Олег Герантиди - Малой кровью, могучим ударом!
– И это все?
– Все, – смущенно ответил инженер.
– А внутри?
– А внутри каша, товарищ Сталин.
– Какова расчетная бронепробиваемость?
– Мы, товарищ Сталин, не только рассчитали, но и на испытаниях проверили. 170 мм брони навылет.
– Хорошо. К счастью, в мире нет танков с такой броней.
– В мире, товарищ Сталин, есть линкоры с такой броней, – заметил маршал Кулик.
– Товарищ Петренко, – обратился Сталин к конструктору, – а возможно ли ваш аккумуляционный боеприпас соединить с торпедой?
– Да, товарищ Сталин. Мы на практике не пробовали, но теоретически возможно.
– Хорошо. Товарищ Кулик, начинайте предсерийный выпуск снарядов и торпед для линкоров. Ну и для КВ-2 экспериментальную партию. Некоторые умельцы в Европе наловчились форты делать из брони, авось пригодится.
– Товарищ Жуков. – Он подождал, когда Жуков подошёл. – Георгий Константинович, вы уж простите меня, старика, сварлив стал. Я на что рассердился-то. Вы хорошо знаете Полевой Устав?
– Да, товарищ Сталин.
– Назовите мне параграф, в котором сказано о формировании трофейных команд.
– Нет такого параграфа, товарищ Сталин.
– А почему, товарищ Жуков, такая команда появилась в составе Южного фронта?
– Товарищ Сталин, много бесхозного добра было брошено, разграбляли все.
– Так, самодеятельности не нужно. Все так называемые трофеи передать румынскому правительству. Трофейные команды обыскать и, если найдете что, виновных командиров наказать. Команды в резерв. Будут неприступные позиции врага, на них и пошлете этих мародеров. Вопросы?
– Никак нет.
– Сегодня в 19 часов совещание по второму этапу «Грозы». Подготовьте южное направление: Болгария, Турция, Греция. Так, что у нас там дальше?
– Крупнокалиберный пулемет 14,5 мм. Конструктор Владимиров. Предназначен для поражения средних танков противника...
Берлин. Рейхсканцелярия
– Нет, уж вы доложите всем, Шелленберг, как вы проспали встречу с Даллесом. Объясните нам не только, почему он не вышел на связь в Берне, а куда он вообще запропастился? И что за провокацию устроило ФБР у нашего посольства в Вашингтоне? Что, так и будем воевать на два фронта? А я еще год назад говорил, что война на два фронта может губительно воздействовать на положение Германии! Кейтель! Вы мне еще осенью говорили про тяжёлые танки! Что? До сих пор испытываете?! Почему у Сталина есть тяжелые танки, а у меня нет? Германия ждет чуда! А вы чуда сделать не можете! Геринг! Когда Люфтваффе разбомбит Москву?
– Мой фюрер, промышленность до сих пор не дала дальних бомбардировщиков.
– А вы заказали?
– Но...
– Вот то-то и оно, что нет! Что, я должен, что ли, вникать во все тонкости?
– Но, мой фюрер, мы не смогли бы одновременно выпускать достаточное количество авиации поля боя и стратегической авиации, – вставил придворный архитектор Шпеер.
– На нас вся Европа работает!
– Так ведь нет образцов, достойных серийного выпуска.
– А почему у Сталина они есть? Два года воюем, а сейчас узнаем, что образцов нет?! Докладывайте, Браухич.
– Обстановка критическая, мой фюрер. Русские полностью захватили Польшу, добивают Кенигсберг. Румыния у них вся под контролем. Идиот Гудериан собрал все войска из Болгарии и угробил их в Румынии. Везде, на всех захваченных территориях остались очаги сопротивления, но, к сожалению, связь с ними установить не можем.
Ударом из Белостокского выступа русские выдвинулись севернее Варшавы к Модлину и, повернув на север, прорвались к Эльбингу и Алленштайну. Сейчас нависла угроза и над Данцигом. Те части русских, что проскочили Тарнов и Краков, выдохлись на линии Оппельн-Лодзь. Если их южная и северная группы пойдут сейчас навстречу друг другу, то в районе Варшавы могут попасть в окружение все наши войска, находящиеся там. Нужно срочно их выводить в направлении на Торн. Варшаву нужно оставить.
– Как оставить?! – взвился Гитлер. – Браухич, вы в своем уме?! Как только смог додуматься! Это же генерал-губернаторство!
– Но, мой фюрер, в противном случае мы можем потерять до ста пятидесяти тысяч солдат!
– Тупой Сталин никогда не додумается до такой операции, а его лейтенанты, командующие дивизиями, не то что карты, букваря читать не научились! Так вот, Браухич, из района Варшавы готовьте контрнаступление в направлении на Минск. Вам все понятно? Или вам пора в отпуск?
