Станислав Лабунский - Перстни Легатов
Пристроил я артефакт на место, и, покручивая перстень на пальце, пошел к ней.
Порох, повинуясь неслышному приказу хозяйки, в сторону шагнул, меня пропуская. Подошел я к ней вплотную. Если ее пристрелить или ножом ударить, меня толпа на куски голыми руками порвет. А воздействие пресекать надо, а то буду иметь рядом десяток полноценных зомби. Мне бандиты безразличны, только Пирата жалко, да и Порох может в хорошего сталкера вырасти, если выживет.
- Завязывай, - говорю, - по-хорошему. На меня это не действует. Еще раз про перстень подумаешь, я тебе его сама знаешь, куда вобью. Прямо до гланд.
- Я вас не понимаю, - девочка глаза округлила в недоумении.
А сама думает, почему на меня ее желания не действуют. А тут, подруга, твоих братиков много, и защита от них есть.
- Давай договариваться, - продолжаю. – Передатчик дам, вещь дорогая и контракт подпишешь с немцами на рекламу. Учиться тебе почти не придется, походку поставят, и вперед, на подиум. Только до Кордона думаешь исключительно о погоде в Каннах.
Пока не поняла в чем дело, гарнитуру на нее цепляю. Нельзя ее из виду выпускать, контролера нашего, за речкой выращенного. Отвлек я ее, парни зашевелились, стали тюки с грузом к воротам перетаскивать. Вот такие бывают девочки. Похоже, что один я понял, в чем дело. Умник ситуацию мимо пропустил.
- Я тебе колечко от «Картье» подарю, выведи на экран каталог и выбирай, но не дороже трехсот тысяч, - добил я ее окончательно.
Все, сейчас дойдем.
Пока команда на площадку перед воротами выходила, я с заправки остальную часть группы вывел. Катеньки покраснели. Пират побледнел. Мы с Бронзой обнялись нежно и поцеловались красиво, как в кино. Романтично.
- Порох, командуй! – кричу.
- Вперед, - не заставил себя ждать орел-командир.
Тоже понял, что где-то прокололся, ощущение есть, и все. Близок локоть, а не укусишь. Я к нему подхожу, по своей голове пальцами стучу.
- Очнись, мы с Бронзой в головное охранение, а замыкающих сам назначь. Не по набережной гуляем, ваш поход по кустам вспомни.
Двинулись, наконец. В хвост колонны Порох сам встал с Пиратом. Тоже мне, покорители Зоны, так их и этак. Дойти бы до заставы без приключений. Дождь опять полил. Мелкий такой, грибной. Лужи неглубокие по асфальту растеклись. Я у Бронзы на пять минут передатчик одолжил, Умнику задачу поставил, а уж он поставленные перед ним вопросы решать умеет. В мире тихая паника силу набирает, акции американских компаний вниз катятся, доллар к евро падает. Авианосец «Огайо» в порт идет, родину спасать. Адмирал с Умником прикинули, что волна приливная через Атлантику пойдет высотой метров пятьдесят, а на прибрежном шельфе взметнется на все восемьдесят. Прощай, Голландия, не бывать мне в Амстердаме, не успел. Негде будет геям свои парады проводить. Ладно, поможем Кеннеди спасти Штаты. Сейчас о другом думать надо.
Дошли до тоннеля под насыпью железнодорожной, протиснулись между плитами и трубами, выбрались на свежий воздух уже на Кордоне. Леночка к нам подкралась. Раз на нас с Бронзой ее внушение не действует, решила по другому пути двинуться. Глазки потупила, а язычком так губки облизывает, что любому понятно, добывала она из нефритовых жезлов живительную влагу. Ну и платье так сбилось, что ничего не скрывает. Чисто случайно.
- Вернись на место, - говорю, - кабан из зарослей выпрыгнет, и останется от тебя куча фекалий. Выбрала уже кольцо?
- Да, - отвечает с отчаянием, - но оно дороже стоит.
- Разницу в рассрочку из своей зарплаты покроешь, это не проблема, - успокоил я нашего природного контролера.
Побежала она радостная обратно, Бронза на меня посмотрела неласково. Я ее немедленно обнял, поцеловал и в передатчик сообщил:
- Общий канал. Группа Пороха идет из Темной Долины на заставу через АПК. Убедительная просьба – на дороге не стоять. Щенок, мы тебе за транзит по территории что-то должны?
- Нет, - отвечает удивленный смотрящий, - прости, узнать не могу. Назовись.
Сейчас, только шнурки поглажу.
- Мы с тобой янки артефакты от Билли Доннована передавали, - говорю.
- Понял, - сразу сообразил Щенок. – Всем одиночкам на Кордоне уйти от АПК, Темная Долина шутить не любит.
Мы с Бронзой пару слепых псов пристрелили для острастки. Пусть знают свое место. У новичков в поселке каждый патрон на счету, то-то мутантам здесь воля.
