А. Живой - Сицилийское королевство
– Я не знаю точно. Он должен выходить на берегу реки.
Григорий пошел дальше, напрягая память. Реку он видел при осаде замка. Она протекала как раз на полверсты левее крепостной стены. Значит, они уже могли быть где-то под ней. Или совсем близко от выхода. Но вот делала река там поворот, огибая стену, или нет, он не знал. Но, прикинув угол наклона подземного хода и пройденное расстояние, Забубенный пришел к интересному выводу. Похоже, что этот ход, как питерское метро, проложен ниже уровня реки. Немецкие строители не торопились, работали на совесть. «Интересно, – подумалось вдруг Забубенному, – а тевтонцы потом этих строителей здесь же и похоронили для сохранения секретности, как их эсэcовские потомки, или все же отпустили, просто отрезав языки?».
Словно в подтверждение его мрачных мыслей, ход вдруг немного расширился, и свет факела выхватил два скелета, прикованные цепями к стене. На них висели какие-то обрывки истлевшей одежды. Констанция вздрогнула. Фрейлины тоже, схватившись за руки. Служанки даже вскрикнули, в страхе отведя глаза от скелетов. А Забубенный подумал: «Нет, это не строители. Вдвоем они такой ход не смогли бы осилить». И тут ему в голову пришла логичная мысль.
– Послушай, Констанция, – спросил он у внезапно побледневшей жены императора, – а вашей королевской семье не пропадали случайно претенденты на престол?
Констанция озабоченно молчала.
– Не исчезали ближайшие родственники, братья или сестры, неугодные Фридриху или папе римскому? – продолжал допытываться любознательный механик.
– Нет, – ответила, наконец, бледная Констанция, – разве что, три года назад в этих местах на охоте пропала жена герцога Рейнского и его молодой оруженосец. Их так и не смогли найти…
Григорий еще раз осмотрел скелеты. Вдруг на одном из них блеснула тусклым золотом цепь. Механик поднес потрескивающий факел поближе, и теперь стал виден золотой медальон с каким-то крупным камнем гранатового цвета в центре, окруженным камешками помельче.
– Дорогая, должно быть, штучка. Смотри, как играет, – сказал механик, разглядывая медальон, и резюмировал, – сдается мне, что мы нашли жену герцога и его молодого оруженосца.
И, в подтверждение своих слов, он пнул валявшийся под ногами кинжал в дорогих ножнах с богатой ручкой из слоновой кости.
– Зуб даю, они были любовниками, – добавил Григорий, глядя в глаза Констанции, – а герцог их застал на месте преступления. Ну а дальше все просто. Оба пропали на охоте. Так часто случается с любовниками.
Жена императора отвела глаза, случайно скользнула взглядом по скелетам и невольно вздрогнула.
– Ладно, – закончил разговор Забубенный, – пора идти дальше. Время не ждет. А украшения, думаю, оставим владельцам. Я же не расхититель гробниц.
Пройдя еще метров пятьдесят, Забубенный вдруг услышал какой-то неясный гул. Затем, наступив на камень, он качнулся и случайно оперся рукой о кладку стены – по камням сочилась вода. Забубенный посветил под ноги – повсюду блестели мелкие лужицы. И в довершение наблюдений на факел упала крупная капля, заставив его шипеть и чадить.
– Елы-палы, – произнес по-русски механик, – ну точно, мы под самой рекой.
Спутницам можно было это не переводить. Они и сами все прекрасно видели. Забубенный пошел дальше, стремясь миновать это мокрое место быстрее. И наступил на длинный и скользкий хвост. К счастью, крыса его не укусила. Взвизгнув, убежала. Григорий с омерзением взмахнул чадящим факелом – из-под ног с писком разбежались крысы. Штук пять. Целое семейство.
– Черт побери, – не выдержал Забубенный, – какая мерзость.
Но, обернувшись назад, предупредил:
– Сохраняем спокойствие! С крысами я разберусь.
И достав меч, чтобы барышням было видно, Григорий стал размахивать им перед собой и продвигаться вперед. Мерзкие твари, почуяв людей, уже разбежались по норам. Лишь пара грызунов, недовольных вторжением в свои подземные владения, еще шастала далеко впереди.
Миновав речку, подземный ход пошел вверх. Но, к ужасу механика, уже привыкшего передвигаться относительно прямо, стал стремительно сужаться. И, метров через сто превратился почти в нору, по которой на карачках полз великий механик с готовым потухнуть факелом. За ним, сохраняя молчание, ползла Констанция, и, проклиная все на свете, фрейлины императрицы. Острые камни и корни цеплялись за их платья, нанося им непоправимый урон. Кроме того, в подземелье стало гораздо грязнее, не говоря уж о всепроникающей сырости.
