Иван Наумов - 18 Тени 1. Бестиарий
— С добрым утром!
Ян почему-то рад был её видеть, хотя они ещё даже толком не познакомились. Есть такой тип людей, что вызывает доверие по умолчанию.
— Слава богу! Вы тут! Доброе утро! Соберёте завтрак — приходите сюда!
Все фразы шли с интервалом, не предполагающим диалога.
— А куда бы я делся, — улыбнулся Ян.
— Ну, Костя вот делся же куда-то!
Ян повесил куртку на спинку стула, обошёл зал, изучил содержимое «шведского стола», в два подхода набрал всякой вкуснятины.
— Надо спланировать нашу программу, — сказал он, усаживаясь напротив Натальи Андреевны, — но, наверное, подождём Константина Эдуардовича?
— Бесперспективно!
— Почему?
— Долго ждать придётся, ничего не успеем. Костя в Штутгарте. Переговоры затянулись, из него там уже всю душу вынули. Немцы же дотошные… Да что я вам рассказываю! Он им уже говорит: я согласен, да, хорошо! А они: подождите! Давайте разберёмся, с чем именно вы согласны. Ужас!
— Ужас, — подтвердил Ян. — Значит, все полномочия в ваших руках.
На самом деле, конечно, он собирался поучаствовать в разработке маршрута и деликатно подкорректировать идеи туристки таким образом, чтобы как-то выбраться в обещанный Арсену Давидовичу музей. Но тут вмешался всемогущий Случай. Ян прямо-таки распознал его электризующее дыхание.
Наталья Андреевна протянула ему через стол потрёпанный, затёртый на углах буклет. Видимо, как карта капитана Флинта, он переходил из рук в руки и хранился наравне с сокровищами. «Лучший аутлет Западной Германии! Сто пятьдесят брендов! Ежесезонные распродажи! Скидки до семидесяти процентов!» Судя по фотографии на обложке, храм потребления был спроектирован с размахом — на огромном зелёном поле выстроились бесконечные ряды однотипных ангаров.
— Были там? — уточнила туристка.
— Кажется, нет… — Ян перевернул буклет, чтобы посмотреть адрес, и чуть не охнул от приятной неожиданности. — Но это не так далеко, километров сто пятьдесят от Майнца.
— Тогда давайте оттуда и начнём, — подвела итог Наталья Андреевна. — Всегда лучше отстреляться с покупками, а высокие материи оставить на потом. Вы не расслабляйтесь, ещё поведёте меня по картинным галереям и рыцарским зáмкам!
— Не возражаю по всем пунктам, — важно ответил Ян.
Ещё бы ему было возражать, если — бинго! — аутлет находился в Цвайбрюккене!
Всю дорогу они проболтали. В основном пересказывали забавные случаи из жизни, дорожные истории. Ян подумал, что будь с ними в машине Константин Эдуардович, такой лёгкой беседы наверняка не получилось бы — уж очень серьёзный дядя.
Через два часа они проехали под аркой, приветствующей ценителей высокой моды, эпатажного стиля и раскрученных брендов.
— Ян, — строго спросила Наталья Андреевна, коснувшись пальцами его запястья, — вы пойдёте со мной, и будете помогать мне в нелёгком процессе выбора? Или собираетесь прикинуться ветошью и спать в машине?
Есть же такая порода людей, которые всех трогают! Им как будто жизненно важно при общении обязательно пощупать собеседника. Зачем? Чтобы получить тактильное свидетельство его существования? Гладят по плечу, придерживают за локоть, пожимают пальцы, шутливо толкают в бок, дружески хлопают по спине, а то и треплют за щёку или берутся пальцами за подбородок, бр-р-р! Ян не очень любил подобную манеру общения. Однако от прикосновения Натальи Андреевны он не испытал никакого дискомфорта, скорее наоборот. Просто знак внимания, невербальная приправа к беседе.
— Имитация ветоши — не наша парадигма! — уверенно ответил он. — А что, были прецеденты?
— О да! Ленивейший итальянский прецедент в центнер весом! В прошлом году в Милане взялся меня покатать. Импозантный такой, в шарфике, волосы уложены, бородёнка пострижена. Аполлон Бельведерский! Синьорина! Я покажу вам всё!
— Показал? — усмехнулся Ян.
— Самым впечатляющим был храп за рулём. Только подъедем куда-нибудь, он: проходите в магазин, я здесь подожду. Ещё только до дверей дойдёшь, обернёшься — а уже машина аж вибрирует. Так храпел, что мотор глох!
Яна кольнуло, что ещё год назад его пассажирка числилась в синьоринах. Константин Эдуардович показался ему таким гранитным и основополагающим, каким-то вечным, что ли. Трудно было представить, что, возможно, ещё совсем недавно они с Натальей Андреевной могли быть даже не знакомы…
— Думаю, начнём отсюда! — она снова инстинктивно дотронулась до руки Яна, кивнула в сторону одного из магазинов. — Чутьё велит мне не пренебрегать этой заезженной маркой.
