Столичный доктор. Том V (СИ) - Вязовский Алексей

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. На производство всероссiйской переписи ассигновано, по словамъ газетъ, 1.530,507 ₽

КАВКАЗСКIЯ ВѢСТИ. 7-го октября, въ 4½ часа дня, произошло крушенiе товарнаго поѣзда на 176 верстѣ между станцiями Ильской и Линейной. Прислуга спаслась, погибло много товара, убиты пассажиры-зайцы. Виновникъ крушенiя — телеграфистъ Хабля.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Въ силу новаго закона о привилегiяхъ отъ 20-го марта 1896 года, на химическiе рецепты привилегiя не выдается; ввиду этого химическiе заводчики какъ Россiи, такъ и заграницы намѣрены обратиться къ министру финансовъ съ ходатайствомъ разрѣшить вновь выдачу привилегiй на химическiе рецепты, такъ какъ иначе открывшему новый химическiй препаратъ придется обезпечивать его отъ заимствованiя лишь секретомъ изготовленiя.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. На созывъ и устройство предстоящаго въ текущемъ году въ С.-Петербургѣ съѣзда для обсужденiи мѣръ борьбы против сифилиса въ Россiи министерствомъ внутреннихъ дѣлъ испрашивается кредит въ размѣрѣ 13,000 рублей. Извѣстно, что на съѣздѣ будетъ участвовать докторъ медицины Романовскій, первымъ обнаружившій возбудителя этой болѣзни и принимающій самое дѣятельное участіе въ борьбѣ съ этимъ страшнымъ недугомъ.

Инспекция ресторана прошла на «ура». Пообедали мы на славу. Подтверждаю: все слухи о высоком классе здешних поваров правдивы до последней запятой. Придраться не к чему. Все приготовлено великолепно, подано отлично. Во время застолья нас никто не тревожил — так, раскланивались, не более того. Кстати, Николай Васильевич здесь известен как бы не больше меня. Ну да, сколько высокопоставленных пациентов через его руки прошло. Зато потом, когда мы важно прошествовали к выходу, только швейцар нас не поздравил, по должности, наверное, не положено.

Домой я прибыл в самом замечательном расположении духа. Проблемы? Завтра всё, сегодня отдыхать. Вот к Яковлеву только зайду, как раз инъекцию сделаю, и полежу пару часиков. Видеть никого не хочется. Просто устал.

Дверь открыл Прошка. Отдал ему фуражку и начал стаскивать с себя пальто.

— Одежду почистить, просушить. Да не бросать, а аккуратно развесить, чтобы не потянулась.

— Там до вас студент какой-то, на кухне дожидается. Покормили его, а то голодный — ужасть просто!

— Какой студент⁇ Не ждал никого.

— Сказал, от Винокурова, из Москвы, письмо показывал какое-то.

Всё страньше и страньше. Что за студент от покойника прибыл? Какое послание?

— Ладно, давай его в кабинет. Чаю подай сразу. Погоди, галоши тоже помыть и высушить. А то знаю я вас, опять перед выходом протирать начнете.

— Не извольте беспокоиться, ваши сиятельство, всё сделаем!

Пошел в кабинет. Блин, надо было сказать, чтобы воды в ванну набрал, а то у меня сейчас ощущение почему-то, что я месяц не переодевался. Вот оно до чего доводит, общение в высших сферах.

Дверь открылась и вошел… да точно Прошка сказал — студент. Хоть и одет в партикулярное платье, но на лбу написано незаконченное высшее образование. Крепко сбит, широкоплечий, волосы густые, назад зачесаны. Ну и на лице жидковатые усики и зачатки бороды. И смотрит слегка исподлобья.

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил его я. — Рассказывайте, что вас ко мне привело.

— Здравствуйте… ваше сиятельство, — сказал он именно с такой длинной паузой перед титулом, будто сомневался, стоит ли обращаться таким образом. — Я — Семашко, Николай. Мне Винокуров Александр Николаевич написал, что вы можете на работу меня взять и хлопотать о восстановлении в университете.

Вот это новость! И как только добрался и разыскал?

— Вы сейчас должны находиться где-то в Орловской губернии под полицейским надзором? Я правильно помню? Или статус изменился?

Лицо Семашко посмурнело.

— Я… извините, наверное, не надо было приходить… Спасибо за всё, пойду я…

И пошел к двери, вытирая вспотевшие ладони о брюки.

