Алексей Борисов - Смоленское направление. Книга 2
Хлебные запасы, собранные в монастыре, потихоньку отправлялись на рынок города, голода не замечалось и свою задачу в 'Битве за урожай', можно было считать выполненной. Дальнейший мой путь лежал к Ореховому острову. Железо для крепостных орудий требовалось немедленно доставить на место. Ефрем передал казну, выручку за последний месяц, для Пахома, подогнал двух плотников, просил кланяться хозяину и на прощанье помахал рукой. Через двенадцать дней я был в крепости.
Остров преобразился. Восемь каменных башен с крышей из черепицы соединялись деревянной стеной, выбеленной известью. Деревьев почти не осталось. На том месте, где когда-то стояли палатки, вырос настоящий замок, небольшой, всего в два этажа, но из крупных валунов. Возле него длинный сарай, примыкающий к стене, чуть дальше, на островке – забор с подъёмным мостиком, а за ним виднеется маковка церкви, расположенная возле двух башен-близнецов. Канал проходит через арку стены, закрытой деревянной решёткой. За замком несколько изб, построенных по одному проекту, всё в точности, как на плане.
– Пахом Ильич, ты меня удивил. Скажу больше, не ожидал, что всё получится. – Мы обнялись как старые друзья.
– Ой, Лексей, ещё столько делать, стена западная на ладан дышит, сколько не укрепляли …, всё без толку. Камень класть надо, его тут – завались. Корелы подсобили, каждый день возили. У них главарь объявился, Вяйнямёйнен зовут.
– Не тот ли, которому я плуг продал?
– Может и тот, не видел его, Бренко с ним договаривался. Так вот, этот корел привёз артель каменщиков из Чернигова. Видишь, башни разные. Эти, суздальцы возвели. – Пахом показал в сторону Ладоги. – А эти, уже Черниговцы.
– Не переругались мастера? – Спросил у компаньона, пытаясь найти различия в технике кладки.
– Спрашиваешь, чуть до драки не дошло. А потом, так стараться стали, друг перед дружкой мастерство показывать, что стену до сих пор доделать не могут. – Ильич улыбнулся. Начать соревнование между артелями подсказал строителям он сам, беседуя с каждыми по отдельности.
– А замок кто делал, если честно, на базилику он похож. – По проекту, на месте замка должен был стоять каменный дом, без окон на первом этаже, так сказать, последний оплот.
– Хлёд пять южан привёз. Он с отцом в Бирку шёл, отдарился, за тех наёмников, что Бренко побил. Они только так умеют, да ладно, что мы всё про стройку. Сказывй, как в Смоленск съездил, что нового? Савелий второго не заделал ещё?
– Ещё нет, Рязанец всё по лесам бегает, шрам у него на левой руке появился, при каких обстоятельствах – не сказал. Сдаётся мне, в поход он ходил. – С сотником мы общались всего один день, остальное время он провёл с Гаврюшей, правда, по моей просьбе.
– Евстафий как? Судя по караванам, что в Новгород идут, скоро меня переплюнет.
– До тебя, ему ещё далеко. Скучает он, жениться ему надо.
– То да, давно пора.
– Пахом, я ж не просто так приехал. Кое-что для крепости привёз. Да и поговорить нам в тишине надо, а то от этого шума, кричать приходиться. – За время нашей беседы стройка не умолкала. То тут, то там слышались голоса рабочих и всё, что с этим связано.
Мы пошли в замок, двери которого были раскрыты настежь. Не по причине отсутствия замков, внутри, в коридоре шла интенсивная работа по внутренней отделке. В итоге, Ильич завёл меня в подвал, где стояла мёртвая тишина, и было слышно, как капает воск со свечи.
– Ящики с камнем помнишь? – В полголоса, задал вопрос.
– Помню, они тут, в стене уже лежат, а что, гостей надо ожидать?
– Надо. Пока сюда добирался, думал, что не успею. Сбыслав рассказал про фон Виде. Он сейчас в Копорье, сил собрал почти тысячу человек. Неспроста это. На Ладогу или Новгород с тысячей не попрёшь – шапками закидают. А вот на 'Орешек' …
– К бабке не ходи. Немец сюда двинет. – Пахом поковырял пальцем кладку, возможно сложенную из тех самых монастырских камней. – Ты не волнуйся, Лексей. У Бренко две сотни воев. Пороки на льду не устоят, а остальное не страшно. Караульные, после Злобко, глаз не смыкают.
– Ильич, нет крепостей, которые нельзя взять. Я привёз с собой орудия и плотников. Нужны люди, чтобы поставить в башнях тяжёлые арбалеты, они бьют на двести аршин. Их всего пять, на все башни не хватит.
– Это к Людвигу, куда, что ставить он лучше знает. Лексей, об одном тебя попрошу, побудь в крепости с месячишко, домой мне надо. Ноет сердце, с Нюркой беда происходит. Марфушка весточку прислала …, ну так как, выручишь?
– Месяц побуду, не вопрос. Санки тогда с собой забери, здесь они ни к чему. А за Штауфена с Нюрой, одно скажу – любят они друг друга. Решать, конечно, тебе, но смотри, не навреди счастью дочери.
– Вера у них разная, разве я не думал об этом. Ночами уснуть не могу. – С грустью в голосе сказал Ильич.
