Завод (СИ) - Ра Юрий

Что порадовало в этой ситуации, все экспонаты были современные, реконструкция по эскизам, рисункам и гравюрам. Так что кровь, обильно пропитавшая плаху, бревно и еще кое-какие предметы, скорее всего была игрушечная. Что еще порадовало — в оружейных башнях все предметы разрешали трогать. Даже помахать разрешали, только велели отойти в сторонку. В советское время до такого додуматься никто не мог: трогать экспонаты — это как Жанну Д*Арк или Арину Родионовну девственности лишить. Практически надругательство над заслуженным трупом.

Глава 15 Болты и пули

Походив как простой зевака, Фролов со чадами переместился в ту часть крепости, где тусили те, кто в системе, члены реконструкторского клуба, говоря проще. И внезапно превратился в мужа той самой Лены из Новоузловска. Ощущение было необычным, еще ни разу Пётр не был Ленкиным мужем нигде, кроме компании её родственников. Новый опыт, даже интересно. Из всего того арсенала, что был развешан и разложен повсюду, его внимание привлек только арбалет. Хотя там помимо арбалета было за что подержаться: щиты деревянные и стальные, мечи самых разных видов, топоры причудливых форм и размеров вплоть до ростовых. Даже доспехи стояли на специальных подставках.

Что поразило Фролова, не было ни рогов на шлемах, ни шипов на наплечниках и локтях рыцарских лат. Как же без шипов-то? Видимо, реконструкторы ничего не понимают в стиле и пафосе, решил Фролов. А начни им подсказывать, как надо делать, станут оправдываться — мол, не пафоса ради, историчности для! Как заявил ему один тип: «Если килограммовой булавы достаточно, чтоб свалить соперника, зачем делать пудовую, как у Ильи-Муромца?» Вот о чём он думает, этот типус? Муромец это бренд, он в Третьяковке висит, его все знают такого крутого и с пудовой балдой на ремешке, висящей на запястье вместо барсетки. А кто это плюгавого знает? Не, так-то не такой уж парень и плюгавый, но если сравнить с тем Ильёй… И бородка жиденькая. Да тут у всех с бородами не очень.

— Как тебя, Пётр, кажется? Смотрю, ты арбалетами заинтересовался.

— Ага. У самого небольшой опыт конструирования образовался.

— Ого! Какую эпоху копировал?

— Да нет, на жестких плечах сделал с пневмопружиной.

— Вот это затейники у нас в Туле попадаются. И как, болт летит?

— Летит, но кривовато. С оперением пока не разобрался.

— А пулю как кидает?

— Вот тут не понял. Арбалет что, и пулями может стрелять?

— Да. По птице глиняной или каменной достаточно, по ополчению свинцовой. А рыцаря пулей уже не возьмешь, болт калёный нужен.

— Вот это да! Не знал.

— Век живи… Кстати, на сколько метров у твоего прицельная дальность?

— Не знаю, у мня во дворе до забора двадцать метров.

— Приходи как-нибудь к нам тогда. У нас и болты нормальные, и сектор для стрельбы сам видишь какой. Мы на тренировки тот угол крепости закрываем для посещений, хоть обстреляйся. Ну и мишени видел небось — болт не ломается при попадании.

— Спасибо, подумаю.

— А чего думать?

— Чего? У вас места свободного в центре города много, а у меня со свободным временем проблема. В огороде бузина, а в Киеве дядька. Работаю всё время. Фактически один выходной в неделю.

Тульский Кремль щедрой рукой городской администрации почти полностью был передан в пользование фан-клубу «Арсенала». Абсолютно правильный идеальный прямоугольник, который мечтал стать квадратом, не смог. Внутри церковь и музей оружия, а больше никакой застройки — гуляй, не хочу! Почти шесть гектаров старины и реконструкторства. Только в одном углу затаилась электростанция начала двадцатого века, тогда о сохранении старины не шибко думали.

Вот и резвятся реконструкторы, которым важнее спорта и достижений простой человеческий кайф позвенеть мечами, походить в исторических костюмах, сорвать свою минутку славы, фотографируясь с туристами. Ах да, еще и худо-бедно, но погружаются товарищи реконструкторы в историю. Спортсмену, ему надо быстрее-выше-сильнее, а еще победить всех. Эти же ищут ответы на вопросы ребят-почемучек: почему алебарда? зачем рогатина? что лучше, сабля или меч? Старая загадка про бой слона и кита здесь находит своё практическое решение.

