Александр Михайловский - Рандеву с Варягом
Мы идем, прижимаясь к корейскому берегу. Самое главное для нас - помешать японцам высадить десант. По тем данным, что нам передали с самолета-разведчика, войска и грузы японцы перевозят двумя маршрутами. Первый - на Мазанпо, там запланировано создания военно-морской базы. Второй - на Пусан, там должна высаживаться целая армия.
Первой нашей жертвой должны стать три парохода, компактной группой направляющиеся к Мазанпо. Командую, - Предупредительный! - В полукабельтове перед носом головного парохода встает всплеск.
Вот теперь нас точно заметили и засуетились. Но предупреждению японцы не вняли - вместо того, чтобы лечь в дрейф и спустить флаги, их ржавые галоши прибавили ходу, стремясь укрыться за мысом. - А вот это они зря. Лучше бы они послушались нашего предупреждения. Носовая башня выстрелила дважды. Вокруг головного парохода поднялись три высоких столба воды. Четвертый снаряд попал в корпус ближе к носу. Полыхнула яркая багровая вспышка, и пароход накрыло облаком антрацитово-черного дыма. Потом докатился звук взрыва. Грохнуло так, что мы все присели. Злосчастный пароход в считанные секунды исчез с поверхности моря. В бинокль было видно, как с неба в воду падают, кружась в воздухе, мелкие обломки. Два других парохода были сильно повреждены. Один из них горел. Их команды панически спускает на воду шлюпки. Если у них в трюмах был аналогичный груз, тогда мне понятна их спешка, и желание побыстрее покинуть судно. Гуманно подождав, пока шлюпки удалятся подальше, мы расстреливаем и эти два корабля. Один из них тихо тонет, а другой вдруг вспыхивает подобно бенгальскому огню, сверкая ярким кордитным пламенем.
А для нас все случившееся - наука. Если нет возможности достоверно выяснить характер груза, мы будем топить пароходы с большой дистанции. Страшно подумать, что бы стало с "Адмиралом Ушаковым", если бы этот пароход рванул к нам поближе.
Следующая группа пароходов, меньшего водоизмещения, чем предыдущие, следующая курсом на Мазанпо. Увидев нас, они разворачиваются и, отчаянно дымя трубами, удирают в сторону Цусимы. Но нам это и надо. Разогнав тех, кто шел в Мазанпо, спешим перерезать муравьиную тропинку на Пусан. - Почему муравьиную тропинку? - Да потому, что там вовсю шныряют джонки, перевозящие пехоту. Их парусами полон горизонт. Вот ими-то мы и займемся, как только приблизимся на дальность прицельной стрельбы. А оставшаяся позади и справа по борту 3-я боевая эскадра старательно задымила своими трубами. Господин Катаока пытается нас перехватить. - Отважная бойцовая черепаха ловит быстроногого степного хищника.
Что там у него? - Так, дедушка японского флота, батарейный броненосец "Фусо" британской постройки времен русско-турецкой войны. Два крайне неудачных бронепалубных крейсера "Икицусима" и "Хасидате", средний калибр которых расположен в батареях, а главный калибр - единственное 320-мм орудие в барбетной установке. За всю свою службу, а прослужили они немало, по 20 лет каждый, все три крейсера этого типа из своих бандур так ни разу не попали в цель. Своего рода рекорд бесполезности, и военно-морской курьез. Но, после того, что мы учинили в Чемульпо и под Порт-Артуром формально это сейчас самые сильные корабли японского флота. "Икицусима", кроме всего прочего, флагманский корабль вице-адмирала Катаоки.
Открываем огонь по джонкам с максимальной дистанции, когда солнце уже коснулось горизонта. Закат багровый - значит, завтра будет ветрено. Близкие взрывы разносят в щепки хрупкие суденышки. Выжившие японцы летят в ледяную воду. Захотели Кореи - платите за нее полную цену. Между прочим, вас сюда никто не звал. Последние суденышки добиваем уже у входа в порт. Пароходы, как более быстроходные, успели, или вернуться на Цусиму, или зайти в порт и приткнуться к причалам.
Топить японские корабли у причалов нам запрещено. После захвата порта туда войдут наши корабли, которые с ходу начнут выгрузку тяжелого вооружения. Ну, или почти сразу, если трофейные японские корабли надо будет всего лишь отогнать на якорную стоянку. Но вот поднимать со дна искореженный корпуса японских пароходов - то еще удовольствие. Нам нужен Пусан как торговый порт, база для ближней блокады Японии и для крейсерских операций на дальних рубежах. Кроме того, представляю, какой разлив желчи случится у господ из Британского Адмиралтейства и Лондонского Сити, после того, как там узнают, что мы взяли не только Сеул, но и Пусан. Как упадет курс японских ценных бумаг, и как подпрыгнут ставки страховок Ллойда. Бог даст, мы еще здесь попиратствуем, попьем кровушки у британских джентльменов.