– Я этого не вынесу, Агнесса! – донеслось до Забубенного сдавленное шипение Изабеллы.
– Это отвратительно! – вторила ей сама Агнесса, карабкаясь вверх.
Григорий не был уверен в точности перевода, но, судя по тону, фрейлины явно были недовольны путешествием. Особенно крысами. Констанция, между тем, проявляла стойкость, хотя Забубенный чувствовал ее страх и отвращение. Но сан не позволял ей жаловаться на глазах у подчиненных, даже в полумраке. Ее служанки тоже жаловались на судьбу – их причитания доносились иногда до ползущего в голове колонны механика. О чем думал Иблио, Григорию было все равно. Зато всем было ради чего терпеть, на другом конце туннеля их ждала свобода.
Беглецы проползли так еще метров тридцать, и вдруг Забубенный уткнулся в деревянный люк, очень похожий на крышку от бочки. Он положил факел рядом, чтобы попытаться рассмотреть препятствие и найти щель для ключа, если понадобиться, но факел внезапно потух, скатившись в лужу. Общий стон пронесся по подземелью.
– Спокойно! – крикнул Забубенный, – мы уже почти на поверхности.
«Хотя, какое, к черту, спокойствие, – выругался он про себя, – страшно, аж жуть».
Но помирать было рановато. Они прошли почти весь ход и должны были находиться недалеко от выхода. Забубенный боялся только одного – новых шуток тевтонских строителей с ключами. Поскольку без факела подбирать варианты было довольно трудно.
– Грегор, – позвала его Констанция, – что с нами будет?
– Все будет хорошо, – успокоил ее механик, ощупывая в темноте отсыревшие доски. – Кстати, давно хотел тебя спросить, где ты так научилась говорить по-русски?
Забубенный навалился плечом и подтолкнул крышку – безрезультатно. Она не двигалась. Либо там впереди был завал, либо здесь тоже требовался ключ. Механик опустил руку ниже, и его пальцы нащупали прорезь, укрепленную металлом. Отлично.
– Когда я жила с Эммерихом здесь в Венгрии, – донеслось до него сзади, – к нашему двору часто приезжали послы из русских княжеств. Да и многие наши дворяне были женаты на русских – дочерях князей Волыни и Галиции, даже Киева. Я часто разговаривала с ними, мне было интересно.
Механик достал ключ и с третьего раза воткнул его в отверстие нужным концом.
– Однажды к нам приезжал сам князь Даниил.
Забубенный вздрогнул, услышав знакомое имя.
– А он тебе, часом, не родственник?
Ненадолго повисло молчание. Констанция что-то поправляла в одежде.
– Нет, – послышалось, наконец.
– Слава Богу, – выдохнул Забубенный и повернул ключ.
К удивлению механика, ключ провернулся легко, невзирая на то, что этим замком вряд ли пользовались каждый день. Забубенный толкнул крышку, и она открылась наружу, освобождая проход. Кроме того, механику, замученному темнотой, вдруг померещился свет впереди. Он потер глаза, подождал немного, но свет не исчезал. Трудно было определить расстояние, но он виднелся примерно метрах в десяти и падал откуда-то сверху.
– Есть проход! – крикнул Забубенный, обернувшись назад.
По подземелью пронесся громкий вздох облегчения. Григорий прополз вперед пару метров и обнаружил, что находится в каком-то отстойнике. Это была не то комната, не то широкая яма, прикрытая со всех сторон земляными стенами. И только впереди и сверху виднелось что-то похожее на отдушину. Здесь уже можно было даже привстать. Что и сделал механик.
Обернувшись, он подал руку Констанции, вытащив ее из подземного лаза. Жена императора была вся перемазанна грязью. Платье порвано в нескольких местах. Длинные волосы слиплись сосульками. Ее никто не отличил бы сейчас от последней пастушки. Но Григория это не волновало. Он, пользуясь редкой возможностью, притянул к себе Констанцию и поцеловал в губы. Она ответила, но потом резко оттолкнула его – из открытого лаза, шурша оборванным платьем, вылезала Изабелла.
Механик вернулся к своим обязанностям героя и проводника. Он сделал несколько шагов вперед, приблизившись к светлому пятну. Когда глаза привыкли, Григорий смог рассмотреть свисавшие сверху корни огромного дерева, сквозь которые пробивался дневной свет.
Раздвинув корни, Забубенный осторожно вылез на свет божий. Осмотрелся. Подземный ход из замка выходил в глубокий овраг, поросший со всех сторон высокими деревьями, которые перекрывали обзор. Было тихо. И лишь с одной стороны доносился знакомый шум – там протекала река. Близко. Метров двести, не больше.