Фролов всем этим не страдал, но вполне понимал мотивы молодых и уже взрослых активистов. А еще ему импонировало то, что с уходом комсомола настоящее молодежное творчество не сгинуло, приняло чуть другие, зато не столь формальные… э-э-э… формы. «Тавтология — неформальные формы» — решил для себя Пётр, но передумывать свою мысль не стал. Как оказалось, помимо трёх башен с оружием эпохи высокого средневековья, члены клуба с незамысловатым названием «Крепость» собрали еще одну экспозицию. Целая башня была посвящена крестьянскому восстанию Ивана Болотникова. Так это подавалось в советской школе. В новой реальности многие историки согласились с Карамзиным и назначили Болотникова пособником польских интервентов. Поскольку именно здесь нашло свой конец его войско, экспозиция была вполне актуальна.

Сыро и холодно оказалось в «Башне на погребу», как она называется. Пацаны жались к отцу и вдвоём кутались в его джинсовую куртку. Чтоб не палиться, Пётр заранее снял наплечную кобуру с Зигом и положил её в сумку, а сам теперь дрожал от холода в башне в футбоке. Стены увешаны репликами пищалей, сабель, немудрёного древкового оружия крестьян. Тут же висели копии доспехов польских бояр, принимавших участие в Смуте.

— А чего тут так холодно, братцы? Словно за стенами не июнь, а ноябрь.

— Ха, так тут и не бывает по-другому. Внизу видишь вода чернеет?

За перилами виднелся провал, в котором слегка колыхались в черной воде бочки, стрелецкий колпак, какой-то рваный кафтан. А среди всего этого мусора проглядывалось что-то большое монолитное светлое.

— Видишь в воде льдину? Она всё пространство почти занимает. Летом чуть меньше становится, зимой опять намерзает.

— Вижу. Это откуда такое?

— Говорят, как Тульский Кремль затопил Василий Шуйский, когда Болотникова брал, эта башня воду Упы приняла. А потом вода замерзла. Вот уже триста лет с лихом здесь льдина лежит. То подтает, то подмёрзнет. Напоминает, как бунтовщиков под лёд живьём сплавляли.

— Жуть какая! Это правда? Или из разряда баек?

— А кто знает? Всегда тут была льдина проклятущая. И при Советской власти, и до неё.

— Дети, пойдем отсюда, пока окончательно не замёрзли!

И мужчины Фроловы мужественно убежали греться на стену. Кстати говоря, эта странная башня единственная из не угловых, что не имела проездных ворот. Видимо, её изначально построили как склад всяких запасов. Вот только рукотворное наводнение, когда осенью тысяча шестьсот седьмого года по приказу Шуйского перекрыли реку, поставило точку в использовании башни как арсенала. А может парни всё врут? Кто знает…

Лето — самое время пойти в отпуск, но по графику отпуск у Фролова в августе, да не в начале. Так что мысли об отдыхе пришлось сдвинуть в своём сознании куда-то подальше, чтоб не мешали просто жить и радоваться. Радоваться в первую очередь растущим детям, ну и лету, солнышку, собственному дому, который вполне теперь выглядел законченным. Придомовая территория потихоньку превращалась в уютный двор, нанятая бригада отштукатурила стены, рифленая жесть сияла на крыше в лучах закатного светила. Песочница, открытый тир, качели, спортгородок для детишек привлекали во двор Фроловых кучу ребятишек из соседних домов. Лена и Пётр были не против, но с условием, что они не отвечают за травмы, полученные чужими детьми на их территории. Ну и контролировали возраст игрунов, отсеивая сильно маленьких и старших. За эталон был принят возраст Серёги и Андрюхи, плюс-минус полгода. Вот тоже задача –весь день в садике пацаны возятся, играют, а потом приходят домой и опять у них есть силы возиться в песке и лазить по лесенкам.

В один из дней Фролову позвонил начальник службы безопасности и попросил зайти поговорить за жизнь. Не откладывая в долгий ящик, Пётр зашел в тот же день ближе к концу рабочего дня, чтоб от безопасника идти сразу на автостоянку. Сделав лёгкий заход про погоду и жизнь в стране, шеф службы уже через минуту перешел к основному: