Андрей Родионов - Послушник
Да-да, тот гордый человек – Карл Великий, тот самый император, сплотивший вокруг себя всю Европу. В здешних местах был проездом, попутно залесовал чудовищного зверя, что злонамеренно вытаптывал поля, разрушал хижины, а также разорвал и сожрал несколько дюжин сервов. Застегнув штаны, я поворачиваюсь, рефлекторно отшатываюсь назад. Передо мной неподвижно стоит высокий человек в плаще, на голову накинут капюшон. Я и не заметил, как выхватил кинжал, действие давно перешло в разряд рефлексов. Незнакомец делает вид, что не заметил угрожающего жеста.
– Извините, если напугал, ваша милость, – с легкой усмешкой произносит скрипучий голос.
– Все в порядке, – настороженно отзываюсь я. – Кто вы?
– Добрый француз, как и вы, надеюсь.
– Даже не сомневайтесь, – мгновенно отзываюсь я.
Не медля ни минуты, гость переходит к делу:
– Краем уха слышал, что вы искали специалиста, знающего окрестные леса.
Я тоже не любитель ходить вокруг да около:
– Да, я хотел бы нанять подобного человека.
– Что за работа?
В каждом жесте ночного гостя ощущается полная уверенность в своих силах, вопросы задает коротко и по существу. Любопытно, откуда в деревне подобный человек? С другой стороны, если в стране чуть не сотню лет бушует война, каких только специалистов не встретишь в самых отдаленных от цивилизации местах. Мало ли какие у мужчин бывают жизненные обстоятельства? Может быть, он попросту решил пересидеть вдалеке некоторое время, так сказать, укрыться в тени лопухов. В двух словах я объясняю ситуацию.
– Что за люди?
– В смысле?
– Спрошу иначе: воины, которых вы хотите догнать, являются вассалами барона Тамберга? – уточняет специалист по поиску.
Не раздумывая, отвечаю:
– Это люди барона Ле Берга.
– Тогда я смогу с вами работать, – в голосе человека я слышу нотку облегчения.
– Ага, а против вассалов барона Тамберга? – зачем-то любопытствую я.
– Нет. Я обязан ему жизнью.
Мы коротко уточняем расценки, причем за вполне разумные деньги Стефан готов участвовать в освобождении Гектора. Он сразу же дает несколько разумных советов, рекомендуя подстеречь стражников в засаде, а потом расстрелять из арбалетов. По чистой случайности у него завалялась пара подходящих устройств, так что пол-отряда мы сразу выведем из строя. Я ложусь спать почти успокоенным, будят меня еще до рассвета.
– Ничего, – шепчу я исчезающим звездам, – мы отобьем тебя, Гектор.
Труп я опознал сразу. Тело висело на длинной просмоленной веревке в дальнем углу широкой поляны, там, где конвой устроил привал. Оно медленно кружилось вокруг своей оси, а на нем громко ссорилось жадное воронье. Черные птицы исклевали лицо, выклевали глаза и сейчас жадно рвали распухший язык. Туловище страшно истерзано, уже после смерти англичане использовали его, как мишень для тренировки лучников. Но это несомненно он, мой рыжеволосый друг и наставник.
– Ненавижу, – прорычал я, – как же я вас ненавижу!
Пальцы сами стиснулись в кулаки с такой силой, что кожа на костяшках побелела, стиснутые зубы заскрипели несмазанной калиткой. Хотелось убивать, жечь и уничтожать отсюда и до самого Ла-Манша, а затем перебраться и на проклятый остров.
– Что будем делать, ваша милость? – трогает меня за плечо Стефан, мой проводник.
– Снимай, будем хоронить, что ж еще?
Специалист понимающе кивает, сноровисто влезает на дерево. Толстую веревку он перехватывает в два удара тяжелого охотничьего кинжала. Лезвие длиной сантиметров тридцать, таким запросто можно запороть медведя, если не побоишься сойтись грудь в грудь. Да что там медведь, человек – вот кто самый страшный хищник. Стефан – специалист по охоте на людей.
Увезший Гектора маленький отряд избегал селений и старался двигаться по местам безлюдным и диким, где всякий путник виден издалека. Вдобавок воины как чувствовали, что за ними охотятся, а потому старательно заметали следы. К счастью, нанятый мной охотник оказался из того славного племени следопытов, что могут чингачгучить и инчучунить, даже не слезая с лошади. Иногда, просто чтобы размять ноги, Стефан спрыгивал с коня и радовал меня сообщением на тему, каков был стул у жеребца предводителя отряда и часто ли там меняют заводных лошадей, а посему – как быстро придется нам скакать, чтобы не упустить их из виду окончательно.
