того и убили».
Закончив чистить картошку, Николай оглядел заставленный яствами стол. Вкратце рассказав Василию историю последних месяцев, он покормил ребёнка и выдал её вторую конфету. Возможно это было не педагогично, но как профессиональный учитель по первой профессии, он не обращал на это внимание. Если в результате твоих действий ребенок спокойно сидит себе один и теребит одноногую куклу, то всё нормально и нечего страдать. Потому что всё равно, хоть уложись тут на месте, а вырастет то, что вырастет. И слава богу. А дальше пусть выкручивается как умеет. Вон, вплоть до 60-х годов деревенские детишки приходили в город и много чего там делали интересного. Хотя, если подумать, шок от перехода из сельской жизни к суматошному существованию огромного города был наверняка силен. Но ничего, не ломались. Главное развить в ребенке настойчивость и упорство в достижении цели и научить эту цель правильно ставить. Всё остальное приложится.
Детёныш радостно побежал, сжимая конфету в кулачке, и тут же пришла жена, принеся сумки с разнообразной едой и прочими покупками. Оно пошла на работу этим летом, когда стало ясно, что денег нет совсем. Месяц поискав, она нашла себя руководителем бэк - офиса в известной на всю Россию конторе «Российские семена». Там продавали подсолнечное масло и майонез, который делали где-то под Тулой, на построенном посредством немецкого кредита заводе. Торговля шла, поэтому зарплату пока платили. А в условиях полного отсутствия денег это было ой как к месту.
Когда они в очередной раз выпили за то, чтобы всё обошлось, хозяйка, сославшись на завтрашний трудовой день пошла укладывать ребёнка. Тот был не сильно рад такому развитию событий, но его особенно и не спрашивали. Смирившись с неизбежным, дитё потребовало пения любимых песен, напомнив об этом маме мелодичным, на требовательным «Ля-ля-ля».
Наутро все ушли по своим делам. Василий в свой фонд, где должны были давать очередные деньги на разрытие могил народа хунну, столь хорошо описанного Гумилевым младшим в толстом трехтомнике. Анна пошла на работу, по пути заведя дитёнка в садик, и даже старший сын пошёл в школу, чем несказанно удивил родителей. Николай остался дома - мыть посуду и учить наизусть книгу Сороса «Алхимия Финансов». В очередной раз открыв закладку, он понял, что ничего в этой книге не ясно, несмотря на то, что образование вроде бы позволяет. Однако слова ложились в предложения, смысл которых ускользал с невероятной быстротой. И это при том, что имелся студенческий опыт чтения Гегеля - не самого простого автора. Тогда всё понималось и было ясно. Теперь нет. Все слова знакомы, термины понятны, а смысла нет. Но дисциплина - основа любого успеха и Николай продолжал изучать творения видного финансового аналитика. Уже сама биография Сороса вызывала уважение.
Человек смог заработать денег. За это ему блага и слава. А у меня вот не получилось. Но ничего. Сделаем работу над ошибками, напишем планы на будущее и будем их потихоньку выполнять. Главное разобраться в себе. Что-то там такое живёт, что не дает делу развиться в правильном направлении. Есть конечно глупое объяснение - интеллигентен больно. Это отговорка, не более. Вроде как не хватает жадности и жестокости. Старушек не убивал за двадцать копеек. Так и те, кто убивал, нынче тоже не в ролях. Деньгами сорил - это было. Кучу денег отдал зря. Ума было совсем мало.
Впрочем вернёмся к алхимии. Чего там с чем нужно смешать, чтобы деньги получились ?
Непонятки начались к середине следующего дня, когда Василий не пришёл окончательно. Была надежда, что загулял, но на столе лежал билет скоростного на Питер, время подходило к отъезду, а пассажира всё не было. В Питере Василий защищался и имел там кучу друзей. Они ждали его с целью организации каких-то загадочных и страшно важных исследований по типу «Художественное литьё и ковка у бурят». Николай примерно понимал, что это такое, но таких тем не любил. Ему больше нравилось про людей. Хотя если развить, посмотреть, что там железного ковали, в каких формах и каким способом, нарисовать ареал распространения, то может что-то интересное получится. Впрочем, исключая странность тем, у историков из Города на Неве всё было также как и у других людей. В том числе выезды на природу, куда-то в район залива, где все наболевшие вопросы художественного литья и ковки обсуждались с пылом и страстью кабинетных учёных, вырвавшихся на природу. Было время, когда Николай пару раз участвовал в этих симпозиумах, и, хотя был человеком непьющим, сохранил самые приятные впечатления.
Тем не менее время подходило к отходу, а археолога не было. В прошлые, богатые времена, это не составляло проблему, но теперь, когда телефоны отключены, это могло стать серьёзно. Менты, что ли задержали, как незарегистрированного ? Но это вряд ли. Билет на прилёт есть, он действителен три дня, так что можно жить. На лицо кавказской национальности не похож, и вряд ли ему можно пришить взрывы домов и участие в исламском сопротивлении. А буддисты, которые в Бурятии, вроде бы люди мирные и ничего не взрывают.
На следующий день Василий не пришёл. Кредиторы приходили, это да, звонили в дверь и очень ругались. Николай дверь не открыл - комплекция не позволяла вступать в рукопашные схватки.
Кажется я начинаю недоумевать, подумал он, задумчиво глядя на сумки Василия. Куда он мог деться. Надо смотреть документы, искать следы. Это Николай хитрил. В доме не было денег, но была надежда, что в сумке затерялась какая-нибудь еда. Да и денежки, если бы нашлись, тоже были бы к месту.
Так. Личное белье и документы. Какие-то железяки, завернутые в тряпки. Железяки это не нам. Нужны документы. По ним поймём куда он пошел. Что - то он говорил про Фонд. Вот и поищем их письма - должен же быть на бланках адрес. Адрес нашелся - Москва, Голиковский переулок, 14. Николай недоуменно посмотрел еще раз. Он хорошо знал этот дом - там находился филиал Института Латинской Америки, где он когда-то учился в аспирантуре. Именно там находился его сектор, регулярное посещение которого по присутственным дням было обязательным. Потом флигель забрал банк Визави, и Николай пару раз имел там дела самого интимного финансового свойства. Где же там фонд ? Вроде у Института остался первый этаж, может там. Зачем банку давать помещения для Фонда. Чем-чем, а отсутствием денег они не страдают, а места как известно, организациям не хватает всегда.
Подумав, Николай позвонил Директору Института, с которым был близок и находил взаимопонимание. Выяснилось, что про искомый фонд директор слышит в первый раз. Это запутывало ситуацию. Как то раз, года три назад, Николай натыкался на этот адрес, как чисто юридический, для подставных фирм банка. Это было понятно. Но работающий фонд, тем более с иностранным участием? Никогда он не станет регистрироваться по фиктивному адресу. Вон сколько институтов в Москве, любой фонд примет, с величайшей радостью. А брать юрадрес у банка и сидеть в другом месте - на это они не пойдут. Тем более, что Василий говорил что-то про Третьяковку.
