Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2
– Не надо, – хмуро ответил Петров. – Прошу извинения, товарищ контр-адмирал, погорячился. И вы извините, товарищ капитан второго ранга. Просто обида взяла: всегда было можно, а тут вдруг стало нельзя…
– А ну-ка, погодь… – остановил его Апраксин. – Может, ты думаешь, что мы тут шлагбаум по своей прихоти поставили, чтобы тебя к затону не пускать? – Открыть шлагбаум! – приказал адмирал начальнику караула. – Под мою личную ответственность!
Полосатая палка поползла вверх. Апраксин повернулся к Петрову:
– Езжай, коли такая охота! Только за руль садись сам, водителя гробить я тебе не позволю!
Ошарашенный таким напором Петров топтался на месте.
– Ну, что же ты? – поторопил его Апраксин. – Езжай, но помни: в районе затона заявлены учения спецназа Балтфлота. И нет никакой гарантии, что твой газик эти ребята не примут за условного противника. Что, раздумал ехать? И правильно. Опускайте шлагбаум!
– Могли бы предупредить! – с обидой в голосе произнёс Петров.
– А я сюда, думаешь, зачем ехал?! – воскликнул Апраксин. – Как узнал вчера вечером от начальника контрразведки флота об учениях, так и решил: с утра подорвусь к подводникам. А то оцепление оцеплением, но лишний инструктаж в этом деле не помеха. А Жмыха я лично от доклада тебе освободил, разрешил отдохнуть до обеда, после таких-то трудов, и рюмочку-другую тоже я присоветовал. Чё хмыкаешь? У меня, между прочим, на столе бумага, подписанная Муравьёвым-Хачинским лежит, в которой он просит поощрить начальника второго участка военно-морской базы Кувайст капитана второго ранга Жмыха со товарищи, за образцовое выполнение приказа командования. А ты часто про такие бумаги от Хача слышал? То-то… Так что ты, товарищ комдив, у своего боевого товарища полдня законного отдыха отнял. Чем рассчитываться будешь?
– Договоримся… – буркнул Петров.
Адмирал посмотрел на обоих офицеров и кивнул:
– Добро!
* * *Последние лампасы сошли по трапу на берег, и на «Волкодаве» – такой позывной присвоили лодке на время похода – из посторонних остался лишь капитан 1 ранга Муравьёв-Хачинский. Попросив удалиться из центрального поста всех, кроме командира и старпома, контрразведчик обратился к ним с кратким словом:
– Прежде чем вы, товарищ капитан третьего ранга, произнесёте своё «Лодку к бою и походу изготовить!» позвольте задать вам один вопрос: вы взрывчатку обнаружили?
– Какую взрывчатку? – опешил Скороходов.
– Значит, не обнаружили, – удовлетворённо улыбнулся Хач. Потом, не торопясь, оглядел встревоженных офицеров. – Ваша лодка, товарищи офицеры, ни при каких обстоятельствах не должна попасть в чужие руки: вражеские или дружеские – неважно. Потому она заминирована. А мне осталось лишь передать вам ключи от запуска устройства самоуничтожения. Носите их на шее, – и Хач передал офицерам ключи на тонких верёвочках. – А вот за этой хитрой дверкой находятся отверстия, куда эти ключи следует вставить в случае крайней опасности. Поворот разом всех трёх ключей запустит механизм самоуничтожения лодки.
– Вы сказали, трёх ключей? – уточнил Скороходов.
– Ну да, – подтвердил Хач. – Отверстий-то три.
– А у кого в таком случае хранится третий ключ?
– Узнаете, когда придёт время, – пообещал Хач. – Хотя я искренне желаю, чтобы с вами этого не случилось.
– А что, если… – начал Скороходов.
– Никаких «если» не будет, – оборвал его Хач. – Будет необходимость – появится ключ, и баста!
Не пыли, пехота…В этот июньский день на территории Польши встретились два фронта. Первый, грозовой, гнал тяжёлые чёрные тучи к границе, где их который день ждали соскучившиеся по дождю белорусские крестьяне. Второй, боевой, спешил в противоположном направлении, гоня вглубь оккупированных земель германские части. Контакт был коротким. Сверкнув молниями, громыхнув громами, верхний фронт, не выбирая, прошёлся и по немцам, и по русским частым ливнем, и был таков. Нижний фронт чертыхнулся ему вослед и, обсыхая на ходу, продолжил: кому бежать, а кому догонять.
1‑я гвардейская бригада ВДВ базировалась на одном из военных аэродромов вблизи союзно-польской границы. Строго говоря, на бумаге она числилась как 01, но кто же такое будет выговаривать? А вот «нулёвкой» – да, так эти части называли. Те, кто в них служил – с гордостью, остальные – не без зависти. Цифра ноль перед номером части означала принадлежность к РБР ГКО (Резерв быстрого реагирования Государственного комитета обороны).
