Кирилл Мамонтов - Хронокорректоры
– Значит, в этом у нас разногласий не будет.
– Не будет. – Гога шумно выдохнул, поскольку перевозбудился во время короткого пребывания в серьезном состоянии. – А теперь поведай мне, большевик, почему торопишься покинуть родную для тебя революционную эпоху?
– Почему? – Роман развел руками, печально улыбнувшись. – Все просто. Завтра в Москву приедет Дзержинский. Рано или поздно, а скорее рано, чем поздно, Железный Феликс захочет проверить мою легенду о мнимой работе в московском подполье. И тогда окажется, что никто из московских большевиков меня не знает, что никто не командировал меня в Кронштадт, что…
Снова помрачневший Георгий закончил его фразу:
– …что тебя надо расстрелять как провокатора. И меня с тобой за компанию… Ты прав, надо уходить. А при чем тут доходный дом?
– Неохота далеко тащиться ночью с чемоданами.
На лице Георгия легко читалось намерение переспросить: почему, мол, ночью и с какими чемоданами. Топот шагов в коридоре заставил его отложить вопросы. В комнату заглянул Комаров и пригласил вниз на совещание перед операцией.
После выступления московских чекистов попросил слова Гога, доложивший соображения о возможности проникнуть в дом через неохраняемый черный ход. Затем пришельцы из будущего объяснили предкам, что такое «бесшумно снять часовых». К счастью, среди бойцов московского отряда нашлись два ветерана мировой войны, служившие в отряде лазутчиков, – оба прекрасно владели навыками рукопашного боя. Петерс подчинил их Роме с Гогой, поручив убрать внешнюю охрану особняка.
Безусловно, помощник председателя ВЧК знал, что Дзержинский почему-то доверяет Мамаеву и Левантову. Тем не менее, Петерс осведомился подозрительно:
– Что за игру в бывших офицеров затеяли вы сегодня утром?
– Виноват, Ян Христофорович, игра не вышла, – покаялся Рома. – Надеялся, что нас примут за своих и пригласят.
Немного подумав, Петерс признал, что идея была неплоха.
– Вы, как я слышал, опытный конспиратор, – как бы невзначай вспомнил помощник председателя. – Встречались уже с товарищами по работе в Москве?
– Времени не было, – сделав честное лицо, поведал Рома. – Завтра надеюсь повидаться.
– Обязательно навестим ваших друзей. – Петерс изобразил гримасу фальшивого дружелюбия. – Феликс Эдмундович просил передать им благодарность. Вы – просто находка для Комиссии.
– Будем счастливы! – радостно воскликнул Гога. – Товарищ Роман обещал познакомить меня с товарищем Покровским.
По его приторной улыбке было видно, что Гога больше не колеблется и готов покинуть опасное время, не дожидаясь неминуемого разоблачения. Не снимая с лица маску беззаботного энтузиазма, он вышел из здания и залез в кузов грузовика. Кто-то спросил, почему он не взял пулемет, и Гога, сверкая все той же глуповатой улыбкой, отмахнулся и сказал: мол, при штурме дома пулемет будет мешать.
Уже в кузове они хлебнули немного водки, чтобы придать достоверность предстоящему спектаклю.
Отряд покинул автомобили за три квартала от особняка. К объекту выдвигались по разным улочкам, но в семь вечера все группы сосредоточились вокруг здания. Роман, Георгий, Комаров, Щербинин, два лазутчика-ветерана шли по знакомому маршруту со стороны Тверской, пьяными голосами распевая «Варшавянку». Возглавлявший группу чекист Борис Ашкенази, он же непосредственный начальник Комарова, аккомпанировал на гармошке, еще два сотрудника военно-политического отдела тащили третьего, который умело изображал крайнюю степень нетрезвости.
Перед калиткой в ограде дома купца Баркасова прогуливались трое – к уже знакомым охранникам прибавился третий, одетый в полушубок и папаху. Рома бросился обнимать офицера в тулупе, рыгая сивухой и бормоча пьяным голосом:
– Дружище, брат мой, вы должны выпить за здоровье его величества…
Офицер зашипел на него: дескать, прекратите безобразничать. Тут навалились лазутчики, и в считаные секунды все караульные лежали на снегу со связанными руками и с кляпами в нужных местах.
Группа Ашкенази вошла во двор через калитку, со стороны доходного дома вливалась другая группа чекистов, возглавляемая сотрудником следственной комиссии левым эсером Григорием Тамарченко. Из ближнего переулка уже поспешали красногвардейцы во главе с Назаром Селютиным.
