Сергей Байбара - Цветы на камнях
- Не все американцы побежали… Человек семь остались на месте и продолжали вести бой. Они погибли с честью. Также как и все на том берегу! А всего мы в тот день потеряли двадцать шесть человек, и это только убитыми! В тот день на окраинах Читахеви появилось много свежих могил.
- А турки прорвались к городку? – крикнул кто-то из толпы.
- Нет, не прорвались! Выручил Мусса со своими бойцами. Они при поддержке трех танков пошли в контратаку и отбросили турок!
Новички понятия не имели, кто такой Мусса. Но, узнав, что дело закончилось благополучно, люди пришли в восторг, выкрикивая возгласы одобрения. Кто-то даже выпалил: «Слава героям непобедимой Грузии»! Нашел время для официоза!
- Где сейчас эти солдаты? Где содержатся те, кто побежал? У меня есть информация, что они арестованы, – не поддержав общей радости, спросил Крастик.
- Были арестованы, - поправил Бека. Затем, выругавшись на сванском наречии, добавил, - Потом расстреляны. По законам военного времени.
У Крастика от услышанного глаза на лоб полезли. Он даже поперхнулся:
- Вы не имели права на это! Применять высшую меру может только…
- Да кто ты такой, чтобы учить меня правам?! – зашипел на него Бека, как змея. – Эти скоты подставили столько людей, из-за них враг чуть не прорвался к станции, а я еще должен выяснять, какие у меня есть права?! У меня есть обязанность! Держать поселок и станцию! И я буду решать, что у меня права, понятно?
Бека пришел в бешенство, его глаза, казалось, вылезут из орбит. Он, как волк на добычу, смотрел на наглого американца. Окружающие притихли. Никто не посмел вмешиваться в их спор. Никто, кроме старого Бессариона:
- Эй, начальники! Вы, конечно, можете разбираться, сколько угодно, но сначала людей накормите и на постой определите, - строго сказал седой боец. – А потом хоть поубивайте друг друга!
Эта отповедь поубавила пыл у разъяренного свана. Лицо его приобрело более спокойное выражение, хотя глаза буквально продолжали метать молнии. Он обернулся и крикнул во всю мощь легких:
- Ради!
Из дверей штаба вышел, прихрамывая, толстый рыжеволосый усач в черной кепке. Одной рукой он придерживал висящий на плече автомат АК-74. Другой опирался на трость.
- Отведи людей в столовую, - распорядился Бека. – И позови Сандро с ребятами, пусть ящики разгружают…
…В трудах и тревожном ожидании прошел день. Шли часы, наступил вечер. Солнце цвета факела медленно исчезло за горами. Читахеви в сумраке расцвел робкими огоньками электрического освещения и дрожащими маяками костров.
На втором этаже в штабной комнате собрались Бека, сержант Крастик и еще два человека, обремененные командирскими должностями. Они обсуждали планы действий, склонялись над картами, многие из которых были старше самых древних стариков в Читахеви. Комната была затянута едким туманом сигаретного дыма. Пепельница на краю стола была переполнена. Тусклая электрическая лампочка, свисавшая с потолка на проводе, утонула в белесой пелене.
- Наша разведка сообщает, что в Двири и Квабисхеви концентрируются значительные силы «турок», - сообщил заместитель Беки. – Есть танки, бронемашины. Ребята насчитали около двадцати единиц техники. Предположительно, у них там около тысячи штыков.
- А откуда здесь турки? – спросил Крастик. – И откуда у них горючее?
- От государственных довоенных границ сейчас мало проку, - отвечал Бека. – Турция, как единое государство, после войны перестало существовать, а оставшаяся территория раскололась на несколько воинственных осколков. Часть турецких формирований к моменту начала войны уже находились на территории Грузии. На их территории осталось много складов НАТО. Вот они и перебрасывают технику своим соратникам на юге Грузии.
- А сколько сил против нас сейчас действует?
- По серьезному – две. Турецко-азербайджанский анклав на юго-западе и звиадисты в долине севернее Триалетского хребта. Армянская группировка по ту сторону хребта не проявляла себя уже давно. Наверное, у них там передел власти. Район, контролируемый уголовниками, дальше на западе – Ацкури и Цинубани. Хотя у них с турками мир. Бандиты часто участвуют в боях на их стороне, как наемники. Серьезной угрозы от них нет, так, мелкие пакости.
- Но по соседству с нами я вижу поселок. Че… Чобихеви. – Крастик поставил отметку на карте. – Его тоже контролируют мусульмане?
- Чобихеви никто не контролирует, - ответил Бека. – Три года назад с гор сошла лавина и похоронила Чобихеви. Тогда снеговая линия в горах была ниже, чем сейчас. Частично ледник растаял, но завалы остались.
