Анатолий Логинов - Танкисты из будущего
Где же тот гад на бомбере? Еще доворачиваю, скорость позволяет. Догоняю с мертвого угла, его стрелок палит в белый свет, как в копеечку. У меня идеальные условия для стрельбы. Жму гашетку! Молчание. Срываю предохранительный колпачок и жму на кнопку перезарядки. Опять гашетка. Пушки молчат. Отказ оружия! Чтоб тебе….! Еще раз жму гашетку. Тишина, даже звуки двигателя не улавливаются ушами. Если бы не отблески солнца на вращающемся винте… «Винт!» — мелькает радостная мысль и чуть прибавив газу, догоняю фрица. Так, слегка прибираю газ, уравнивая скорости. Еще чуть меньше. Еще… Есть. Доворачиваю. Удар! Темнота…
Сколько я был без сознания? Минуту, две? МиГ горит и полого снижается к земле. Надо прыгать. Сбрасываю фонарь и переваливаюсь через борт кабины.
«И — раз, и — два, и — три». Дергаю кольцо. Рывок, над головой разворачивается белоснежный купол. «Бл…, это же…» По ноге словно резанули ножом, а в куполе появилось множество не предусмотренных конструкцией дырок. Мимо, ревя моторами, проскакивают мессеры. Сволочи, решили отомстить, пока я беспомощный. «А как хочется жить, господи… Мама!.. Сейчас наверное вторая пара зайдет и мне конец. Жаль, мало фашистских стервятников успел уничтожить. Отомстите за…» — не успеваю додумать, сверху слышны отчетливые очереди наших ШВАК. Ведущий мессер, уже докрутивший половину виража, вспыхивает и, объятый пламенем, пикирует к земле. Ведомый резко сваливает в сторону, вслед ему проносится еще одна очередь. Затем становится виден МиГ Коротина, до того не видимый за куполом парашюта. Вячик выходит из пике и переходит в набор высоты. А где вторая пара фрицев? Не видно. Значит, их он тоже отогнал.
Земля приближается с устрашающей быстротой. Черт и запасной уже не откроешь, слишком низко. Дыры в куполе увеличиваются, похоже, воздух рвет парашют на части…
Удар! Бл…, как больно! Правая нога! Опять темнеет в глазах и последнее, что я успеваю услышать — чьи-то неразборчивые крики.
…вылетев на перехват в одиночку, Козлов смело атаковал шестерку бомбардировщиков неприятеля, прикрытую звеном «мессершмиттов». […]
Этот бой, длившийся двадцать минут, наблюдало командование Западного фронта — командующий Тимошенко и член военного совета Мехлис. 26 августа Николай Козлов был представлен к званию Героя Советского Союза. Его боевой счет после того памятного боя составлял 9 сбитых самолетов. Но награждение не состоялось — войска фронта попали в тяжелое положение и стало не до наград.
В ходе этого боя Николай Козлов получил серьезные ранения: была перебита левая нога, при приземлении на разодранном парашюте повреждена правая. Требовалось длительное лечение. Николая отправили на санитарном поезде в тыл, но в Саратове он от поезда «отстал».
Герой Советского Союза Николай Козлов Страница рус: бви: авиация: история: асы_вов:Н_Козлов 1 сентября 1941 г. Центральный фронт. Вязьма.Части дивизии высаживались из вагонов прямо на входной стрелке. Собираясь в колонны, они скорым маршем устремлялись к местам, на которых предстояло держать оборону. Роте Ершова повезло, идти пришлось совсем недалеко, до запасных путей рядом с полуразрушенным вокзалом. Пути забиты разбитыми и обгоревшими вагонами, рядом с которыми валяются втоптанные в землю обрывки каких-то вещей. «Все ясно, последствия немецкой бомбежки» — думает Петр. Рота вгрызается в землю, маскируясь вагонами. Два максима старший лейтенант ставит на флангах, так чтобы они поражали наступающих косоприцельным огнем.
Забравшись на один из вагонов, Ершов осматривает окрестности, прикидывая возможные пути движения танков. «В пакгаузы рабочей территории они не полезут, а вот вдоль путей выйти нам во фланг — наверняка попробуют», — размышляет, карабкаясь по искореженным остаткам вагона, Петр.
— Иваныч, — окликает он командующего двумя расчетами ПТР сержанта, уже наметившего позиции и распекающего нерадивых бойцов одного из расчетов за плохо отрытый окоп. — Брось, здесь окоп все равно не нужен. Я сверху посмотрел, танки, скорее всего, левее пойдут. Туда и перемещайся, обоими расчетами.
— Есть, — отвечает немногословно сержант, и повернувшись к замершим бойцам, добавляет. — Слышали? Так, хватайте свою «удочку» и барахло, передислоцируемся левее, к вон тем путям. И не думайте, что я забуду про ваше разгильдяйство. По наряду вне очереди каждому, ясно?
