Дебют (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Услышав мой вопрос, касающийся саами, бывший генерал-губернатор, а ныне Председатель кабинета министров только пожал плечами:

— А что о них сказать? Их, во вверенной мне губернии и всего-то две тысячи душ насчитывалось. Еще в княжестве Финляндском тысяч восемь. Вроде, в Норвегии около десяти тысяч, но не уверен. Лопарей особо-то никто не считал, зачем это? Вреда от этих людей нет, да и пользы, по правде-то сказать, тоже особой нет. Оленей у них много, но все же, не слишком. В среднем, на одного лопаря около сотни оленей приходится. Вот, много это или мало? Если бы у нас, на одного крестьянина сотня коров — так и много, а у лопарей олень — это все. Это и конь, и корова, и лучший друг. Они с оленя и кормятся, и одежду шьют. Семьи большие — зарезали оленя, сыты неделю, может и две, а что потом? Поперву-то я думал — а не приспособить ли лопарей, чтобы оленей на прокорм разводили? Нет, не выйдет. Не сможет оленина ни говядину заменить, ни свинину. Да и муторно это, оленей по тундре пасти, а потом их на мясо забивать. Если какая-нибудь отдельная ферма, на толстосума — то еще можно.

— Ясно, — многозначительно кивнул я, потом спросил. — А что у них за религия? Наверное, миссионеров уже нет, все в православие перешли?

— Да как сказать, — огладил премьер-министр густые усы. — Миссионеров и на самом деле уже нет, в поселках, куда саами наезжают, храмы стоят, все детишки крещение приняли, воскресные школы существуют, церковно-приходских школ четыре штуки, два священнослужителя у них из лопарей.

— Но втайне все равно остаются язычниками? — догадался я.

— Не то, чтобы язычниками… Они-то себя христианами считают, в церковь исправно ходят. Но подношения богу Солнцу приносят, менгирам своим кланяются. По-лопарски менгир «сейдамом» именуется. И ничего страшного в этом не видят. Мол — деды и прадеды так поступали, что такого?

Молодец, господин Джугашвили, внимательно вникал в дела губернии, если интересовался даже, как звучит на языке коренного народа священный камень. Касательно же православия и язычества… Хм… А мы-то чем лучше? Двоеверие, оно не только лопарям, но и православным присуще. Ещё в начале двадцатого века (а может, и позже) бабульки ставили блюдце с молоком около печки — для домового, а охотники, зайдя в лес, оставляли на пеньке подношение лешему — табачок там, а то и чекушку. А девки по весне повязывали красные ленточки для русалок. Так и в Европах всё то же самое. Народ, хотя не особо набожный, но в храмы по воскресеньям ходят, а в то же время, приносят к забытым языческим капищам и цветы, и подарки.

— Вас ведь, ваше величество, не столько религия лопарей интересует, их хозяйство, сколько их магические возможности? — спросил Джугашвили.

Даже не стану хвалить своего премьера за догадливость. Странно было бы не догадаться, если мы с Иосифом Виссарионовичем разговаривали о возможностях «боевой магии», а потом я в нескольких предложениях пересказал ему разговор с директором Института погоды. От Джугашвили (эх, как хочется иной раз назвать его Сталиным!) в этих вопросах секретов нет. Премьеру ведь и придется заниматься расширением института, изыскивать средства и все прочее. Конечно, не сам станет работать, а исполнителей найдет, но это тоже немалое дело.

— Что-то подсказать сможете? — деловито поинтересовался я. — Есть у лопарей дар? Не у всех, а хотя бы у их шаманов?

— Эх, кабы знать, я бы побольше выяснил, — виновато вздохнул премьер. — Специально не узнавал, не до того мне было, так, слухи. Слышал, что есть на Сейдозере — а это уже на Кольском полуострове, остров, именуемый Роговым. Роговой, оттого, что на нем везде оленьи рога лежат, не подступиться. Туда только лопарские шаманы могут ступать, а остальным дорога заказана. Если шаман рога передвинет или пошевелит, то на озере буря начнется.

Шаман вызывает бурю, пошерудив рога… Неплохо, но маловато, да и масштабы не те. Вот, если бы этот шаман мог вызвать шторм в Северном море, тогда да, подошло бы. А это, как там его? — Сейдозеро? Даже никто и не знает, где такое. К тому же, если на этом озере, кроме шаманов, никто не был, кто даст гарантию, что все это правда? А если это лишь байка или местный миф?

