Целитель 12 (СИ) - Большаков Валерий Петрович
— Угу… Чтоб концы в воду…
— И погребем к берегу… — размечтался Ван Хорн. — Синее небо, лазурное море и белый песок… Картинка!
* * *
Маневр схода с орбиты занял минуты три. Затем «Атлантис» полчаса дрейфовал, по инерции опускаясь все ниже и ниже. Дорси установил угол атаки в сорок градусов для пущего торможения в плотных слоях, и вот, на высоте сто двадцать с лишним километров сильно разреженный воздух начал ощущаться — машина легонько подрагивала.
— Входим в атмосферу! — обронил Майкл.
Боясь промахнуться мимо атолла Рароиа, он то увеличивал крен, чтобы шаттл замедлялся быстрее, то уменьшал его. А если «Атлантис» слишком отклонялся в сторону от курса, пилот совершал «балансирующие повороты».
Скорость упала до тринадцати тысяч километров в час, за иллюминаторами и окнами бушевала оранжевая плазма.
Командир мягко опускал нос шаттла, уменьшая угол атаки, а ощутимо плотный воздух грубо осаживал корабль — перегрузка наседала, потом стала спадать.
— Высота пять с половиной километров! Скорость — триста пятьдесят! Пора! Разгерметизация и… Рон, откроешь боковой люк!
Карлайл, задыхаясь, выполнил приказ. Толстенная крышка откинулась легко — давление сравнялось. Рев рассекаемого воздуха проник в скафандр.
— Лес! Штанга!
— Да!
Николс, факая и кряхтя, высунул за борт затейливо изогнутую телескопическую штангу — прыгать надо было с нее, иначе отнесет воздушным потоком и ударит о крыло.
Рон, ужасаясь, вцепился в штангу, как обезьяна за ветку, и пополз. Далеко внизу переливался океан. Вверху голубело небо. Черно-белый «Атлантис» скользил вниз, не догадываясь о близкой гибели.
«Прыгай, трус! А ну!»
С трудом расцепив пальцы, Карлайл понесся вперед и вниз, однако не спешил выпускать парашют. Один… Второй… Третий… Все покинули шаттл. Последним выпрыгнул командир. Теперь можно.
Купол резко дернул астронавта — и мир плавно закружился, радуя тишиной и неспешностью. Далеко впереди пикировал шаттл, неуклюжий, словно перекормленный самолет. Неожиданно его фюзеляж вздулся, швыряясь светящимся дымом, извергая клубистое пламя.
Распадаясь, «Атлантис» закувыркался вниз — обломки космического корабля падали веером, а за ними стелился букет дымных шлейфов.
Приводнился Рон не совсем там, куда метил — не во внутренней лагуне атолла Рароиа, а в океане, но с наветренной стороны, где прибой не силен.
С трудом погасив купол парашюта, он поплыл к берегу, неуклюже загребая. Его товарищам повезло больше — ветер донес их до тихой полосы между рыжими глыбами рифа и атоллом. Ничего, ленивая волна помогла — мягким жидким тычком закинула Карлайла на спокойную воду.
Он еле доплелся до белого, искрящегося песка, плюхая и пугая рыбок. Скинул шлем, избавился от тяжелого скафандра, от парашюта — он так и тащил эту кипу мокрой ткани с собой, пыхтел, но тащил.
Ну, не бросать же! Робинзону всё сгодится…
Пятница 7 апреля. Вечер
«Бета», Атлантика, борт д/э «Бриз»
В первые часы после перехода чувствовалась легкая неуверенность. Ее хорошо выразил Рустам — он развел руки и спросил с запинкой: «А… где?»
В самом деле! Где оранжевое море и три-четыре луны в зеленых небесах? Океан вокруг валил точно такими же пологими волнами, и солнце заходило на западе, перекрашивая вышнюю синеву в лимонно-желтые и багряные тона.
А вот решетчатые тарелки антенн ловили не совсем обычные передачи. Бормотание бразильского радио никто не слушал, ибо не понимал, а вот советский «Маяк» звучал во всех каютах.
Понятия не имею, доставал ли он до этих широт в моей «прошлой жизни», но нынче слышимость была отменной.