Едва рота успела занять позиции, как в районе вокзала и вспомогательных построек встали столбы разрывов. Но обстрел длился недолго, короткий огневой налет сменился мучительной тишиной. Грохот боя доносился со стороны города, и справа, откуда-то издалека из района обороны соседней дивизии. А здесь было тихо, только в воздухе пятерка наших истребителей крутилась в небе, полосуя его трассами очередей, пытаясь противостоять двенадцати «месерам». Впрочем, занятые друг другом авиаторы пехоту не трогали, и, мельком поглядев на разворачивающуюся в небе карусель боя, Петр забыл про них, ожидая наземного наступления.
Еще один огневой налет, теперь уже ближе к позициям роты. Едва успела опасть земля, как до слуха Петра доносится завывающий рев моторов. — Танки! — доноситься откуда-то сбоку приглушенный крик. И вот они. На привокзальную площадь выползают несколько громоздких, похожих на поставленные на гусеницы вагоны, громадин с небольшой башенкой наверху. Один из гигантов разворачивается и Ершов видит ствол, как минимум, трехдюймового калибра, торчащий из корпуса.
— Ну нихрена ж себе! — вырывается у стоящего рядом старшины. Эти слова заставляют Петра опомниться. — Приготовиться! Огонь по команде!
Вслед за медленно ползущими танками, которые вращая башенками на корпусе, и время от времени постреливая из пулеметов и маленькой пушки, надвигались на позиции роты, появилась цепь пехотинцев в расстегнутых мышино-серых шинелях. Немецкие пехотинцы шли и ветер раздувал полы. Поблескивали широкие ножевидные штыки. За ремнями виднелись гранаты с длинными ручками и саперные лопатки, унтера и офицеры поводили короткими стволами автоматов, готовясь открыть огонь.
— Огонь! — отдал команду Ершов. Сухо треснули выстрелы винтовок, зарокотали ручные пулеметы, грохнули противотанковые ружья. Петр даже присвистнул от изумления, заметив на броне танка светлячки от попадания пуль ПТР. На дистанции сто метров и не пробить бортовую броню, такого Ершов еще не видел. Но долго наблюдать ему не дали. Танки, остановившись и доразвернувшись, дали дружный залп из своих закрепленных в корпусах пушек. Ершов, упавший на дно окопа, почувствовал, как содрогается от взрывов земля. Не успел затихнуть грохот взрывов, как приподнявшийся Ершов увидел набегающую толпу немцев.
— Огонь! — подхватив валяющийся рядом с убитым замом ППШ, Петр передернул затвор и начал поливать бегущие фигуры короткими очередями. Рядом стрелял из винтовки, лихорадочно передергивая затвор, не целясь, посыльный, из окопов постреливали уцелевшие после обстрела бойцы, знакомо рокотал один из максимов. Горел один из танков, неосторожно приблизившийся к разбитому вагону. Несколько раз в шуме стрельбы Петр расслышал резкие хлопки выстрелов противотанковых ружей. На его глазах остановившийся метрах в двухстах танк вдруг как-то резко вздрогнул, по его броне пробежала струйка огня, повалил густой дым и из открытых дверей-люков стали выскакивать танкисты. Ершов, пригибаясь от пролетавших над головой пуль, дал одну длинную очередь в том направлении и с удовлетворением увидел, как две фигурки в комбинезонах резко упали, словно сваленные удачным броском биты городки. Перебежав по окопу, Ершов добежал до места, на котором до начала боя стоял второй пулемет. Сейчас же вместо него осталась лишь глубокая воронка, рядом с которой валялись непонятные куски металла и обрывки одежды. Оглянувшись, Петр увидел посыльного, который, прижавшись к земле, смотрел испуганными глазами на лейтенанта. — Рядовой Сидоров! — уставное обращение привело бойца в чувство, он даже попытался вытянуться по стойке «смирно», впрочем, сразу пригнувшись от свистящих над головой пуль.
— Срочно к Федорову. Пусть выдвинет на правый фланг два отделения с ручниками.
— Есть! — и боец скрылся в ходе сообщения.
Опять нырнув на дно окопа и переждав орудийный обстрел, Ершов перебежками вернулся на КП. Вместо перекрытия в два наката торчали расщепленные бревна, на краю окопа поблескивал уходящий под груду земли телефонный кабель.
Петр опять приподнялся на бруствером и осмотрелся. Немцы похоже заколебались, атакующая цепь залегла и явно не спешила подниматься, уцелевшие танки также неторопливо отползали назад, хотя и продолжали время от времени неприцельно плеваться огнем из своих трехдюймовок.
— Черта с два они нас взяли! — раздался рядом голос старшины. «Уцелел», — обрадовано подумал Петр: «А танки какие-то необычные. Помниться, что-то такое говорили на инструктаже, про французские образцы. Точно, тяжелые танки Б-1, кажется! Надо будет доложить»…
