Калашников Александрович - Оператор совковой лопаты
Он, пожалуй, еще не стал здесь своим. Ему помогают много, а он другим - редко. И, если здесь, у плавильни и кузницы, жизнь крутится вокруг его замыслов, то в путешествии толку от городского мальчика будет немного. Придётся быть на подхвате и всему учиться. Учиться. Забавно, народ-то здешний буквы учит. Таких грамотеев, как Сайка больше не встречается, но несколько человек вполне способны черкнуть записочку. Например: "С подателем сего пришли четыре жерди по три мета". Хи-хи. Про подателя он, конечно, загнул, но метр, горшок и полено обиход вошли легко. Даже не старался нарочно, просто Сайка в рецептах пользовалась. Сто миллилитров - черпак, десять - ложка. Палец - дециметр, ноготь - сантиметр. Не он придумал, само пошло. Вес упоминают нечасто, поэтому кратные единицы пока не сформировались.
Так что кроманьонцы совершенно не тупые, не ретрограды и не ослы упрямые. Как что удобное или полезное подметят - мигом берут в оборот. И строят сразу три больших челна. Ему, Айн и Сайке. Наковальню погрузить в скорлупку из коры и жёрдочек - дело непростое, надо в корпус вводить серьёзный помост в донной части. Жалко обжиговую печку оставлять, из всех его сооружений она удачней всех получилась.
Посмотрел на хлопочущих женщин, и мысли его приняли новое направление. Толстухи ведь ни капельки не жирные. Мясистые, он бы сказал. Таких отобрали условия жизни, мощных телом. Хотя они, эти самые условия, и разумом не пренебрегли. Гребля и шитьё - сочетание просто восхитительное. Ломовая сила и тонкая микромоторика. Правду писали антропологи, что древний человек от современного отличался только... а чем он отличался?
Знаниями? Да, другие у этих людей сведения. Столько, сколько они, о природе, наверное, не знает ни один профессор самого разнаичудеснейшего университета.
Умениями? В этих условиях их умения максимально соответствуют задачам, которые ставит перед ними жизнь. И, если задачи изменятся, они обретут новые знания, наработают навыки, найдут иные решения, не те, что завещаны предками, а такие, о которых раньше и не догадывались. Так что пойдёт-ка он, свяжет щит из коротких жердей под наковальню, чтобы не выдавила днище челноку.
И надо потренироваться в гребле. Иначе будет посмешищем, как в дорогу тронутся.
***
Грести однолопастным веслом Мишке не понравилось. В широком челне получается вынос за борт - усилие надо создавать на вытянутых руках, а потом подруливание методом задания нужного угла лопасти - тоже нарабатывается не за несколько минут. Особенно нехорошо то, что утомляется он от этого быстро. Причём, наперекосяк. Навык тут нужен, и соответствующее развитие мышц. Утомительно.
Вытесал двухлопастное, байдарочное. Веселее лодочка пошла, быстро приспособился, и промок. Течет с того конца весла, что направлено вверх. Попробовал манжеты приладить. Немного лучше, но от идеала очень далеко. Стало быть, нужно ставить уключины и садиться спиной вперёд. Это, конечно, совсем нехорошо. Если нет рулевого, так голова может отвалиться от непрерывных оглядываний назад. А ведь на большинстве лодок один человек управляется. У деток - и то собственные каноэ.
Вспомнил о венецианских гондольерах, что гребли, стоя лицом вперёд на корме. Весло там опёрто на консоль, вывешенную вправо. Однако как при приложении одностороннего усилия на таком расстоянии от оси судна заставить его выдерживать курс, в голову ему не пришло. Оставалось попытаться грести на манер рыбьего хвоста, как на гребных судах Японии... или где-то там, в юго-восточной Азии, не помнит он.
Сделал верёвочный "шарнир" на прилаженной к корме дуге, площадку положил под ноги, чтобы стоять не на коре обшивки, и приступил к упражнению. Идёт челнок, но всё-таки, тоже нехорошо. Обидно тратить столько усилий на перебаламучивание воды. Низковат коэффициент полезного действия, как ему кажется. Вот, если бы лопасть была упругая, сгибалась, меняя угол, наподобие рыбьего хвоста!
Что же у него есть такого водостойкого и упругого? Ведь, даже намудри он конструктивно, и вынеси "пружину" на воздух, забрызгает её на ходу. Не любят луки намокания. Так что... ха! Можно сделать ломающуюся лопасть, чтобы ходила в шарнире от упора до упора, в зависимости от того, в какую сторону он ворочает валёк. Просто под напором всё той же воды, в которую погружена. А чтобы не стукала, подложить, да хоть бы и те же мешочки с песком. Хотя сложные конструкции обычно работают недолго.
