Владислав Стрелков - Случайный билет в детство
Самолёт стоял на самой дальней стояке. На самом краю летного поля маячили многочисленные пожарные машины. Белкин выпрыгнул из автобуса и сразу заорал, показывая на пожарные расчёты:
— Убрать с глаз долой. Пусть будут поблизости, но не на виду.
Обернулся к высаживающимся бойцам.
— Всем приготовиться, Вязов со мной.
— Николаич, я то зачем тебе в штабе?
— Будешь за моего зама, раз остался без группы.
Прошли к одноэтажному кирпичному зданию, ощетинившемуся множеством антенн. В комнате, уставленной аппаратурой, у большого стола сгруппировались люди, очевидно, входящие в «Штаб».
Командир сразу представился:
— Подполковник Белкин. Новости есть?
— Требуют немедленного вылета, иначе взорвут самолет. — Доложил седой майор. — Тянем время, как можем.
— Сколько пассажиров на борту?
— Сто семьдесят два. Есть дети, их пятнадцать. Уже получены все данные о пассажирах. Так как террористы мужчины, то после того как поговорили с пилотами, по описанию нападавших, определили двоих. Вот их данные.
Мы склонились над снимками, сделанными с камер видеонаблюдения. На фото стояли типичные европейцы. Данные регистрации подтверждали — русские они.
Наблюдатель вдруг выкрикнул:
— Внимание! Открылась дверь.
Мы приникли к окнам. Из передней двери самолета выкинули какой-то предмет. Он покатился по бетонке, и вдруг…
Бабах!
— Мать-перемать! Как могли пронести в самолёт взрывчатку?
Белкин повернулся к техникам.
— Связь с бортом есть?
— Да, пилоты на связи.
Подполковник взял трубку.
— Говорит подполковник Белкин, с кем я говорю?
— Командир корабля пилот пе-ка Астанычев.
Майор пододвинул листок с именами экипажа. Белкин пробежался глазами по списку.
— Как обстановка, Александр Сергеевич?
— Требуют немедленного вылета, а то взорвут самолёт. Орут, что такой взрывчатки у них в бутылках много. Ещё требуют открыть кабину, иначе начнут резать заложников.
— Понятно. Связь с салоном есть?
— Да есть.
— Переключи. — Белкин закрыл рукой микрофон и тихо сказал технику:
— Включи на динамик.
В динамике раздался испуганный голос бортпроводницы:
— А-ало?
— Спокойно, не надо нервничать, они рядом?
— Да, тут.
— Передай трубку.
Раздался грубый голос:
— Слушаю.
— Говорит подполковник Белкин. С кем я говорю? — Спросил Белкин, косясь на лист с данными регистрации.
— Не важно, начальник. Важно как скоро самолёт поднимется в воздух.
— Раз я слышу голос, то у него есть имя.
— Хорошо, начальник, называй меня просто — Дед.
— Пусть будет Дед, — усмехнулся одними губами Белкин, — я слышал, лететь собираетесь аж в Иран, а не подумали, что горючки не хватит?
— Не твоё это дело, начальник. Сами разберёмся. Ты давай решай с вылетом, а то мы начнём заложников на мелкие кусочки шинковать.
— Мне нужно время. Три часа.
— Полчаса, начальник, а дальше будет первый труп. А если что… ты видел — взорвать самолет у нас есть чем. Решай.
Белкин положил трубку и матюгнулся.
Тут дверь распахнулась, и в комнату быстро вошел седовласый, плотный мужчина в темном костюме. Все подобрались, так как это был генерал-лейтенант Авраменко Борис Иванович, начальник областного управления. Он крут на быстрые меры, независим от вышестоящего начальства и славился новаторством, которым всегда экспериментировал в подразделениях. Носил негласное прозвище «Большой аврал», о чём знал и старался оправдывать.
Сразу потребовал доклад, который ему совсем не понравился. Особенно о присутствии детей на борту и наличии взрывчатки у террористов.
— Говорите продемонстрировали?
— Так точно, кинули на бетонку малый заряд. На вид будто бы бутылочка. Возможно какая-то жидкость.
— Пронести на борт отдельно индигриенты к жидкой взрывчатой смеси можно. А вот сколько её у них?
Генерал забарабанил пальцами по столу.
— Хреново. А сколько горючки в баках?
— Сорок тонн. Под завязку.
— Черт! — Авраменко опять забарабанил пальцами. — Какие будут мысли? То, что у террористов есть «Ве-Ве», не отменяет операцию. Выпускать в полёт потенциальную бомбу нельзя. Кто знает чего там у них на уме? И куда на самом деле они полетят? Вдруг, уронят борт на кремль или ещё куда?
— Но в пилотскую кабину они не попали. И направить самолет, куда им вздумается, они не смогут.