– Яволь, мой фюрер.
Подмосковье. Правительственная дача
– Вы не поняли, Петр Николаевич, самого важного. – Сталин спрятал взгляд от глаз собеседника за бокалом розового грузинского вина. – «Враг народа» – это не штамп. «Враг народа» – это понятие прямолинейное. Вот был «друг народа» Марат. Он много сделал доброго для французского народа. Но все же «друг народа» – это понятие скорее идеологическое. А наши доморощенные враги народа таковыми и являются.
Как может быть не врагом народа человек, желающий это народ НАВЕЧНО загнать в трудовые армии? А сам – стать диктатором, проще – рабовладельцем. Мы не дали этому сбыться. По троцкистским рецептам, но в гораздо Меньшем масштабе, они создали лагеря. Но туда попал не российский народ, а сами несостоявшиеся рабовладельцы. Чтобы они на своей шкуре испытали воздействие принципов Троцкого. И вы знаете, что удивительно? Им не понравилось! Видимо, что-то Троцкий не учел, напутал. Конечно, я понимаю гнев этих несостоявшихся рабовладельцев. Вот недавно мы говорили об очищении армии. Представляете, когда Политбюро исключило Троцкого, в Кремль прорвался некто Шмидт, так он рукой махал, словно в ней шашка, говорил, что уши мне отрежет за Троцкого. На редкость невоспитанный человек. Вы можете себе представить ситуацию, когда в палату лордов ворвется какой-нибудь полковник Джонсон, командир дивизии, и будет на виду у всей страны обещать отрезать уши Черчиллю за отставку очередного министра обороны? В Англии всего четыре дивизии и комдивов не так уж много. А у нас их в сорок раз больше. Вы представляете, сто шестьдесят комдивов одновременно придут уши резать Кобе. Чем другие хуже Шмидта? Жаль, у Кобы только два уха, на всех не хватит. Я не обиделся, на обиженных воду возят, и пользуют их все кому не лень. Я просто присмотрелся – а как командует товарищ Шмидт дивизией? А управлял он ею плохо. Глупый человек. Если можешь отрезать уши – режь! Если не можешь – молчи в тряпочку. И я подумал: это – глупый, болтливый человек, а кто за ним? Кто умный и молчаливый? Шмидт не только был глупым и болтливым. Шмидт, герой Гражданской войны, ужасно боялся боли! Раскололся. Всех сдал. Когда его стреляли, кричал: «Да здравствует товарищ Сталин!» Какой фальшивый, двуличный человек. Разве он может носить звание «друг народа»?
– Ну, а дети «врагов народа»?
– А куда их? В детдома? Вот еще пример. Есть такой Голиков. Писатель. Гайдар. В Гражданскую очень зверствовал. В Сибири, южнее Красноярска, лежит Хакасский край. Так вот там есть озеро Большое. Рядом с железнодорожной станцией Ужур. Хакасы там уже лет двадцать воду не пьют, не купаются, рыбу не ловят. Все потому, что Голиков собрал всех хакасских старейшин на совет, как жить дальше, как Хакасии вступать в социализм. Собрал их на льду озера и под пулеметами человек двести, всех стариков, утопил в полынье. Хакасы ему в лицо говорили: «Хайдай, Голик!», мол, «убийца, Голик!». А он писал книжки для детей. Фадеев вот тиснуть его успел, а потом и горой встал за него. Так у него в книге слово «Хайдай» – «убийца» переводится как «Привет». Видно, потому, что похоже на немецкое «Хайль». Написал книжку, стал героем, несмотря на кровь по локоть, а дети его и внуки уже не пойдут землю пахать да коров пасти. Карьера построена отцом и дедом – военное училище, паркетные генералы, глядишь, и к государственному штурвалу потянут свои корявые ручонки, будут что-нибудь плести про гуманизм, а под ногами озеро Большое, лед, полынья и хакасские старики.
Румыния
Командир танкового взвода – большая шишка! Три Т-34 – это двенадцать парней, прошедших огонь, воду и курсы трактористов. Молодых, здоровых, полных сил и энтузиазма. Это три 76-мм пушки, способные разнести в пух и прах любой танк, не считая прочей мелочи. Это полторы тысячи «лошадей», укрытых шестьюдесятью тоннами самой крепкой брони в мире, которые несутся по любой дороге и без дороги. Именно несутся, а не ползут, как ползают французские, румынские, немецкие, финские и прочие лошади, скрытые в моторных отсеках супостата. Все это извод танков. Над всем этим – лейтенант Красной Армии. Со стороны кажется, что он над всем, но нет, это все на нем. На плечах погоны, введенные после первых побед. На погонах тяжесть трех танков и двенадцати душ боевого состава. Так-то, лейтёха. На тебе армия держится. На тебе ответственность забой, за марш. За операцию. За всю войну. За ПОБЕДУ.
