Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна
– Мне нужен святой отец Христофор.
– Отпуфти…
– Живо умёлся к падре Христофору! И молви, что пред ним желает исповедаться Жиром Жене.
Монашек тщетно дернулся, пытаясь освободиться, и зашепелявил, брызгая слюной через заячью губу:
– И пефедам! Я так пефедам…
– В добрый путь… – Я отпустил рукав. – И живо!
Еще несколько раз демонстративно перекрестился и застыл возле готической колонны, подпиравшей свод. Красиво, величественно и мрачно. Тут поневоле задумаешься о божественном. Даже я проникся, чего уж говорить о забитом народце пятнадцатого века. Церковь сейчас – всё, основной движитель жизни; исчезнет она – настанет такой всеобъемлющий хаос, что…
– Фот он!.. – Служка показывал на меня пожилому, но статному священнику с немного резковатыми чертами лица.
– Что тебе надобно, сын мой? – Священник пронзил меня неприязненным взглядом.
– Sub tuum praesidium confugimus, sancta Dei Genetrix…[2] – произнес я на латыни.
– …nostras deprecationes ne despicias in necessitatibus: sed a periculis cunctis libera nos semper, Virgo gloriosa et benedicta[3], – с легким, едва заметным удивлением ответил священник и показал на неприметную дверь. – Следуйте за мной, сын мой.
В небольшой, аскетически обставленной комнатке священник вопросительно посмотрел на меня.
Я коротко поклонился в ответ и достал письмо:
– Примите, падре. Я думаю, вам не надо объяснять, кому оно адресовано?
– Не надо. – Священник быстро осмотрел печать на футляре. – Что-то еще?
– Ответ?
– Ждите… – И он, круто развернувшись, вышел из комнаты.
– И сколько, интересно?.. – поинтересовался сам у себя и уселся на узенькую кровать. – Черт… хуже не бывает: ждать и догонять…
Около часа рассматривал Евангелие с иллюстрациями, лежавшее на прикроватной тумбочке. Зараза…
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о содержании письма. Союза просит Карлуша у Эдуарда Английского. Возможно, даже военного. Ведь не секрет, что коалицией врагов Карла непосредственно рулит Паук. И как по мне, в борьбе против дойчей, лотарингцев и швейцарцев Бургундия явно проигрывает. Да, проигрывает, даже несмотря на блестящую аннексию Лотарингии и некоторый тактический успех. В долговременной перспективе шансы на победу весьма призрачны. И поражение при Грансоне – только первая ласточка. Тьфу ты, прорицателем заделался! Не дай бог…
– Фот… – В келью просочился давешний служка и поставил на тумбочку поднос, прикрытый холщовым полотенцем. – Значица, откуфайте, фто бог пофлал…
– Брысь… – из хулиганских побуждений шикнул я на служку и чуть не расхохотался, когда он от испуга чуть не расшиб лоб об притолоку.
Ну, что там нам бог послал? Кружка с водой и миска с вареными бобами. Ешьте сами…
Полистал еще Евангелие и собрался выйти на улицу проведать Иоста и Клауса. Но с удивлением уперся в запертую дверь. Оч-чень интересно…
Еще час прошел в бесцельном шатании из угла в угол. Черт, не нравится мне это: вот что-то гнетет – и все. Вот только что? Сейчас в Кале находится полномочный посланник Эдуарда, лорд Уорвик. По словам Ле Гранье, как раз он и ответит на письмо. Якобы наделен всеми необходимыми полномочиями, и его ответ будет ответом самого кинга Британии. Черт… вот не складывается у меня картинка. Как по мне лорд Уорвик – явно лишнее звено. Так поступают, когда хотят вежливо послать на хрен. Или Эдик изящно перекладывает ответственность на этого самого лорда. М-да… хватит гадать, не мое это дело.
Неожиданно скрипнула дверь, и в проеме показался падре Христофор. Ф-фух…
– Ответ. – Священник передал мне запечатанный футляр. – Не смею вас задерживать и рекомендую как можно быстрее покинуть город.
– Я прислушаюсь к вашим рекомендациям, падре…
Итак, первая часть спектакля закончена, теперь – на шебеку, хорошенько вымыться, переодеться – и ужинать.
На улице уже совсем стемнело. Дорогу освещали только тусклые светильники на некоторых домах. Но ничего, небо ясное, и при лунном свете доберемся. Зараза… совсем забыл поинтересоваться: а вдруг в городе комендантский час? Не хватало еще в кутузку загреметь…
– Срежем дорогу? – Клаус ткнул рукой в переулок. – Там вроде получше освещено.
– Давай…
Изгваздались в грязи по самые уши, но дорогу действительно сократили чуть ли не вполовину. Стал доноситься звук прибоя и острый запах моря – немного перебивающий жуткую городскую вонь.
