Боксер 3: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Кстати, этот Димка-дембель вел себя с ней довольно фамильярно и даже фривольно. Несколько раз он развязно окрикивал ее, пару раз хватал за руку — не злобно, а, скорее, весело, но все же мне показалось, что их отношения выходят далеко за рамки чисто приятельских. Правда, никаких поцелуев и обниманий я пока еще за ними не заметил, но все же… могут они быть парочкой?От этой мысли я почему-то начинал слегка нервничать. Или этообычная наглость дембеля, готового накинуться на все, что движется, после двух лет вынужденной аскезы?
М-да. Я чуть не хлопнул себя рукой по лбу. Неужели я на нее запал? Нет, в этом, конечно, ничего такого не было — наоборот, нормальная и естественная реакция. Только вот мне сейчас все эти шуры-муры были ни к чему, учитывая мое пока еще шаткое положение в «Динамо». Черт возьми, да о чем я вообще! Учитывая нашу разницу в возрасте — а она явно была старше года на два или даже больше — Ленка на меня в этом смысле и не посмотрит, так что проблема решится сама собой! Это для меня она — совсем девчонка. Ну или… Ладно, после разберемся, война план покажет.
Вечеринка, между тем, была еще в самом начале. На последний этаж заброшки заходили все новые и новые гости — в какой-то момент я даже сбился со счету. Одеты они были все довольно прилично и вообще не производили впечатления маргиналов.
«Да куда же я в итоге попал?», — размышлял я, глядя на очередное пополнение нашей компании. «Отовариваются они явно не в общих магазинах, а у фарцовщиков ведь вещи стоят дорого. Навар за опасность — это логично. Значит, все здесь — люди небедные. При этом интересы у них, можно сказать, как у интеллигенции — политика, музыка, мода…»
Больше всего меня в этом смысле поразил, конечно, Бабушкин. Его имидж, сложившийся в «Динамо», плохо сочетался с этой компанией. Но ведь как-то он туда попал?
— Это все, конечно, здорово, но уже устарело, — донесся до меня чей-то возбужденный голос. — Это все для папиков. Нет, я не в том смысле, что это плохая музыка, но сейчас нужно новое, свежее! Ты вот слышал новый альбом «Аббы»? Вот это вещь! Я с собой пленку принес, потом поставим. Ты обалдеешь, какие там песни бронебойные!
— Да что ты все с этой «Аббой» носишься, — недовольно поморщился второй меломан. — Это же все эстрада, пустышки. Они сегодня есть, а завтра их никто не вспомнит. Так, ногами подрыгать на дискотеке и утром забыть.
— А спорим, их и в нашей старости слушать будут? — не успокаивался первый.
— Пф! Я даже спорить с тобой не буду! — презрительно фыркнул второй. — Ты что, думаешь, если слащавые голоса да приторные мелодии, хоть и на синтезаторах — значит, уже стоящая группа, что ли? Да это однодневка, на один сезон! Вот Битлы — это да!
— Застрял ты в своих Битлах, старик, — снисходительно возразил первый. — А время вперед идет, и музыка меняется…
В другом углу пацаны хвастались своими обновками. До меня доносились обрывки их восторженных фраз: «Глянь, какую рубашенцию отхватил!», «А посмотри, какие джинсы!», «Сто пятьдесят рублей всего — и такая вещь!».
Сто пятьдесят рублей за одну вещь. Полторы, а то и две средних советских зарплаты в эти годы — и это для них «всего»! Да, чтобы выделиться в такой компании, придется крепко постараться. Ничем материальным я их удивить не могу — положим, теперь я знаю их фарцовщика и могу при случае сослаться на Бабушкина, но денег-то на такие покупки у меня пока что все равно нет. И пока сам не раздобуду — и не будет. Значит, придется придумывать что-то другое.
Внезапно музыка оборвалась. Танцующие по инерции сделали еще несколько движений и с недоуменным видом повернулись к диск-жокею.
— Ты чего? — вразнобой спросили сразу несколько гостей. — Где музыка-то?