Изучив предъявленную бумагу, командир десантной бригады повернулся к облачённой в камуфляж без знаков различия парочке:
– Как прикажете к вам обращаться, товарищи?
Ответил офицер – что перед ним офицеры, у генерал-майора сомнений не было, – который на полголовы возвышался над напарником:
– Называйте меня «Лисом».
– А… – не дождавшись ответа от второго офицера, начал слегка шокированный комбриг.
– Будет достаточным, если все вопросы вы будете адресовать исключительно мне, – повелительным тоном произнёс Лис. – А пока вопрос к вам, товарищ генерал-майор: когда наш вылет?
– Через два часа, – сухо ответил командир бригады. – Группа сопровождения уже на аэродроме. В столовой для вас приготовлен обед.
– Благодарим, но вынуждены отказаться, – так же за двоих ответил Лис. – Прошу доставить нас на аэродром!
– Как прикажете, – кивнул комбриг.
Уже в машине Лис попросил комбрига:
– Охарактеризуйте мне коротко командира группы сопровождения.
– Командир роты спецназа. Профессионал с боевым опытом. За апрельские бои на границе награждён орденом.
– Достаточно! – кивнул довольный Лис.
* * *Вторая волна союзных бомбардировщиков приближалась к Белостоку. Германское командование уже поняло, куда нацелена стрела русского наступления, и спешно укрепляло оборону на подступах к городу.
Сегодня бомбили крупный военный аэродром. Первая группа отбомбилась удачно: практически подавлены зенитки и серьёзно повреждена взлётная полоса. Вторая группа должна была уничтожить самолёты и склады ГСМ и вооружения. Однако не все самолёты вышли на цель. На подлёте к аэродрому один бомбардировщик отклонился от общего курса и стал быстро отдаляться от основной группы. Сверху его манёвр прикрывала пара истребителей. Через несколько минут бомбардировщик снизился до заданной высоты, избавился от груза и тут же лёг на обратный курс. Грузом были не авиационные бомбы, а планер, внутри которого находилась группа спецназа ВДВ капитана Маргелова.
Путь для бомбардировщика и истребителей прикрытия не задался. В нескольких километрах от того места, где сбросили планер, сверху на них упала тройка немецких истребителей. Пара наших машин закружилась с ними в смертельной карусели, в то время как бомбардировщик продолжил следовать своим курсом. Воздушный бой постепенно сдвигался в сторону снижающегося планера, так что развязка наступила прямо над головами у десантников. Первым загорелся и сорвался в штопор немецкий истребитель, и почти сразу задымил один из краснозвёздных ястребков. В отличие от немца, он не падал на землю, а искал на ней спасения, выбирая место для вынужденной посадки, в то время как его напарник прикрывал манёвр товарища, связав боем два оставшихся немецких истребителя. Видно, лётчик он был отчаянный, поскольку заложил такой вираж, с которым не справились немецкие асы, а один попал под прицел всех пушек и пулемётов противника, тут разом они по нему и жахнули. Немецкий самолёт взорвался прямо в воздухе, распадаясь на тысячи осколков, а его счастливый соперник устремился следом за последним немецким самолётом. Тот, воспользовавшись случаем, нагнал теряющий высоту краснозвёздный ястребок и открыл по нему прицельную стрельбу. Истребитель задёргался под разящими ударами, ещё сильнее задымил, но упорно продолжал идти на вынужденную. А что его напарник? Видно, истратил весь боекомплект, поскольку, даже зайдя в хвост немцу, огня не открывал. Так и срубил хвост винтом. Оба самолёта рухнули на землю, сгорая в пламени одного костра. Оставшийся самолёт нашёл-таки поляну, и вскоре, пропахав длинную борозду, замер на месте. Всё это видели десантники в планере, которые приземлились через пару минут на другой поляне, где-то в километре от места посадки истребителя.
Итак, прежний план, который предусматривал скрытую посадку, пошёл псу под хвост – если приземление планера и могло остаться незамеченным, то «прибытие» истребителя наверняка видела не одна пара глаз. Всё это Маргелов ещё в воздухе сообщил Лису. Тот кивнул, мол, согласен, и тут же поинтересовался, есть ли у Маргелова другой план. Тот, не тушуясь, выложил свои соображения, которые Лис и одобрил. Дебаты уложились во время, пока планер ещё находился в воздухе, потому после приземления только действовали, быстро и чётко. Всё лишнее оставили в планере, после чего Маргелов повёл группу к месту предполагаемого приземления истребителя. Самолёт обнаружили там, где и предполагали: ястребок лежал на лесной поляне, чуть зарывшись носом в землю, и даже не чадил. Ветровой колпак был откинут, лётчика в кабине не было. Зато был след, какой оставляет после себя ползущий человек, и пятна крови на траве.