– Ад и преисподняя!!! – Иост не успел увернуться и попал под поток помоев, которые кто-то выплеснул с верхнего этажа аустерии. – Да я тебе уши обрежу!!!
– Ходют тут всякие… – прозвучал в ответ скрипучий женский голос. – Сейчас стражников покличу…
– Чтоб тебя разорвало, карга старая! – выругался я и дернул за рукав Клауса, уже собравшегося запустить булыжником в окно. – Все, остынь. Уходим…
– Дружище!!! – В дверях кабака показалась здоровенная пошатывающаяся фигура с глиняной пивной кружкой в руках. – Давай выпьем!!! Я угощаю!
Мужик, спотыкаясь, направился ко мне, но по пути наступил на ногу Иосту.
– Пшел, смерд… – Иост с отвращением оттолкнул пьяницу, но тот успел зацепиться за его рукав, повис всем телом на пареньке, и в тоже мгновение мой оруженосец вдруг жалобно и болезненно всхлипнул.
– М-мать… – Я заметил, как неизвестный с нереальной скоростью что-то вонзает в живот паренька, а Иост, бледный как смерть, сползает на мостовую.
Едва соображая от дикого ужаса, схватил мужика за волосы левой рукой и рванул на себя. Наваха, спрятанная в правом рукаве, скользнула в ладонь, клацнуло выбрасываемое лезвие и с легким хрустом перечеркнуло горло убийце. Почувствовав, как тело обмякло, отшвырнул его в сторону и пал на колени рядом со скрючившимся в грязи Иостом. Оторвал его руки от живота и похолодел…
– Что там, монсьор? – Клаус придерживал голову своего товарища.
Неожиданно совсем рядом послышались несколько свистков и раздался приближающийся топот. Стражники? Млять…
– Бери его под руки. – Я подхватил паренька и на пару с Клаусом потащил его в переулок.
– Монсьор… но как… – шептал Иост, стараясь идти сам. – Монсьор… как же…
– Молчи, дружок, молчи… все будет хорошо. – Я остановился, быстро стянул с себя рубаху и затолкал пареньку под свитер. – Недолго осталось, совсем недолго…
Старался говорить убедительно, хотя в первую очередь убеждал себя. Не хочу… не верю… главное – добраться до шебеки… там Самуил… он поможет…
Сторожевой пост на входе в порт прошли, горланя песню и делая вид, что поддерживаем перепившегося товарища. Стражники, к счастью, не обратили на нас никакого внимания. Затем я подхватил паренька на руки и взлетел по трапу на «Викторию». Забежал к себе в каюту и положил обмякшее тело на стол.
– Тяните Самуила сюда, мать вашу! Живо! Терпи братец… терпи…
– Лампы!.. – рыкнул лекарь и вежливо, но уверенно отстранил меня от стола. – Прогуляйтесь на воздухе, капитан.
Я успел мельком увидеть алую россыпь десятка ран, покрывающих грудь, живот и бок мальчишки, и, закусив до крови губу, выскочил на палубу. А затем просто стоял у фальшборта и тупо, без всяких мыслей, смотрел на черную воду. Что тут скажешь? Виноват только я. Какого хрена потянул мальчишек за собой? Видел же, дурень, что такое лицедейство им не по силам. Млять, и это даже не покушение, обычная бытовуха, матросская поножовщина. Глупо-то как!!! Сука, остается только надеяться на чудо, хотя… я в чудеса и не верю…
– Капитан… – позади послышался голос лекаря.
Обернулся и увидел в протянутой руке Самуила ланцет.
– Ты уверен?
– Я не ошибаюсь, капитан. Его уже исповедали. Пробиты легкие, печень и желудок. Я бессилен. Иост умрет не сразу, но его последние часы будут подобны адским мукам. Если хотите – я сам, но он просит вас…
Молча взял ланцет из руки лекаря и шагнул в каюту. Иост лежал без сознания, с мертвенно-бледных губ слетали легкие, едва слышные стоны.
– Ну что, мальчик мой… – Я присел рядом и оттер с его лба ледяную испарину. – Вот все и закончилось…
– Монсьор… – Иост неожиданно пришел в себя. – Монсьор… я… я подвел вас…
– Ты прожил жизнь настоящего благородного кабальеро. Нет тебе ни в чем упрека.
– Правда?..
– Чистая правда, дамуазо Иост Геккерен. Яви мне свою последнюю просьбу. Клянусь Всевышним, я выполню ее.
– Нет ее… – едва слышно прошептал Иост.
– Может, разыскать и помочь кому-нибудь из твоих родных?
– У меня были только вы… и я счастлив был вам служить…
– Благодарю тебя, дамуазо, за службу. А теперь возьми это… – я вложил ему в руки свой кинжал, – и повторяй за мной. Ave Domine[4]…
