Александр Баренберг - Первым делом самолеты! Истребитель из будущего
Рассчитывать, собственно, тут было нечего. Просто, развернув нос машины в створ полосы, было необходимо, учитывая высоту и скорость самолета, определить момент перехода к планированию. Так, чтобы оно завершилось в начале полосы. Это Андрей и сделал. Прикинув на глаз расстояние до аэродрома, он убрал газ и немного опустил нос самолета. Рев двигателя уменьшился и в открытой кабине отчетливо слышался шум обтекающего машину потока.
— Перелет! — спокойно констатировал из задней кабины инструктор. — Плюхнешься в середине полосы. Попробуй убрать излишек высоты «змейкой».
Воронов послушно ввел машину в правый вираж с небольшим креном и почти сразу переложил в левый. Это и называлось «змейкой». За счет большего пути, который проделывал при этом самолет, сбрасывались лишние запасы высоты или скорости.
Следя за показаниями приборов, еще раз переложил вираж в другую сторону и тут самолет сотряс сильный удар. Выпустив от неожиданности ручку, Андрей тупо уставился на плексигласовый козырек кабины. Тот весь был заляпан кровью и… перьями!
— Да что я им гадам, медом намазан, что ли! — заорал в шлемофон до того спокойный и добродушный Галлай, перехвативший управление резко накренившимся самолетом. — Ты как там, в порядке?
— Да, вроде бы, — промямлил начавший приходить в себя Андрей.
Постепенно он осознал случившееся. Вошедший в вираж самолет догнал какую-то зазевавшуюся птицу и разрубил ее винтом. После чего ее останки и заляпали козырек. В принципе, ничего страшного. И раздражение Галлая теперь тоже было понятно. Андрей вспомнил из его мемуаров, что совсем недавно тот уже пережил подобное происшествие при испытаниях опытной машины. И в тот раз все не закончилось катастрофой только благодаря выдержке самого пилота. Так как самолет был двухмоторный, то птичка добралась до фонаря машины в целом виде, не разрубленная и пробила его, ранив Марка. Из последних силах тот сумел посадить машину, потеряв сознание уже на пробеге и долго потом лечил поврежденные осколками глаза.
На этот раз все обошлось. Без труда посадив самолет, Галлай сразу вернулся в нормальное расположение духа и стал подшучивать над Андреем:
— Вот видишь, ты хотел ускоренный курс обучения. Пожалуйста! Даже настоящее летное происшествие получил в первом же полете!
Тепло попрощавшись с ним и условившись о следующем занятии, Воронов покинул испытательный аэродром.
— Кито вам разрэшал начинат учытса лэтат? — с сильным акцентом вместо приветствия произнес Вождь, уперев в Андрея взгляд, от которого того прошибло потом, несмотря на некоторую уже привычку к Сталинским разносам. Еще по дороге в кабинет Воронов, понимая, что Вождю уже все доложили, готовился к трудному разговору, предполагая активную оборону.
— Как кто? Вы! — сделав, насколько получилось, невинное выражение лица, ответил Андрей.
От такой наглости Сталин чуть не выронил трубку изо рта:
— Мне не докладывали, что птица вам прямо по голове попала. Или у вас головокружение от успехов? — тем не менее достаточно спокойно, даже с иронией, отреагировал тот, тоже, видимо, привыкший уже к не всегда адекватному поведению своего незваного «гостя».
— Но вы же сами предложили мне подписать обязательство способствовать освоению летным составом новой техники и новыми тактическими приемами! — поспешил объяснить Воронов. — А каким образом я это смогу сделать, сам не умея летать? Я знаком, например, со многими прогрессивными приемами воздушного боя. Но я умею выполнять их только на симуляторе! На реальных машинах они выполняются иначе, а некоторые вообще будут невозможны! Вы хотите, чтобы я советовал летчикам в корне неправильные, быть может, вещи? Поэтому я чувствую себя обязанным сначала лично проверить все.
— А вот у меня сложилось впечатление, что вы просто развлекаетесь! Чувствуете себя, как будто вы на курорте, — парадоксальные оправдания Андрея явно не достигли цели.
— Бегаете за девушками, летаете на самолетах в свое удовольствие. На народные деньги, между прочим! — продолжил Вождь. — Вы думаете, товарищ Сталин не хочет научиться летать на самолете? Очень даже хочет! Только, в отличие от вас, он ответственный человек и не тратит свое рабочее время на опасные развлечения!