Дальше начался «процесс выбора». Медленно, но неуклонно обрастая яркими фирменными пакетами, они перебирались из двери в дверь, проходили ряд за рядом, шерстили бесконечной длины вешалá.
Ян, подéржите? Ой, и вот это подержите! Спросите её, а нет без тесьмы? А это точно цена, а не размер? Досадно! Нет, триста марок — это грабёж. Переведите ему: «Нет!» — Переведите ему: «Это меня полнит!» — Переведите ему: «Натуральный совхоз!» — Вот, посмотрите своим незамутнённым взглядом: берём? Берём! И кардиганчик? А он в спине не фалдит? Ян, вы взрослый мужчина, не говорите мне, что не знаете смысл слова «фалдит»! А выточки на месте? Ян, вы издеваетесь?! Не уходите, это у меня шутки злые. Потому что думала о себе в другом размере. А я, оказывается, как немка! Ну, хорошо мне такая штучка? Пошли бы со мной в театр в такой? Да не вы, а я! Я в штучке, а вы пошли — что вы мне голову морочите?
Первую порцию трофеев сгрузили в машину. Пакеты как-то потерялись в просторном багажнике «Вектры». В сутках двадцать четыре часа, напоминал себе Ян. Любое стихийное бедствие рано или поздно заканчивается. Утешал он себя скорее по инерции, потому что всегда был равнодушен к шоппингу, однако сегодня не в шоппинге было дело. Яну нравилось наблюдать за Натальей Андреевной, её порывистыми движениями, искромётным проявлением эмоций, неутомимым азартом. Детская игра в куклы на взрослый лад — сняли-надели, сняли-надели сто одёжек, а можно ещё и чуть-чуть управлять ходом событий: своими оценками в стиле «да — нет — не уверен», советами, какой цвет лучше, и предложениями «а, кстати, видели вот это?» — Ничего такого, ничего предосудительного, просто это было забавно. Даже не забавно — мило. А ещё точнее — легкомысленно и приятно.
— А вот сюда я, пожалуй, зайду без сопровождения, — хитро улыбнулась Наталья Андреевна перед очередным магазином, — не возражаете?
Ян поднял глаза на вывеску, потом уставился в витрину и почувствовал, что щёки предательски зарделись. Даже на манекены смотреть было неловко, такое на них всё было воздушное и кружевное, обтягивающее и подчёркивающее, скорее обнажающее, чем прикрывающее.
— Да, здесь уж вы сами! Я и линеек размеров таких не знаю, и с выточками могу напутать…
Наталья Андреевна совсем по-девчоночьи прыснула:
— Зато тут ничего не фалдит!
Надо было использовать момент и рвать когти.
— Это насколько по времени, как вы думаете? — спросил Ян.
Наталья Андреевна скосила глаза на витрину, вынесла вердикт:
— Минимум — час. Не заскучаете?
— Нет! Буду болеть за вас издалека. Я, с вашего позволения, тогда ненадолго отъеду, хорошо? Если выйдете, а меня ещё здесь не будет, позвоните. Но я думаю, что вернусь быстрее.
— Ну и замечательно! У меня тут тоже дела ответственные, спешка не нужна.
Она строит мне глазки, или померещилось? Ян не был уверен. Чур, меня, чур!
Огляделся, не сразу сообразив, в каких краях бросил машину. Посмотрел на часы. Без пяти два. Супер! Ян любил, когда всё совпадает и сходится, когда задачи помогают решить одна другую. Нужно было спешить в музей.
Зацепив Цвайбрюккен по самому краю, Ян выехал на автобан, уходящий на юг. Не разгоняясь, не перестраиваясь в левую полосу, проплёлся с километр за швейцарским грузовиком и свернул на нужную бензоколонку. На всё про всё ушло пятнадцать минут. Значит, есть целых полчаса на разговор.
Как и везде в Европе, а особенно в Германии, продажу топлива владельцы заправочных станций всячески пытались совместить с другими услугами, чтобы одним выстрелом убивать максимальное количество зайцев. На бензоколонках открывались магазины, кафе, рестораны, гостиницы. Но вот музей на автозаправке Ян видел впервые.
Длинное двухэтажное здание прижималось к пологому склону высокого каменистого холма. Неимоверных размеров рекламный щит музея указывал прямо на вход, и захочешь — не ошибёшься.
Дверь вела в общий тамбур: справа располагался магазин запчастей, лестница, уходящая на второй этаж, вела в парикмахерскую и цветочный магазин, а слева, собственно, и был вход в музей. Латунная табличка с часами работы известила Яна об обеденном перерыве с двух до трёх. Вот же засада, огорчился он, но на всякий случай толкнул дверь. Она приоткрылась.
Свет внутри был выключен, а окна имелись только в дальнем конце зала. Ян сделал пару шагов в полутьме, прошёл между высоких стеллажей. Справа на стене угадывались контуры какой-то карты. В глубине стоял письменный стол, за ним сидела немолодая женщина, склонившись над бумагами в свете настольной лампы.