—…На волне «Маяка» — новости, — спокойно выговаривала дикторша. — Как сообщают с плавбазы «Нахичевань», сильный шторм, разгулявшийся на экваторе, между Африкой и Южной Америкой, стих. Экипаж затонувшего среднего рыболовного траулера СРТ-10 спасен почти весь, кроме двух моряков. К поискам подключился бразильский фрегат «Дефенсора» и советское научно-исследовательское судно «Профессор Визе», следующее из Антарктики.
Товарищ Шелепин поручил оказать помощь и поддержку семьям пострадавших, а также всемерно ускорить разработку непотопляемых траулеров, соответствующих высокому уровню безопасности рыболовецких атомоходов типа «Нахичевань», «Комсомолец Магадана» или «Паланга».
К другим новостям. В интервью газете «Вашингтон пост» товарищ Гагарин подтвердил, что ЛКС — легкий космический самолет конструкции Владимира Челомея — будет использован для вывода на орбиту модулей американской станции «Фридом». Как отметил Юрий Алексеевич, 19-метровый ЛКС с экипажем из двух человек легко доставит в космос пять с половиной тонн груза.
Вести с полей. Работники колхозов и совхозов Северо-Кавказской области продолжают весеннюю посевную кампанию…
Я поневоле заулыбался. Новость о том, что в «Бете» Гагарин жив-здоров, переполошила и обрадовала всех. Видимо, партийные разборки в шестьдесят седьмом, когда Шелепин со своими «комсомольцами» победил Брежнева и его «днепропетровских», оказало настоящее макровоздействие на страну.
«Адекватно, Железный Шурик!»
Ни на каком «мигаре» первый космонавт не полетел и не разбился, а был назначен рулить Госкомитетом космических сообщений СССР, с чем я его и поздравляю…
Шумная волна плеснула в борт, и забрызгала меня. Хорошо еще, Ромуальдыч надавил своим авторитетом — всех заставил надеть спасжилеты. Хоть не намок.
Хватаясь за леера, я оглянулся за корму. Буря и впрямь утихла, но ее отголоски настигли «Бриз» — в небе неслись рваные тучи, а неслабый ветер поднял волну. Сухогруз валко качало — нос плавно задирался вверх, и опадал, вздымая пенные гейзеры.
Облака кучковались, затмевая закатный спектр. Резко потемнело. Решив, что с меня хватит, надышался, я потянул руки к узкой стальной дверце, предвкушая относительную тишину каюты. По трапу вниз, по коридору налево, вторая дверь…
Уцепиться за дверную рукоятку я не поспел — сильный толчок буквально снес меня с палубы. Те самые спасительные леера подвели — я запнулся за них, сделал отчаянную, судорожную попытку вцепиться, но чья-то недобрая рука снова пихнула в спину.
Мгновение полета — и мое тело погрузилось в волны. Я выплыл, ошеломленный, бесясь от злости, но даже не разглядел недруга — лишь чья-то темная фигура скользнула вдоль белой надстройки.
— Э-эй! — завопил я, отплевываясь. — Э-ге-гей!
Мне послышался издевательский смех — или это сам ветер, глушивший мой голос, хохотал, «порывами до сильного»? А я всё никак не мог принять столь резкую перемену в жизни.
Вот ты жив-здоров, хорохоришься, подсмеиваешься над судьбой, и вдруг — раз! — человек за бортом.
За бортом корабля, за бортом родного мира…
«Ничего, — мрачно подумал я, провожая глазами корму „Бриза“, — недолго тебе мучаться. Не утонешь, так сдохнешь от жажды! А что от тебя останется, акулы дожрут…»
Нет, не утону. Жилет, набитый скрипучим пенопластом, держал меня, как поплавок. Ну, хоть вода тепленькая…
А сухогруз уходил все дальше на север, медленно сливаясь с сумерками.
[1] «Привет!» (порт. разг.)
Глава 10
Суббота, 8 апреля. День
«Бета»
Центрально-Восточная Атлантика
Ночью задувал ветер, студил голую шею, но спасательный жилет не давал озябнуть, хорошо прикрывая тело, а парная водичка согревала. Океан колыхался вокруг — зеркальная копия той хляби, что я оставил за гранью миров. Чернота внизу, чернота вверху…
Тусклый звездный свет позволял отделить небо от вод, но и под волнами разгорались туманные огни — играли мелкие кальмарчики, фосфоресцировал планктон… А я неторопливо, экономя силы, плыл на север. Да и куда еще? И как?
