Юрий Корчевский - Бей! Корсар из будущего
Сняв башмаки, я, как был в камзоле, улегся на кровать. Мягко-то как!
Я лежал и обдумывал ход операции, пытаясь вспомнить институтский курс. Где ты, родной институт? Как нужна была бы твоя подсказка, знаменитый профессор травматологии Макаров, к которому в застойные времена приезжали лечиться американцы! И после успешного лечения, видя, среди каких обшарпанных стен работает знаменитый травматолог, предлагали отстроить на свои деньги шикарную клинику. Да только компартия вставляла палки в колеса, вменяя в вину профессору его пребывание в оккупированной фашистами зоне. А кто сдал врагу землю, бросив на произвол судьбы миллионы людей?
Незаметно я уснул. Я-то спал, а мозг мой работал, поскольку, когда я проснулся, четко представлял себе все этапы операции. Видимо, я еще не все забыл из учебников и лекций профессора, вот мозг и вытащил из потаенных уголков памяти нужные сведения.
А может – сбежать, пока не поздно? Так, надо прикинуть шансы. Сколько охраны и где она – не знаю, да и оружия нет. Ну хорошо, выберусь я из дворца, а как добраться до корабля? Обнаружив побег, герцог устроит облаву, дороги перекроют, а местности я не знаю совсем. Нет, этот вариант придется забыть.
Тогда остается одно – сделать никогда мною не деланную операцию, причем – сделать ее хорошо. Да так хорошо, как никогда не делал. От этого зависит моя судьба и судьба Флоренции. Хоть и не мой родной город, но Италия мне нравилась, а жестокие испанцы – никогда.
Вечером вошли слуги, принесли ужин. Что тут на подносе? Я сдернул салфетку. Жареный цыпленок, салат, кувшин вина и фрукты – апельсины, виноград. Я съел все, уж больно аппетит разыгрался после всех треволнений. Жалко только, что хлеба не было – не жаловали его итальянцы. Довольствовались пшеничными лепешками, но сейчас и их не дали, а зря.
Принесли отличную, синдской выделки, бумагу и чернильницу с пучком перьев. Я взялся чертить кольца и полукольца, шпильки и болты, спицы. Нержавейки здесь, естественно, нет, а простое железо не годится – при контакте с телом оно будет активно ржаветь.
А может, сделать аппарат из обычного железа и покрыть золотом или серебром? Не для красоты: эти металлы инертны, не дают реакции и осложнений даже при длительном контакте с телом.
Интересно, могут ли делать резьбу местные мастера, причем с такой точностью, чтобы все сопрягаемые части соединялись? Надо будет не забыть узнать у ремесленников.
На улице быстро стемнело, как бывает в южных широтах. Вроде солнце только что светило – и вот уже темно, а на небе выступили крупные яркие звезды.
Я улегся спать: завтра суматошный день – спать, спать…
Слуги разбудили рано, внесли завтрак. После туалета и умывания я съел все без остатка – еще неизвестно, как день пойдет.
И как в воду глядел. Едва унесли поднос с посудой, как вошел Эмилио.
– Пойдем, мастера уже ждут. Это лучшие мастера в городе. Но ни слова – для чего и кому предназначен твой механизм!
В небольшой комнате на скамьях нас уже ожидали мастера. Одеты очень неплохо – не скажешь, что ремесленники. Характер их труда выдавали руки – узловатые, жилистые, в мозолях.
– Юлий, наши мастера слушают тебя.
Как мог, я объяснил им, что мне требуется. Мастеровые разглядывали мои рисунки.
– Сложность еще и в том, что эти изделия надо покрыть золотом или серебром, – пояснил я.
– А зачем делать из железа? Можно сделать целиком из золота! – сказал Эмилио.
– Нет, золото и серебро мягкие, гнуться будут.
Один из мастеров предложил сделать кольца из метеоритного, или, другими словами, небесного железа.
– Берешься? – сразу ухватился за идею Эмилио.
– Возьмусь.
– Кто сможет сделать резьбу на шпильках?
Меня никто не понял.
– Ну – вот эти палочки из железа, прутья, с резьбой на концах.
– Это Витторио может, пусть он и делает, – раздались голоса.
Мастер встал, молча забрал чертежи и стал тщательно их рассматривать.
– Да, – спохватился Эмилио. – А кто будет наносить позолоту? Только чтобы – не скупясь!
– Я возьмусь! – встал один из мастеров.
– Вот и славно, – обрадовался Эмилио. – Срок вам – один день.
– Мало, – заволновались и зашумели мастера. – Пока материал подберем, потом разогреть да выковать надо. А еще тут отверстия есть, их разметить да проделать надо.
– Даю вам время до заката солнца, – жестко заявил Эмилио. – Кто опоздает с изделием во дворец, будет грести веслами на галерах.