Генерал взглянул косо на седого майора.
— А вы уверены, что пилоты не под контролем у террористов?
— Уверен, товарищ генерал-лейтенант.
— Мне бы твою уверенность, майор. Так что думайте — как будем действовать, а я обеспечу всем, что понадобится.
— Надо как-то вывести детей из самолета. На что-нибудь обменять. — Сказал Белкин.
А если? От пришедшей мысли чуть не подскочил. Зашептал на ухо Белкину:
— Есть идея, Николаич.
Но у генерала чересчур чуткий слух:
— Чего там шепчетесь? — Раздраженно сказал он. — Говорите всем, если дельная мысль.
— Капитан Вязов, — представился я и начал излагать идею:
— Не известно, куда они на самом деле полетят, но от дозаправки точно не откажутся. Сообщить, что топлива на борту мало, хватит только до места назначения рейса. Предложить в обмен на него отпустить женщин и детей. Только под видом дозаправки наоборот слить горючее, но так, чтоб движки поработали немного. Это хоть как-то снизит вероятность пожара в случае взрыва.
Многие скривились. Ясно, что такие меры от взрыва горючего не спасут, но хоть что-то.
— Продолжайте. — Кивнул Авраменко.
— Пока сливают горючку, разместить штурмующие группы у аварийных люков, в том числе в пилотской кабине. Затем, зацепить самолет тягачом и имитировать его движение по рулёжке, чем немного ослабим внимание, затем тягач разворачивает борт у ве-пе-пе, типа на взлет, и тут штурм.
— Что же, возможно это самый подходящий вариант. — Генерал взглянул на Белкина:
— При таких условиях твои бойцы смогут сработать чисто?
— Смогут, товарищ генерал! — Браво ответил подполковник Белкин и незаметно для Авраменко, показал мне кулак.
— Хорошо, — кивнул тот, — готовьтесь. А я прикрою вас от трусов свыше.
Сам он трусом никогда не был. Начинал простым опером и славился не только крутым характером, но и физической силой, отличаясь от типичного образа «брюхоногого» генерала.
Авраменко поднялся и наставил палец на Белкина:
— Будешь руководить операцией. Справишься — станешь полковником, нет — разжалую до лейтенанта. Всё, работайте.
И вышел. Белкин тут же на меня зашипел:
— Ты как себе всё представляешь? Мать-перемать! А если при движении самолёта бойцы с корпуса послетают?
Затем вдохнул-выдохнул и сказал спокойно:
— Ладно, будем работать. Ты давай распределяй людей по группам, вводи в курс, затем на общий инструктаж. А я поторгуюсь насчет «доптоплива».
* * *Заправщик медленно выруливал к стоящему самолету, отвлекая на себя внимание. Со стороны кормы, в слепой для террористов зоне, бойцы подбежали к самолёту, поднялись по приготовленным спецтрапам, осторожно прошли по верху самолета и распределились по штурмующим группам у аварийных выходов.
Террористы на дозаправку согласились сразу, правда, выпустили только детей. Но и это прошло под жестким контролем с их стороны. К самолету подъехал трап, но к выходу его принять отказались. Потребовали отогнать его и приставить к плоскости крыла. Сами, из-за приоткрытой двери, контролировали подходы к самолёту, не зная, что над ними находятся группы, готовые начать штурм. А детей начали выпускать из аварийного выхода, находящегося в середине корпуса. Они спускались на крыло, потом бежали, оглядываясь, к приставленному трапу, где их принимали бойцы. Бойцы, на корпусе, распластались, чтобы не заметили дети. Вдруг кто-нибудь из них покажет рукой? Снайпера, сидевшие на краю летного поля, со скрипом в зубах докладывали о готовности начать стрельбу, но пока на борту дети…
Рация прошептала доклад:
— Я «Гнездо-пять», в проеме вижу цель, прикрывается заложницей. Уточняю — бортпроводницей. Она подаёт знаки. Какие — не разобрать.
— Я «Гнездо-четыре», подтверждаю. Знак вижу, похож на «фак», вроде, только средний палец вниз.
— Что значит «фак»? Доложить точней! — Резко отозвался «штаб».
— Я «Гнездо-четыре», уточнить не могу, дверь закрылась.
Загудели насосы. Цистерна подключилась к сливному клапану и начала сливать горючее. Спереди к самолёту, подъехал тягач и подцепил борт на жесткую сцепку. Как отъедет заправщик, пилоты запустят двигателя, затем тягач двинет самолёт по рулёжке, а там…
Подаю знак «делай как я» и начинаю спускаться к открытой форточке пилотской кабины. Следом за мной скользят Истомин и Карачаев, это моя группа, мы будем работать из пилотской кабины.
