Сергей Константинов - «По полю танки грохотали…». «Попаданцы» против «Тигров»
Шеф отключился. Слушая короткие гудки, Виктор размышлял. Из дому не выпускать, ничего не объяснять… Это все было бы возможно лишь при одном условии: засадить Наталью за игру. Но шеф велел – «не пущать». Да что там шеф – он и сам побоялся бы сейчас сажать девчонку за компьютер, уж слишком сильно он испугался вчера, когда она потеряла сознание.
Какой-то странный звук. Кажется, это в спальне. Наверное, девчонка пришла в себя. Пытается небось понять, где находится.
Только сейчас Виктор сообразил, что продолжает держать телефонную трубку в руках.
Россия, недалекое будущее. Наталья
В голове у меня поселился дятел, который во что бы то ни стало решил продолбиться наружу. Открывать глаза было больно, к тому же я так и не могла сообразить, где нахожусь: в теле аватара – в марте сорок четвертого, или в своем собственном?
Потолок. Высоко-высоко. Белый. Я – в госпитале? Тихо. Я в комнате – палате, одна? Но ведь в госпиталях такого не бывает. Или все просто спят, потому и тихо? В комнате темно, но я почему-то понимаю: на самом деле просто окна зашторены, а за шторами – день-деньской.
Я медленно сажусь. Голова кружится, но в целом – терпимо. Нет, никакой это не госпиталь, это комната, только не у меня дома. Где я? Судя по всему, я все-таки в своем времени и в своем теле…
Я что, заболела? Чем? Я вообще летом никогда не болею, да и не летом – редко… Меня… меня – выкрали! Те, кто расправился с Сильвестром, выследили меня и зачем-то выкрали. Кололи какую-то гадость, потому мне сейчас хреново. Вон и след от укола на предплечье… Только почему меня тогда не привязали?
Пытаюсь встать. На самом деле мне не так уж и плохо, просто ноги какие-то ватные, как будто я совсем разучилась ходить. Делаю два шага, натыкаюсь бедром на стул. Больно, и синяк будет… А если ты, милочка, будешь продолжать так громыхать, то сейчас придут злые дяденьки, и будет куда больнее…
Дверь открылась, впустив Виктора. Секунду я соображала, потом безумно захотелось броситься ему на грудь и зареветь. Только… только он и так считает меня детенышем-несмышленышем. Благодарю покорно, порыдаю я как-нибудь в другой раз, к примеру, дома, в подушку. И вообще, чего это я должна рыдать, уткнувшись в него? Может, это вообще он меня какой-то дрянью накачал – ведь, кроме него, никого рядом-то и не было…
– Нат, ты зачем встала-то?
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь хлесткое, подумала и… закрыла его. Хорошая тенденция у меня в последнее время проявилась – подумать слегка, прежде чем что-то ляпнуть. Если закрепится, того и гляди, приобрету репутацию умной. Ну, не мог Виктор ничем меня опоить. И вовсе не потому, как подумала бы на моем месте почти любая девица («ах, мы с ним вместе работаем, и потом, я такая симпатичная, ну, не может такого быть, чтобы он ко мне никаких чувств не испытывал!»), а по куда более прозаичной причине. Его шеф, Анатолий Андреевич, назвал меня, если я не ошибаюсь, ценным экземпляром. А портить ценные экземпляры – не рентабельно. Даже если предположить, что на самом деле он – тайный агент какой-нибудь конкурирующей конторы, тогда, тем более, он меня должен холить и лелеять. Ну, или на крайняк – сразу пристрелить.
– Наташ, что-то случилось? – встревоженно поинтересовался Виктор. – У тебя такое странное выражение лица…
Ну, еще бы ему не быть странным: придумать за десять секунд целый шпионский боевик. Н-да, надо срочно спасать положение, а то он будет считать меня не несмышленышем, а полной дурой.
– Просто не поняла, где я нахожусь, – смущенно сообщила я. – И мне стало немного не по себе.
– Да у меня ты. Просто в этой комнате ты еще не бывала, вот и все.
– А…
Угу, осталось только спросить какую-нибудь очередную глупость. Типа: «А где ты сам спал?»
– Я что, заболела?
Он секунду помедлил. Всего секунду, но мне хватило, чтобы понять: подбирает слова, стало быть, собирается лгать. Ну, или, по крайней мере, озвучивать не всю правду.
– Нет, ты не заболела. Ты… слишком долго играла и, видимо, просто переутомилась.
Ну, не хочет говорить правду – заставить-то я его не смогу, верно? Будем довольствоваться тем, что сказал.
– Слишком долго – это сколько?
Виктор несколько секунд пристально глядел на меня, слегка склонив голову набок, потом все-таки ответил:
– Больше двух суток.
Мама родная! Еще бы мне плохо не стало!