– Да какая разница, хотя …, а если Гюнтеру намекнуть на возможное княжество? Но, при условии смены веры.
– У тебя княжество лишнее есть? Или так, в качестве примера предложил? – Пахом иронично улыбнулся. – Был бы, он свеем, да лет двадцать назад – вопрос бы даже не стоял.[39]
– Княжества пока нет, но, то дело наживное, полтора года назад у тебя и крепости не было. Гюнтер – сын императора, пусть внебрачный, но при некоторых обстоятельствах, на это могут не обратить внимание.
– А если всё получится, то про эти, как их …, обстоятельства, очень даже будут вспоминать.
– Лев не спрашивает у зайца, что он ел на обед. Всё будет хорошо Пахом Ильич. Езжай в Новгород, я тебе так, для размышления рассказал. Пойдём к Бренко, санки ещё разгрузить надо, а то ты сегодня не успеешь выехать. – Дабы Пахом не мучился со свечкой, я включил фонарик и мы стали подниматься наверх. Странное свечение было замечено одним из рабочих, и о духе замка поползли слухи.
Людвиг уже находился возле саней. Чуть ли не прыгал, так ему было интересно, что находится под брезентом тента, особенно, там, где из-под мешка торчали древки больших стрел. Из тридцати возничих – восемь оставались со мной, остальные были наёмными смолянами. Из Новгорода, они должны были двинуться обратно, к себе домой, получив в качестве оплаты улучшенной конструкции санки и по десять ногат на брата.
– Привет, воевода! Принимай товар. – Мы пожали друг другу руки.
– Здравствуй Алексий. Давненько тебя не было. Насколько к нам в гости? На день-два, или задержишься? – Бренко по случаю встречи нацепил чёрную шинель и форменную шапку-финку. Выглядел немножко комично, но, если нашить погоны, то настоящий морской волк – с бородой и кортиком.
– До конца зимы, если Пахом Ильич раньше не сменит. Баньку сообразишь?
– Уже готово. Вообще-то, у нас по четвергам помывочный день заведён, но с дороги – сам Бог велел. – Людвиг показал рукой в сторону канала, где из трубы избушки поднимался дымок.
– Оружейка у вас где? – Санки стояли в ряд, возничие находились рядом, не отходя от своего будущего имущества, мы же подошли к последним, самым тяжело нагруженным.
– Какая оружейка? – Не понял меня Бренко.
– Арсенал, оружие, где храните?
– Нигде. Каждый со своим, а что про запас – то у Якова в избе. – Смутившиль ответил комендант.
– Понятно, будем исправлять. Зови тогда Якова, пусть он примет амуницию, а я тебе покажу новые орудия. Их на башни надо установить, и чем скорее, тем лучше. Собрать их дня за три можно, а вот обучить пользоваться …, ладно, пятнадцать человек, тех, кто расстояние на глазок определяет хорошо, подыщешь?
– Найдём, у меня два десятка пруссов, на мечах не очень, может, с этим делом справятся? – Людвиг не знал, куда этих пруссов деть. Как охотники, они были незаменимы, а вот к военному делу – сердце у них не лежало, и держались они, как-то обособленно, редко общаясь с остальными.
Вскоре прибежал Яков со своей незаменимой фанеркой. Бывший приказчик обзавёлся помощником, забрав с собой сына из Новгорода. Малец, не только был похож на своего отца, но и унаследовал скрупулёзность в делах, а заодно привычки. Тоже держал фанерку и карандаш, важно шмыгая носом. Квартирмейстер, быстро выяснив, что где лежит, отправил сынишку сгружать остатки продовольствия, зимнюю одежду и разобранные стальные решётки, сам же принялся пересчитывать оружие, особенно арбалеты с вогнутыми дугами. Это было новинкой, как и фальшионы.
В Навратной башне установили огнемёт, немного другой, чем стоял на ладье. Огненная смесь из бензина, бензола и полистирола, именуемая напалмом, выпускалась на шестьдесят шагов, механизм обслуживался двумя бойцами и без долива топлива был рассчитан на пятнадцать выстрелов. То есть, в случае подведения под ворота тарана, он мог гарантированно поджечь его, уничтожив при этои обслугу врага. Температура при горении – под тысячу шестьсот градусов. В Люнебургской и Флажной башнях установили полиболы, а в Пахомовской и Наугольной – двухплечевые торсионные баллисты, прицельно метавшие каменные ядра размером с кулак на двести аршин. Винтовые домкраты позволили сократить артеллеристов до пяти человек на орудие. Одни санки были полностью заполнены чугунными ядрами, так как ждать, пока каменотёс обработает камень до нужного диаметра, времени не было, да и мастерам работы на стройке – выше крыши. Пристрелка орудий производилась в клубе реконструкторов, где имелась потешная башня, после чего была составлена специальная таблица, учитывающая угол наклона и расстояние, на которое ядро летело. Учитывая то, что с пониманием цифер будут проблемы, возле винта домкрата, регулирующего угол станины, прикрепили линейку с нарисованными человечками разной высоты. Сопоставляя размер цели и рисунок можно было отрегулировать механизм для прицельного выстрела. Наводчик подносил свою линейку на расстоянии пятидесяти сантиметров от глаза, зажимал пальцем размер видимой мишени и сверял с ростом нарисованного человечка.[40]