Дверь особняка оказалась незапертой. Ашкенази махнул рукой, Комаров и другие московские чекисты вошли первыми, из дома послышалась шумная возня, хлопнули выстрелы – судя по звукам, из разных стволов. Роман и Георгий ворвались, толкаясь, через парадную дверь. На полу вестибюля лежал ничком человек в мундире, под ним расплывалось на паркете кровавое пятно. Один из московских чекистов сидел на корточках, держась за простреленный бок, другой оперативник суетился, пытаясь помочь раненому товарищу.
Вестибюль наполнялся людьми, Ашкенази и другие чекисты направились к широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж, а красногвардейцы топтались на месте. Внезапно сбоку затрещали винтовочные и пистолетные выстрелы, потом за кадкой с пальмой отворилась дверь. Все винтовки немедленно обратились в ту сторону, но из двери показался знакомый красногвардеец московского отряда.
– Одного подстрелили, второй наверх убежал, – сообщил он.
Ашкенази, стоявший на нижней ступеньке главной лестницы, приказал москвичам осматривать все комнаты первого этажа, а питерскому отряду следовать за ним. Он первым начал подниматься, но сверху раздались выстрелы, чекисты открыли ответный огонь и бросились вверх по ступенькам. Отряд устремился за ними, поднимая винтовки.
Прибывшие из будущего хронокорректоры ступили на лестницу, когда на мраморных ступенях уже корчились смертельно раненные чекист и красногвардеец. Запрокинув головы и вытянув сжимавшие оружие руки, они поднимались спина к спине и стреляли по защитникам особняка. Рядом шли бойцы Селютина, непрерывно палившие из мосинских трехлинеек. Им отвечали выстрелами несколько офицеров, стоявшие вдоль перил на втором этаже. Кто-то упал рядом с Романом, почти тотчас же один из офицеров, взмахнув руками, выронил револьвер, перевалился через ограждение и рухнул вниз.
Взяв на прицел другого заговорщика, Роман без перерыва давил спусковые крючки, выпуская пули из обоих стволов. Пятый или шестой выстрел достиг цели, офицер скрючился и медленно осел на пол, бессильно свесив руку между столбиками перил. Двое других продолжали стрелять, пуля просвистела рядом – совсем как в зеленке под Кандагаром.
Мелкими шажками, бочком, нащупывая ногами ступеньки, они добрались до площадки между этажами, и дальше можно было двигаться лицом вперед. Роман непрерывно стрелял, опустошая запас патронов в магазине и барабане, рядом с ним, на расстоянии шага, стрелял с обеих рук Георгий. Шедшие первыми чекисты уже поднялись на последние ступени, один из них упал на бок, но продолжал стрелять.
Внезапно стрельба прекратилась – все, кто пытался оказать сопротивление, были убиты. В наступившей тишине был слышен только истеричный женский визг.
Как выразился Ашкенази, чекисты взяли богатый улов: два генерала, девять полковников, десяток банкиров и коммерсантов, чемоданы золотых монет и ассигнаций, кипы документов со списками заговорщиков и планами восстания. В первых эпизодах обыска Роман и Георгий не участвовали, посчитав более важным перевязать плечо Щербинина. Пуля скользнула, не задев кость, но кровь текла обильно. Архип беззлобно матерился, пока его поливали йодом и заматывали бинтами, и повторял: мол, не беспокойтесь, на мне заживет само, как на кобеле.
Усадив Архипа на диван охранять гору деньжищ, хронокорректоры присоединились к обыску, имея в виду собственные интересы. В хозяйской спальне они нашли богатый гардероб, который никак не мог принадлежать одному человеку. В шкафах висели костюмы разных фасонов и размеров. После недолгих поисков Рома и Гога подобрали себе приличную одежду – пиджаки, жилетки, брюки, рубашки с идиотскими воротниками, галстуки, белье, носки, ботинки и штиблеты. Нашлись также зимние пальто английской шерсти и теплые меховые шапки-пирожки.
Заглянувший в комнату Ашкенази осведомился строго:
– Чем вы тут занимаетесь?
Гога отрапортовал, вытянувшись по стойке «смирно»:
– Обнаружен обширный запас мужского платья. Не иначе гады готовили сменные наряды для конспиративного переодевания.
– Надо же, интересная догадка… – опешил чекист. – Только вы тут побыстрее заканчивайте. Надо увозить арестованных, а в новом здании камеры для заключенных пока не оборудованы. Даже не знаю, что делать.
Ответ был уже готов, и Рома коварно предложил:
– Можно запереть кое-кого в подвалах этого дома. Временно, пока на Лубянке тюрьму не оборудуют. Мы останемся, покараулим. Заодно денежки пересчитаем. И, если позволите, мы допросим жандармского полковника. Руки чешутся поговорить по душам с этой сволочью.