– Мне надо душ принять. Можно? А то домой в таком виде как-то…
Виктор вздохнул.
– Душ-то можно. А вот с «домой», боюсь, придется подождать.
– Слушай, а что ты знаешь о женщинах-танкистках? – поинтересовался Виктор, поглядывая на меня из-за толстого «ученого» журнала. Была у него такая странная, на мой взгляд, привычка: оказывается, он всю периодику по специальности проглядывал сперва в электронном виде, а потом наиболее понравившиеся ему издания выписывал в бумажном.
Я удивилась.
– Что, в Советской Армии были женщины-танкистки? Не знала… О летчицах знала – о них даже несколько фильмов снято, а вот о танкистках никогда слышать не доводилось…
– Держи.
Он встал и, порывшись у себя в столе, протянул мне тоненькую пачку бумаги.
– А может, я лучше сама в инете погляжу?
Он качнул головой.
– Извини, но о компьютере тебе пока придется забыть. Можешь не дуться – ты ж видишь, я и сам не сажусь, чтобы у тебя слюноотделение от зависти не увеличивалось. Хотя мне, между прочим, работать надо.
Я быстро просмотрела первую статью. Александра Леонтьевна Бойко, вместе с мужем Иваном перечислившая все свои деньги в Фонд обороны и написавшая письмо лично Сталину с просьбой разрешить им с мужем воевать на построенном на эти деньги танке. И после окончания Челябинского танкового училища воевала, между прочим, командиром танка, в то время как муж ее был в этом же танке механиком-водителем.
Мария Октябрьская, Нина Бондарь… В общем-то сухие строчки, а за ними… Да я даже представить себе не могу, что – за ними! Танкисту-то и мужику – не сахарно, а женщине-то каково?! Особенно если она служит в мужском экипаже! Это же… ну, как минимум – всякие физиологические проблемы… Я пыталась приспособиться к мужскому телу, мне было смешно, неловко, странно, но все же, если бы мне предложили повоевать в женском – дудки бы я согласилась. Хотя… нет, не хочу!
Зазвонил телефон. Виктор поднялся, глянул на меня искоса и пошел в кухню – трубка лежала именно там. Интересно, кстати, почему. Он что, считает, что я стану подслушивать его разговоры? Больно надо! Нет, мне, конечно, интересно, но ведь подслушивать – это себя не уважать. К тому же… Гораздо сильнее, чем услышать, с кем и о чем он беседует, мне хотелось сесть сейчас за компьютер и войти в игру. Зависимость? Как у наркомана? Или желание и в самом деле повлиять как-то на ход войны, желание, которое до сих пор удовлетворялось только по мелочи…
Запустить! Только начать! Ну, понятное дело, долго играть Виктор мне не даст, но хотя бы выбрать битву…
Господи, да что со мной происходит! Не надо лгать самой себе: битву я могу выбрать и так. Слава богу, о Великой Отечественной войне знаю немало, да и Интернет под рукой. Кстати, для того, чтобы выбрать битву, в которой можно и в самом деле переломить ход войны, следует хорошенько подумать, а не хвататься за мышку и тыкать, куда ткнется. Да и вообще – есть у меня какая-то сила воли, или нет? Сказали – не играть, стало быть – и не играть…
– Звонил Анатолий Андреевич, – сообщил вернувшийся Виктор. – Он подъедет примерно через час и ответит… на некоторые из твоих вопросов.
– На какие именно – некоторые? – не удержавшись, съязвила я. – На какие захочет, что ли, на такие и ответит?
– На какие сочтет нужным, – поправил меня Виктор.
Глава 11
Россия, недалекое будущее. Виктор
Он остался стоять в дверях – с одной стороны, шеф вроде как его к разговору и не приглашал. С другой стороны, его никто и не прогонял, а о чем пойдет речь, он имел право знать. Потому что он отвечал за эту смешную «мальчиковую» девчонку, считающую себя взрослой. Потому что именно он втянул ее во все это – в эту игру, которая стала для нее жизнью, в эту тайну, которая стоила жизни ее приятелю, а могла – и ей.
– Наталья, вы девушка умная, поэтому говорить я буду начистоту.
Со своего места Виктор видел: девушка едва удержалась, чтобы не фыркнуть. По ее лицу ясно читалось: «если вы думаете, что я куплюсь на такой дешевый комплимент – вы глубоко ошибаетесь».
Шеф, сделав вид, что не обратил внимания на эту мину, продолжил:
– Вашего приятеля Сильвестра убрали… весьма серьезные люди, которые…
– Кто именно? – быстро поинтересовалась девушка. Выражение лица ее изменилось – стало сосредоточенным, собранным.
Шеф помолчал.
– Наталья, мне бы не хотелось… Нет, конечно, вы взрослый разумный человек, я даже представить себе не могу, что вы станете бегать по улицам, размахивая пистолетом и мстя «злым дядькам».