— А ну-ка вернитесь! — рявкнул я. — Пойдете, когда я решу! Что случилось у вас?

— Самовольно оставил предписанное место проживания, не уведомив о том полицию… Я написал Винокурову, спросил совета. Но он не отвечал.

Ибо уже был погребен. От нас был Жиган, он же и собирал деньги на похороны.

— Сбежал, значит? Мо-ло-дец, — я тяжело вздохнул. Как же мне не везет с социалистами, просто диву даюсь. — Что непонятно было в письме Винокурова? Если согласны на мои условия, а именно — никакой политики, ответить, и ждать, когда вызовут. Вроде ничего сложного, да?

— Да. Виноват. Не стоило так поступать… наверное.

— Ага, а еще думать перед тем, как делать. Иногда приводит к поистине замечательным результатам! Ладно, как говорится, фарш назад не провернуть. Больше ничего там не натворили, Николай… — тут я сделал вид, что забыл его отчество.

— Александрович. Но можно по имени. Нет, ничего более не было. Урядник просто… издевался, подговорил пьянчуг, они задирать начали… Вы правы, погорячился. Не буду вас стеснять, пойду…

— Куда? Здесь пока поживете, вам покажут вашу комнату. Но если хотите работать и учиться, то условие, о котором писал Александр Николаевич — на первом месте.

— Я согласен, — вскочил на ноги будущий спаситель российской медицины. — Будь иначе, я бы к вам…

Ладно, теперь хоть не попрется в Швейцарию, а делом займется. Хотя вроде не было в его биографии такого, что из-под надзора сбегал. Или письмо от покойного так подействовало? Начал качать права уряднику, мол, скоро уеду, или еще чего натворил? Но это дело пятое. Что делать? Обратиться к Зубатову? Горемыкину? Ну не к Дурново, это точно. Нет, прыгну через все головы, и пойду прямо к Сергею Александровичу. Думаю, ситуацию с полицейским надзором решим быстро. Восстановить на учебу? Это можно и с начальником военно-медицинской академии Пашутиным обсудить. Пусть Семашко сидит пока безвылазно, а я — на Невский, к председателю Госсовета. А ведь хотел просто отдохнуть…

Откладывать в долгий ящик визит к Великому князю не стал — только переоделся и сразу выехал. А ну как Семашко привел хвоста и жандармы сейчас начнут потрошить клинику? Оно мне надо? Один раз уже с Винокуровыми я всю процедуру проходил — ни капли не понравилось.

Сергей Александрович принял меня почти сразу — он как раз вернулся в кабинет после занятий ушу, был в хорошем настроении, насвистывал арию из «Севильского цирюльника». Мне из канцелярии князя тоже прислали билеты в собственную ложу Романова, но я как раз занимался обкаткой мерсов, так что мне не до пения кастратов было.

— Кстати, зря, Евгений Александрович, вы манкируете оперой, — сходу попенял мне Великий князь. — Даже если не любите музыку, в театре во время антрактов многие важные вопросы решаются. Его Величество в Мариинке часто бывает. Надо, надо показываться на глаза.

Ага. Вот так в своих яхт-клубах, да операх аристократия страну и просрала.

Видимо на моем лице что-то такое отобразилось, что Сергей Александрович сразу принял деловой тон, поинтересовался, как происходит вступление в должность и чем он мне может помочь. Я объяснил свои проблемы с Яковлевым и Семашко.

— По первому вопросу трудностей не вижу.

Великий князь тут же телефонировал министру юстиции и потребовал грозным голосом разобраться в вопросе захвата завода господина Яковлева. На той стороне трубки раздавалось лишь согласное блеяние. Телефонное право во всей красе.

Второй вопрос тоже решился очень быстро. Сначала Сергей Александрович сомневался, выспрашивал про залеты Семашко. Пришлось дать гарантии, мол, загружу молодого человека работой так, что тому не до революций будет. Да и утверждение, что таланты лучше иметь среди друзей, а не врагов, тоже Великому князю зашло. Это и стало финальной каплей — еще один звонок последовал Зубатову. А дядя царя набрал мощные обороты — не стесняется решать вопросы в обход Горемыкина. Министр МВД уже все? Пакует чемоданы? Или Сергей Васильевич по старой памяти к более знакомому человеку обратился?