Перед заставой команда плотно сгруппировалась, только смотреть на это некому было. Личный состав в казарме засел, от греха подальше. Прямо на дороге два микроавтобуса стояли. И в дверях лавки армейской тип неприятный торчал. Таких людей под легкую музыку хоронить приятно.
Пошли они к нам одновременно. От автобусов трое и этот чужак. Ему было ближе, и он успел первым.
- Правительство Соединенных Штатов заинтересованно в специалистах по изучению Зоны отчуждения. Вам сразу будут предоставлены вид на жительство и медицинская страховка государственных служащих.
Вот так-то. Круто у них поставлено. Как это на Кордоне еще люди остались. Тут и наши офицеры подошли.
- Давайте в лавку, - предлагаю. – Дело, прежде всего.
Стали мы хабар на стойку выгружать, а сержант-торговец его в свои ящики и контейнеры складывать. Два подсобника его с ног сбились. Зато считали сразу. Выложили мы весь груз, вплоть до последнего патрона. Ножи на ремнях висят, я ничего из снаряжения не отдал, Порох, Пират и Бронза автоматы сохранили, и паренек с винчестером гладкоствольным остался. Народ сначала недоумевать начал, мне им пришлось разъяснения дать.
- Вам по любому с властью договариваться, – говорю. – Экипировку казенную дадут. Глупо что-то оставлять.
Тут нам военный торговец стал деньги выкладывать. Я их в инкассации натаскался. Миллион долларов бумажками по сотне весит шестнадцать килограммов. Вот и выложил он пуда два полтинниками. Миллион восемьдесят семь тысяч триста пять баксов. За два дня в Зоне. Правда, половина банды в первые часы полегла. Зато остальные очень весело провели время.
- Спасибо, - мы интенданту сказали дружно, и пошли на свежий воздух.
Здесь все те же, только еще Щенок у стены на лавочку присел. Я ему семь тысяч триста пять долларов мелочь, десятками и пятерками сразу отдал, типа в общий котел. Деньги всегда и везде нужны. Потом половину полтинников в два рюкзака сложили. По пятьдесят четыре пачки в каждый. Один Бронзе с Леночкой отдали, а второй Катенькам достался. Тут-то они и зарделись, ночку минувшую вспомнив.
- Потерпевшие претензий не имеют, - сказал я.
Нам вторая половина досталась, те же сто восемь пачек купюр, только на двенадцать человек. По девять банковских упаковок каждому. Девиц в автобус загрузили, офицер из отдела Овсова с ними уехал. Следователь из военной прокуратуры из папки документы достает.
- Решением военного трибунала, - и начинает юридическую казуистику зачитывать.
Короче, лейтенанту-взяточнику, владельцу винчестера и одному сильно разрисованному гражданину по пять лет лишения свободы. Или контракт штрафной роты на один год, а где они его отрабатывать будут, всем понятно.
- Деньги на счет зачислят? – уголовник татуированный спрашивает.
- Однозначно, - полковник Овсов отвечает. – И даже сутки всем в Чернобыле можно провести. Баров не считано, а массажных салонов еще больше. Отдыхайте после трудов праведных.
- Нет, начальничек, на такие дешевые наживки ты юнцов лови, - сказал, сплюнув на асфальт, разрисованный уголовник. – Веди в камеру. Раз закрыли, значит, срок сразу пошел. Пять лет я на одной ноге отстою. Выйду на свободу с деньгами, куплю себе хутор и больше в город ни ногой.
- Пусть, - говорю, - у нас на базе на хозяйственных работах срок отбывает. Камера у нас есть для ночевок, украсть нечего, пусть перевоспитывается.
Пошел ЗК в автобус. И срок у него отсчет начал.
Пират к Щенку на завалинку подсел. Кажется, после отъезда Леночки у него в мозгах просветление наступило. Паренек с дробовиком полуавтоматом решил серьезно позиционироваться. Он Овсову четко изложил, какие сексуальные извращения знает. Минуты две говорил, потом повторяться стал. К нему лейтенант-оборотень присоединился. Понятно, им и в тюрьму не хочется, и год Зону топтать тоже. Они нацелились за неделю миллион заработать и в Европу уехать. Блажен, кто верует. Каждому свое. Я помню, где это было на воротах написано. В немецком концлагере. В наших лагерях транспаранты висели. На свободу с чистой совестью. Дадим стране угля, мелкого, но очень много. Все на строительство Беломорканала! Ушел этап в тысячу человек, через полгода десяток живых от него остался. Нам лагеря смерти ни к чему, у нас и в обычных не долго жили. Оставшаяся шестерка в Чернобыль нацелилась. Деньги есть, дела их закрыты, гуляй, рванина. Порох во мне взглядом дыру сверлит, а я «Грозу» от воды протираю. Нет, сержант, решения человек должен принимать сам. А иначе, чем он зомби будет отличаться? За того тоже думает контролер.