Мастера молча сидели, переваривали услышанное.
– Время идет! – напомнил Эмилио.
Мастера вскочили и, толкая друг друга, как школьники на перемене, вышли из комнаты.
– Что еще надо?
– Беленый холст, spiritus vini, теплая вода – и побольше.
– Запомнил. Но и у нас условие: за операцией будет наблюдать придворный лекарь – ну, мало ли чего?
– Хорошо, – нехотя согласился я. – Только издали, пусть не стоит над душой.
День шел томительно. В комнате сидеть – надоело, а куда пойдешь, когда из дворца не выпускают?
К вечеру пришли мастеровые. Эмилио снова собрал всех в уже знакомой мне комнате.
Каждый выкладывал свое изделие, а я проверял их соответствие рисунку, чистоту обработки – пропускал через кольца шпильки, рукой накручивал на резьбу гайки. Одна не пошла. Эмилио грозно глянул на мастера. Витторио, ничуть не смутившись, вытащил еще одну. Эта накрутилась на резьбу легко. Я собрал всю конструкцию на столе. Все с любопытством уставились на диковинное приспособление. Сверкая позолоченными деталями, странное сооружение казалось пришельцем из других миров, да, по сути, таким и было.
– Это что? – решился спросить один из мастеровых.
– Линзы сюда поставлю, на звезды смотреть буду, – нашелся что ответить я.
Эмилио усмехнулся, молча достал из кармана увесистый мешочек с флоринами. Я же взял конструкцию и пошел к себе в комнату. Надо попрактиковаться собирать и разбирать, чтобы потом не мучиться на живой кости.
Я крутил у себя кольца и полукольца, скручивал и наворачивал гайки. Вот еще что – ключ гаечный сделать надо. Рукой наживить можно, но потом надо подтягивать.
Я выскочил в коридор и помчался в комнату с мастеровыми. Охранник бежал за мною следом, но не делал попыток остановить.
Вихрем ворвался я в комнату. Мастера были еще здесь.
– Витторио, мне нужен ключ, для гаек.
Витторио усмехнулся и достал из кармана гаечный ключ.
– А я все ждал, когда ты вернешься, – прогудел он сквозь усы.
Эмилио сурово посмотрел на меня.
– Больше ты ничего не забыл?
– Ничего.
Я предпочел за благо сразу ретироваться.
В своей комнате я проверил – подходит ли ключ к гайкам. Я зря сомневался, мастер действительно хорошо знал свое дело.
Немного попозже зашел Эмилио.
– С моей стороны все готово – спирт, холсты. Когда приступим?
– Хоть завтра. Для операции мне нужна светлая комната и устойчивый стол.
– За это не беспокойся. Уж чего-чего, а стол во дворце я найду!
– Тогда – до завтра.
– И правда – время дорого.
И вот наступило утро решающего дня.
Я плотно позавтракал. Сосредоточился, мысленно еще раз повторил все этапы операции, возможные осложнения. Готов!
Открыв дверь, я подозвал охранника.
– Позови Эмилио и пару слуг.
Охранник исчез, не забыв запереть дверь на ключ. Быстро появился Эмилио, за ним маячили слуги.
– Показывай комнату, где будет проходить операция. Вы же, – обратился я к слугам, – берите инструменты и эти сосуды. Только осторожно, не разбить и не пролить.
В кувшинах с широким горлышком у меня лежали в спирту мои инструменты и детали от самодельного аппарата Илизарова.
А будущая операционная – хороша! Во всю стену были высокие арочные окна, через которые солнце щедро освещало комнату. Здоровенный деревянный стол стоял посредине.
– Стол придвиньте ближе к окну.
Слуги бросились выполнять распоряжение.
– Я готов, ведите Марию.
Вскоре вошла Мария в сопровождении старого и седого итальянца в смешной шапочке.
– Это придворный лекарь семьи Медичи, уважаемый синьор Агулья. Вот уже полсотни лет он пользует больных нашего рода. Он и приглядит за операцией.
Пусть так, лишь бы не мешал.
Я показал всем рукой на дверь. Закрывшаяся со стуком дверь отсекла меня от окружающего мира. Теперь вся надежда на мои руки, голову, опыт, интуицию. Помощи не будет – старый лекарь не в счет. И выдержало бы сердце девушки.
Я счел молитву. С Богом!
Мария была бледновата – все-таки переживала, хоть и храбрилась.
Я ободряюще посмотрел на девушку и показал ей на стол.
Она сама разделась и улеглась на стол, на простыню. Я напоил ее опием, потом взялся за пульс. Вроде опий уже начал действовать. Веки закрылись.
Я уколол кожу иглой – реакции нет. Пора начинать.