Темнеет... Что-то господин Катаока не торопится с нами сближаться. Ведь видел, наверное, на какую дистанцию летят наши снаряды, как они взрываются и, наверняка, не хочет рисковать. Впереди ночь, а ночь, как известно, время миноносцев. У господина Катаоки под рукой три отряда номерных миноносцев в составе Третьей эскадры, и еще четыре в гаванях Цусимы. Как известно, это кораблики того же типа, что были в сражении при Чемульпо. Дальность ходя японской торпеды - пять кабельтовых, для того, чтобы выстрел был более-менее прицельным, надо подойти к кораблю противника на три кабельтова, и стрелять под прямым углом к цели. В противном случае взрыватель может и не сработать. Так же ночью некоторые отчаянные капитаны могут попытаться просочиться мимо нас в Корею, чтобы доставить своим войскам пополнение и боеприпасы. Но и этот номер у них не пройдет...
Тогда же, морское дно где-то между островами Цусима и островом Кюсю. Боевые пловцы сил СПН ГРУ.
Работа под водой абсолютно безмолвна, как в космосе. Нет пузырей воздуха, которые могли бы выдать боевых пловцов на поверхности - дыхательные аппараты замкнутого типа. Хотя в космосе людей между собой связывает радио, под водой вы можете общаться лишь на языке жестов. Глубина чуть больше ста метров, это почти предел, даже для современного легководолазного снаряжения. Тут всегда царят тьма и холод, тепло и радость жизни выше, у самой поверхности.
Но именно здесь проложен единственный телеграфный кабель, который пока еще связывает Цусиму и японский десант в Корее с родными островами. Именно здесь его и надо рвать. Чуткая разведывательно-поисковая аппаратура "Северодвинска" легко обнаружила кабель. Да и что его искать, он не заэкранирован, и не защищен от прослушивания. А уж в низкочастотном электромагнитном диапазоне он вопит, как дисковая пила. "Северодвинск" завис в десятке метров от дна. Вскоре вышедшие через торпедные аппараты наружу боевые пловцы нашли свою цель. Вот эта черная кишка, толщиной в человеческую руку, обтянутая каучуковой изоляцией, чуть извивающаяся на каменистом дне, и есть их цель. Привычно - бойцы десятки раз проделывали это на учениях - на кабель закрепили небольшую коробочку с зарядом. Раздавлена ампула с азотной кислотой, пошел обратный отсчет тем тридцати минутам, которые нужны, чтобы кислота разъела оболочку из пленки, и добралась до капсюля. Потом счет пойдет на миллисекунды - воспламенитель - детонатор - основной заряд... Бойцы цепляются к буксировщику, и удаляются в сторону субмарины, которая ожидает развязки чуть в стороне, на безопасном расстоянии. Несильный взрыв, кумулятивная струя перебивает кабель, и разбрасывает в стороны камни. Проверка проделанной работы, и большой и указательный пальцы, сложенные кольцом и подняты вверх - Порядок, первая часть задания выполнена. Цусима лишена телеграфной связи с Японией. Можно приступать ко второй части задания - рвать тот кусок кабеля, который связывает Цусиму с Кореей.
11 февраля (29 января) 1904 года, 23:05, Восточно-китайское море. 250 миль северо-восточнее Шанхая, грузопассажирский пароход Доброфлота "Екатеринослав" Капитан Кузьменко Николай Михайлович.
Ох-хо-хо, сходили называется за хлебушком. Из Одессы декабря, десятого числа вышли - мир был еще. Суэц прошли - мир. Коломбо, Сингапур, в Гонконге двадцать пятого углем бункеровались - тоже мир. А двадцать седьмого утром, уже напротив Формозы, подходит к нам этот японец, "Дайчу-Мару" который, и заявляет, что поскольку теперь Россия с Японией находятся в состоянии войны, то мы его пленники. Вот и идем под конвоем в Нагасаки. А ведь у нас на борту не только рельсы, паровозы и прочие железки, но и пассажиры. В том числе и бабы с детишками. Это семьи мастеровых и инженеров, работающих по контрактам в Дальнем и Порт-Артуре. Эх, доля наша нелегкая, и понесло нас в такую даль. Ходили бы как всегда по линии Одесса-Марсель и горя бы не знали.
А ночь, хоть глаз выколи, облака низкие, звезд не видно. Хорошо ветер не сильный и волна не очень качает, но все равно глаз да глаз нужен. Эта самая "Дайчу Мару" прямо перед нами огнями маячит, стою рядом с рулевым, не дай то бог зевнуть, и поцеловать японца в корму - делов-то будет... С другой стороны, рулевой - японский матрос, макака косорылая с винтовкой, "арисака" называется. Так этот самый матрос родом из Нагасак. Там наши корабли часто стояли, так что по-русски он мало-мало лепечет. Потому его офицер на мостик и поставил, смотреть - чтобы мы впотьмах не потерялись. А добыча мы знатная, пять тысяч тонн водоизмещения, в трюмах не тряпье какое, а рельсы с паровозами. Груз, конечно, не военный, но япошки такие бедные, что им все сгодится. Вон, гляди, жрут один рис, и даже, кажется, без соли. Только и остается стоять, и тупо смотреть на навигационные огни японца. Два часа назад где-то высоко в небе над нами раздался странный звук. Будто на огромной высоте, куда-то по своим делам летел большой майский жук. А вчера вечером, ближе к закату, в разрывах облаков в небе была видна странная белая полоса - будто кто-то провел по лазурному небосводу кистью с белилами.