Сталин сделал перерыв в своей обвинительной речи, для того, чтобы набить трубку. Воронов ждал, не решаясь пока больше ничего возражать. Тем более, что укоры Вождя были во многом справедливы. Действительно, после визита своего ночного «гостя» Андрей убедил сам себя, что он, рано или поздно, вернется домой, поэтому может вытворять тут все, что угодно. Правда, дальнейшие события показали, что вытворять нужно в разумных пределах. На очередные границы которых ему только что опять указал Сталин. Но все равно Андрей в значительной степени воспринимал происходящее с ним как всего лишь захватывающую игру. И, соответственно, старался, по ходу дела, поиметь все причитающиеся по достигнутому положению удовольствия, как своего рода компенсацию за неудобства. Но так ли это на самом деле? Ведь, в действительности, он ни черта точно не знает! Быть может, «гость» был прав и сейчас изменения в этом мире уже зашли настолько далеко, что путь назад отрезан. Или зайдут в ближайшем будущем.
Эта, обычно подсознательно отгоняемая мысль завладела Андреем, вызвав предательскую дрожь в коленках. Вдруг он-таки доиграется? Что, если птица, окончившая свой жизненный путь сегодня на козырьке кабины, пробила бы его насквозь? Он умер бы по настоящему?
Вытерев платком со лба выступивший там липкий противный пот, Воронов усилием воли загнал эти мысли обратно в подсознание, решив твердо придерживаться прежней позиции — «профессор» лишь пугал, на самом деле дорога обратно всегда останется открытой. Иначе можно просто съехать с нарезки. Хотя свои действия стоит продумывать получше. Он успокоился, но неприятный осадок от размышлений остался.
Сталин, как оказалось, еще не закончил разнос. Раскурив, наконец, трубку, он выпустил пухлый клуб дыма и встав с кресла, продолжил:
— А ваша выходка с этим палеонтологом вообще переходит все допустимые границы! Кто вам дал право приглашать его ко мне на встречу? Чего вы вообще полезли в идеологию? Вы что, теоретик коммунизма? Что-то я этого не заметил. Почему вы выходите за рамки тех полномочий, которые я вам предоставил?
«Подробно ему докладывают, однако!» — удивился Андрей.
— Потому что надо думать и о завтрашнем дне тоже. На революционных лозунгах долго не протянешь. А научных и, что гораздо важнее, художественных работ, подробно и логически непротиворечиво описывающих жизнь будущего общества у нас нет. Вот каждый и представляет его в меру своего воображения и образования. Чаще всего — в корне неверно. Некоторые просто подменили терминологию, отождествляя привычное понятие рая и коммунистическое общество. Типа, будет рай на земле. Но это же совсем не так! Человек — по натуре такое существо, которое предназначено для того, чтобы постоянно бороться. Если не за выживание и не за мешок денег, то, значит, за освоение новых пространств и против собственной лени. Без борьбы человек перестанет быть человеком. Это и надо показать. И начинать нужно безотлагательно.
Андрей перевел дух. Удалось ли заинтересовать Вождя? Сталин молча прогуливался по кабинету, размышляя. Потом спросил:
— А почему вы выбрали именно этого человека?
«Кажется, заинтересовался!» — обрадовался Воронов.
— Потому что это единственный из известных мне писателей, которому хоть в какой-то степени это удалось. И при этом он ученый-энциклопедист, умеющий писать интересно. А это очень важно. Я еще помню времена, когда лекции по научному коммунизму являлись скучнейшей обязаловкой, на которые по своей воле никто не являлся. Поэтому и нужен человек, способный создать живой и захватывающий мир.
Сталин выбил пепел из трубки и поднял глаза на Андрея:
— Возможно, в данном случае вы и правы. Я встречусь с этим палеонтологом. Посмотрим, — сказал он несколько мягче, чем прежде. — Но впредь я вам категорически запрещаю афишировать ваше участие в решении государственных проблем перед случайными людьми, без предварительного согласования со мной! Отнеситесь к этому с максимальной серьезностью. Что же касается ваших полетов…
Вождь сделал паузу и Воронов затаил дыхание.
— … то можете продолжать, если считаете это необходимым, — Андрей облегченно выдохнул.
— Только с испытательного аэродрома и на машинах, уже завершивших цикл испытаний. С половинной заправкой топливом, — многозначительно добавил Сталин. — Я проинструктирую вашу охрану.
«Ну, понятно. С половиной бака из-под Москвы ни до одной границы не долететь. Подстраховался усатый.»
— А вашим инструктором пусть остается Галлай. С ним уже побеседовали.