— Виноват, ваше величество, не выяснял, — еще раз вздохнул Иосиф Виссарионович. — Но я же не ученый-теоретик, я практик-администратор. Меня больше другое волновало, касательно лопарей. Скажем — начальник пограничной стражи в губернии волнуется — мол, куда годится, чтобы подданные Российской империи в королевство Норвегия свободно ездили, без паспортов? И подданные короля к нам оленей гоняют. Мол, что делать?

— А вы что? — полюбопытствовал я.

— А что я? Между Архангельской губернией и Норвегией, граница не слишком протяженная — сто с небольшим верст, но ее перекрыть трудно — реки, да тундра. Поэтому, я своему начальнику и говорю — если пограничных столбов нет, откуда лопарям знать — в России они, или в Норвегии? Пусть они туда-сюда ездят, вреда не будет. Даже если какую-нибудь контрабанду с собой привезут, проще глаза закрыть, чем ее отыскивать.

— А завозят?

— К нам редко завозят. Что там у них, у норвегов такое есть, а у нас не было? Вот, лыжи у них хорошие, коньки неплохие. Но это лопари не берут, не нужно. А от нас в Норвегию и ружья тащат, и табак с водкой, а еще радиоприемники.

— Так если от нас тащат — так и нехай тащат.

— Вот и я так думаю, — хмыкнул Джугашвили.

— А что вы слушали о способностях местных шаманов подвергать лопарей гипнозу? Подчинение их своей воле?

— Вполне допускаю, что такое возможно, — осторожно сказал Иосиф Виссарионович. — Но знаете, сами по себе удары в бубен, какие-нибудь песнопения-завывания. Все создает соответствующую обстановку, а народ начинает приплясывать, а там уже сами себя в гипноз вводят, и шаманов не надо. Если вы про меряченье слышали, так это, на мой взгляд, только полярная истерия.

Про меряченье я слышал. Думал — это невесть что, а это нечто вроде американских квакеров, мысленно вздохнул я. Те тоже, когда молитвы читают, пританцовывают, а потом сами себя вводят в транс. И среди наших старообрядцев имеются «корабли» — секты внутри старой веры, в которых люди, собираются вместе, молятся и, при этом двигаются в определенном ритме, а потом им мерещиться и явление Богородицы и второе пришествие.

— А есть смысл изучать это меряченье? — спросил я, хотя уже и сам сомневался.

— А вот тут я подсказать не могу, — пожал плечами Джугашвили. — Может, какой-то смысл и есть, но об этом лучше ученых спросить. Я могу только сказать, что лопари — народ гостеприимный, но осторожный. Чтобы с шаманом договориться, время понадобится. А уж само изучение годы займет.

С учеными, разумеется, имеет смысл переговорить. Выразят желание поизучать — флаг им в руки. Но если изучение займет годы, да еще без гарантии, что какая-нибудь шаманская «тонкость» нам пригодится, так зачем это нужно? Нет, нужно-то это нужно, но только с точки зрения чистой науки, а не практики, а уж тем более, военного дела. Стало быть, сам я инициатором этнографической экспедиции на Коми выступать не стану, с этнографами разговор вести не буду, чтобы не обнадеживать людей. а если ученые сами желание выразят, то и мешать не буду. А экспедиция — в рамках стандартного государственного финансирования, в пределах выделенных средств, а не из кармана императора.

Впрочем, пока точку ставить не буду и вопрос о шаманах с повестки дня не сниму, а просто задвину его поглубже.

Иосиф Виссарионович, разумеется, от ученого мира далекий человек, но как практик и бывший губернатор Архангельского края, имеющий опыт, бесценен. Но ведь и он мог что-то не заметить, просмотреть. Так что, там видно будет.

[1] Один из авторов был лично знаком с замечательным историком и этнографом С. В. Жарниковой, увы, ныне уже покойной, и гордится, что в его библиотеке имеются статьи с ее дарственной надписью.

Глава 15. Архангельск

Архангельск начинался с Михайло-Архангельского монастыря. Места здесь суровые, климат тоже, зато Белое море рядом и рыба водится в изобилии. Еще в десятом — одиннадцатом веках сюда переселялись русские охотники, что шли сюда из Великого Новгорода. Наверное, возьми любой город Русского Севера, то обнаружишь, что он основан новгородскими колонистами — Каргополь, Вельск. А есть еще Верховажье, Чаронда, некогда являвшиеся торговыми городами, но из-за исторических изменений потерявшие свой статус.