— Сейчас, ребята, сейчас, — диск-жокей, как раз отошедший в сторону, чтобы перекурить, спешно бросился к магнитофону. Понажимав разные кнопки и несколько раз проверив питание, он начал осматривать механизм, комплекс колесиков и зажимов, куда вставлялась лента, и вскоре вынес свой вердикт: — Хана. Пленка зажевалась. То ли пассики менять надо, то ли колесико это дурацкое барахлит…
— Ну ёлки-палки, ну я же тебе вчера несколько раз напомнил, чтобы ты лентопротяжку проверил, — протянул Андрюха. — Так сложно было, что ли? Теперь вот сиди на празднике в тишине.
— Да я сейчас, — оправдывался диск-жокей, доставая сумку с какими-то инструментами, — я быстро, сейчас все исправим…
— Быстро он, — проворчал Андрюха и ткнул меня в бок. — Вот скажи мне, Миха, как такие люди называются, а? Я ему вчера раз пять сказал — проверь, проверь! Техника — дело хрупкое, в любой момент заклинить может! А он мне — «да ладно», «да ладно»… Вот и приплыли с его «да ладно»!
— Ребята, — Ленка возникла рядом так же внезапно, как при нашем знакомстве у речки и сегодня из-за стены. Видимо, эффектные появления были ее отличительной чертой. — А давайте, чтобы в тишине не скучать, кто-нибудь на гитаре поиграет, а? А мы вместе подпоем, если слова знать будем. Кто у нас тут гитарист, кто хочет?
— Я, — как будто невидимая сила подбросила меня с дивана вверх. Я встал и услышал свой голос словно со стороны. — Я сыграю, где гитара?
— О-о, да ты у нас еще и музыкант? — Ленка игриво прищурилась, и я сразу услышал напряженное покашливание Димы-дембеля. — Ну давай, раз ты такой смелый. Удиви нас хорошей песней. А мы пока тарелки с салатиками освежим, а то аппетит у всех, я смотрю, нешуточный.
С этими словами она вручила мне гитару. Не сказать, что я был прямо таким уж хорошим гитаристом — бренчал что-то в компаниях при случае, но даже в наших спортивно-тренерских сборищах находились умельцы и покруче. Впрочем, среди людей, отмечающих дембель товарища, особой виртуозности и не требовалось. Настроение поддержать — это да.
Только вот что бы мне такого спеть? Как назло, все песни, которые я знал, повылетали у меня из головы. Я сделал вид, что настраиваю инструмент, а сам в этот момент судорожно пытался вспомнить хоть сколько-нибудь подходящий репертуар. Не слишком старый, не слишком современный — нельзя петь песни из будущего. Из своей прошлой юности я более-менее неплохо помнил репертуар ВИА, но, судя по интересу здешней публики к «фирменной» эстраде, за это музыкальное направление могли и отобрать гитару. Тогда Высоцкий? Вроде бы, универсальный вариант. Но, как на грех, из его песен в памяти всплывали лишь военные да мрачные, вроде «Коней привередливых». Не самый адекватный подарок на праздник, мне кажется. Что же тогда?
Может быть, не заморачиваться и вспомнить дворовый репертуар? Уж эти-то песни пелись всеми подряд, и даже самый снобистски настроенный рокер или дискотечник после стакана-другого нет-нет да и подпевал про голубей, целующихся на крыше, или про иволгу, тоскующую в малиннике. Да, пожалуй, это будет самое оно — и общеизвестное, и без особых претензий. Что в итоге? Пауза затягивается, надо выбирать. Я решил взять первый ля-минорный аккорд и запеть то, что придет в голову — а там уж куда кривая вывезет.
Рука уверенно ударила по струнам, и неожиданно для себя самого я запел:
Дым сигарет с ментолом,
Пьяный угар качает…
Только в процессе исполнения я сообразил, что всё-таки хватил лишку, и эта песня — во всяком случае, в этом варианте — появилась лишь в девяностых годах, а нынешняя молодежь могла знать из нее если только строчки припева, которые кочевали из песни в песню. Да и слова про сигареты и пьяный угар от человека, который не курит, не пьет и вообще еще не дорос до «ласканий», воспеваемых в песне, звучали довольно забавно. Возможно, именно поэтому на мое пение поначалу никто не обратил внимания. Как раз в этот момент, по выражению Ленки, «обновились салатики» на столе, а в стаканы снова полился самогон, и, поднимая очередной тост, никто не обращал внимания на фоновую музыку.
А когда я ее обнимаю,
Все равно о тебе вспоминаю,