Задумался. Есть еще длинные упругие волосы какого-то животного, что аборигены расходуют только на тетивы для луков. Их привозят откуда-то издалека. Питамакан за пучок, что можно обхватить пальцами одной руки, отдал нож кроманьонцу, что заезжал на днях. Старый, правда ножик, еще из просеренной стали. Но по здешним местам вещь ценная.
Нет, не станет он выпрашивать их для своих сомнительных затей. А вот взять хотя бы прут. Сухой он заметно жёстче, но и мокрый упругость теряет не до конца. Взять пучок, насадить на черен, и грести, ворочая вправо-влево. Может быть, кто-то когда-то так делал, и сложилось поверье про ведьм, летающих на помеле. Ухмыльнулся. Но метлу связал. Плоскую в сечении, укреплённую у основания двумя рейками, вроде перемычки веерных граблей. А ближе к окончанию вплёл и закрепил на манер перепонки полоску коры площадью в три ладони.
А хорошо идёт лодочка. Поковырялся с системой подвеса, рукоятку кривую в лесу вырубил, выбрав деревце с правильно изогнутым стволом, чтобы вывешивалось его приспособление за борт, а не через загнутое вверх окончание корпуса. Приладил лавочку повыше, поскольку стоять всю дорогу при такой конфигурации не обязательно. Приспособил упоры для ног. Что важно - рулить легко. Само получается.
Оплетенная Тыква на своём челноке рядом пристроился. Уравняли скорости. Красиво у мужика мышцы под кожей переливаются. Вот и пот выступил. Интересно. Ну-ка взвинчиваем темп. А вот тут тягаться с гребцом неразумно. Как только скорость становится выше некоторого значения, проигрывает рыбный движитель. При медленном движении между веслом и помелом просто нет разницы, а вот для крейсерского хода махалка-качалка куда удобней. Это они с кумом Тыквой установили надёжно.
Глава 37. В путь
Убытие рода Голохвостых в летний вояж смотрелось необычно. Два тримарана с тетраэдральной мачтовой конструкцией и парусом-крылом смотрелись столь необычно, что на Мишкином челноке с движителем-махалкой глаз бы даже и не остановился. Еще интересна парусная лодочка с тяжелым килем, построенная им осенью. На ней теперь приличных размеров не слишком тяжелый парус, что пошила Зелёная Уточка. На румпеле сидит Карасик. Остальные каноэ выглядят обыкновенно.
Кроманьонцы за зиму и начало весны поднаторели в парусных забавах и решились использовать новинки в походном ордере. По аварийному расписанию каждое из экспериментальных судов обеспечено сопровождающими, но не всё так просто. Лавирование - это зигзаги, выписывать которые гребные суда категорически не желают. Кому охота отмахивать лишнее собственными руками?
Когда разобрались с тем, какой курс держать челнокам, чтобы не вилять и не путаться под ногами у "рысаков", выяснилось, что убегают парусники вперёд. Ветер нынче удачный, справа и чуть спереди. За счет углов поворота парусов уравняли скорости, и тут закончился плёс. Русло сузилось до сотни метров, простор для лавирования оказался маловат, а, поскольку река извилиста, многие манипуляции тримаранов потребовали ухода челноков назад. И без них тесно.
Назабавлялись вволю. Весело началось путешествие. Что интересно, ночевали в запланированном месте. Шатры, костры, ужин - Мишка просто тащил то, что велят туда, куда приказали. Собирал дрова с подростками и спал, завернувшись в меховое одеяло, пока его не разбудили.
Второй день путешествия прошел скучновато. Парусные плавсредства мелькали впереди в пределах видимости, а гребная флотилия шла своим темпом.
На третий день Мишка на своём рыбоходе попытался не отставать от выжимателей ветра. Это было несложно, поскольку те сдерживали ход, поджидая основную группу. А вот проверка сравнения крейсерских скоростей показала, что если не притормаживать, то с использованием мышечной силы за тримаранами не угнаться.
Потом наступило безветрие, и все гребли. Лодочку Карасика тянули на верёвке.
Шли дни, отбегали за корму берега, раскрывались почки на деревьях, сквозь слой прошлогодних листьев пробивалась трава. Потом свернули в левый приток, тримараны расчленили, сложив жерди и паруса в самый большой чёлн. Вскоре началась буксировка бечевой - узко, сильное течение. По горным речушкам, скорее ручьям, двигались долго, преодолевая пороги и сушей обходя водопады.
По Мишкиным прикидкам выходило, что на каждого члена рода перевозится поболее четверти тонны имущества. Водоизмешающая повозка в этих случаях - вещь удобнейшая. Хоть бы и против течения.