- Значит, единственная дорога для турок – это через нас?
- Точно. Через горные хребты, как ты понимаешь, технику не перетащишь. А пригодных для этого перевалов здесь нет. Для них единственная дорога к станции – это через нас, в лоб. Гораздо выгоднее положение у звиадистов. Они занимают межгорную долину у Сакире, южнее нас. И имеют больше возможности для маневра. Наши там создали оборонительную линию, вот здесь… у озера, от бывшей турбазы вверх, почти до самого урочища. У них положение немного труднее. Людей у них меньше, зато больше техники. Это направление тоже очень важно, так что завтра с восходом солнца часть твоих людей отправляются туда. Идти придется по руслам ручьев и по горным тропам, дорога неблизкая, так что, дай бог, к вечеру доберутся.
- Сколько думаешь туда отправить? – спросил Крастик.
- Взвода два, не меньше.
- Два – мало, - категорично заявил второй зам. – Три, не меньше. Если звиадисты собьют эту линию, они беспрепятственно смогут пройти до самого Бакуриани. И хорошенько пощекочут нас с юга за промежность.
- Согласен, - кивнул Бека. – Три взвода отправляем на юг, оставшихся делим на две части. Про резерв не будем забывать.
- О-кей, - подтвердил сержант. – А кто такие звиадисты?
- А ты что, не знаешь нашу новейшую историю? – спросил Бека. – Сразу после распада СССР, в Грузии возникло два политических течения, два лидера. Эдуард Шеварднадзе и Звиад Гамсахурдиа. Звиад предлагал для укрепления страны лозунг «Грузия для грузин» и даже попытался реализовать его на практике. Это не могло обрадовать другие народы Грузии. Шеварднадзе проводил более либеральную политику. В результате, Шеварднадзе победил. Гамсахурдиа позже был убит. Но люди, сочувствующие его курсу, остались. А после войны, когда все полетело к чертям, возникло целое движение, больше похожее на секту. Звиад Гамсахурдиа для них не просто политический деятель, а чуть ли ни полубог, спустившийся с небес, чтобы Грузия получила шанс на спасение. Вообще, они фанатики, не хуже «турок». К тому же, большей частью – бывшие кадровые офицеры. Воевать умеют.
- То есть Гамсахурдиа был фашист? – переспросил Крастик, который ни черта не понял.
- Националист.
- Как Гитлер?
- Не надо сравнивать горного барса с горным шакалом, - поморщился Бека. – По хорошему счету, именно с него началась вся эта свистопляска с отделением абхазов и осетин. Слушай, сержант, у тебя еще сигареты остались?
- Да, пожалуйста. Скажи, а эти …звиадисты… могут объединиться, например, с мусульманами для общей атаки?
- Никогда, - Бека выпустил к потолку новую порцию дыма. Для звиадистов мусульмане – это враги Грузии, так же как и мы. Не объединятся они, головой отвечаю!
- Я вот что думаю… - Крастик последовал дурному примеру Иоселиани, и теперь они вдвоем отравляли воздух в маленькой комнате, где и так мухи вешались. – А почему бы нам временно не заключить перемирие с одним из наших врагов, чтобы сосредоточить все силы на другом? Это, конечно, будет нам чего-то стоить, но в конечном итоге…
- Я никогда на это не пойду, - сказал, как отрубил, Бека. – И мои товарищи бы меня не поняли, поступи я так.
- Но почему?
- Я никогда не примирюсь с теми, кто стрелял в моих друзей и братьев, - сказал Бека. – Если я и заключу с врагами мир, то только на их могиле!
- Но это глупо! Неразумно, в конце концов. Так поступали все великие державы. Зачем воевать сразу на несколько фронтов, когда можно заключить перемирие на одном фронте и сосредоточиться на другом? Да так весь мир делал!
- Да? – Бека скептически посмотрел на него, выпустил еще порцию дыма. – Ну и где этот мир сейчас?!
Глава 11. Благословите доброту- …Эй, брат, вставай. Пора! – Кто-то настойчиво тряс Тенгиза за плечо, безжалостно вырывая из объятий сна.
Тенгиз чуть ли не пальцами разлепил веки. Нечеловечески хотелось спать. Было ощущение, что в глаза вчера вечером насыпали песку. Он потер глаза, зевнул, и усилием воли поднял свое тело с жесткого матраца. На других койках сидели хмурые бойцы, возвращаясь от сладких снов к унылой реальности. Кто-то протирал глаза, кто-то молился, кто-то одевался. На часах было 6:30 утра.
- Поднимайтесь, поднимайтесь. Пора, - сказал дневальный и пошел к следующему спящему.