Обычно оказывалось, что двигаться надо еще быстрее. Я вполголоса проклинал сволочных стражей, желая одного: настичь их наконец и разделаться, если не отдадут пленника по-хорошему. Вчера отряд значительно увеличился, по меньшей мере вчетверо. К нему присоединилась большая группа всадников, похоже, специально поджидавшая конвоиров. Кажется, кому-то очень не терпелось выяснить секрет-другой у важного пленника. Еще бы, ведь тот держит в руках все нити заговора против захватчиков!
– Есть две новости, хорошая и плохая, – с непроницаемым лицом сообщил Стефан сразу после того, как внимательно изучил все следы.
Я всегда знал: этот анекдот пришел к нам прямиком из палеолита. А может быть, он возник еще раньше, когда первые рыбы пытались выбраться на сушу.
– Начни с плохой, – уронил я ровным голосом, а сердце будто стиснули холодные ладони.
Проводник недовольно скривил узкие губы, глянул на упорно карабкающееся к зениту солнце.
– Лошади подкованы на английский манер и несут они семерых лучников и двенадцать воинов в тяжелой броне.
Да, подобная новость никого не обрадовала бы. Теперь нечего было и думать отбить Гектора из засады.
– А хорошая? – спросил я тоскливо, зная заранее, что ничего доброго не услышу.
– Теперь они будут двигаться медленнее… возможно.
Усилившийся отряд резко повернул на север, а вечером… вечером они казнили Гектора. Я ожидал всего: Стефан навсегда потеряет след, на нас нападет шайка разбойников, рыцаря привезут в один из занятых англичанами укрепленных замков или городов. Наконец, посадят в тюрьму, но казнить? Для чего поступать так резко и непродуманно? Повесить Гектора можно было еще в замке барона Ле Берга, зачем его долго куда-то везти для исполнения достаточно несложной процедуры? Очевидно, вчера произошла некая важная встреча, кто-то, имеющий право, принял роковое решение. Или же мой рыжеволосый друг что-то сказал или сделал, чем заслужил жестокую и позорную казнь? Попытался сбежать?
Но за это не убивают, скорее наоборот, от пленника ждут подобного поведения. Решительно ничего не понимаю, нравы в пятнадцатом веке довольно суровые, но рыцаря должен был судить рыцарский суд из равных ему по званию людей благородного сословия. Лишь по решению подобного суда Гектора могли разжаловать из рыцарей в простые дворяне, вообще лишить дворянства, обречь на пытки или казнить. Но повесить рыцаря без суда и следствия? Не пойманного на чем-то крайне предосудительном на месте преступления, а вот так хладнокровно? Тут все-таки Европа, а не Азия. Если я узнаю, кто отдал приказ, а я рано или поздно узнаю, тот человек сильно пожалеет. Я не буду ходить вокруг да около годами, лелея свою месть как граф Монте-Кристо.
Я подхватываю тело снизу, бережно укладываю на траву. Безымянный палец на левой ладони безжалостно обрублен. Там Гектор носил фамильный перстень, что уже лет пять не мог снять с пальца. Разве могли англичане оставить такую вещь покойнику? Подлецы! Осторожно приподняв другу голову, я снимаю с тела простой медный крест, вешаю Гектору свой, серебряный. Пусть хоть что-то у меня останется на память об убитом друге. Делом чести дворяне почитают иметь золотой нательный крест с драгоценными камнями, на худой конец – серебряный. Сто раз я подшучивал над Гектором, пытаясь узнать, отчего тот упорно носит медный крест, теперь мне никогда не узнать его маленькой тайны.
Незаметно смахиваю капли дождя со щек, и плевать мне, что на небе с утра ни облачка, ведь мужчины никогда не плачут, а значит – дождь, и точка! Друг так и не дождался, пока любимая страна вновь станет свободной и независимой. Но во Франции найдется кому продолжить его дело. Пока Стефан роет могилу, я связываю из двух срубленных деревцев крест. Когда-то над могилой Гектора будет стоять прекрасный памятник, а еще лучше – я перезахороню его прах на кладбище.
Я расплачиваюсь со Стефаном, тот незаметно уезжает, сам долго смотрю на могильный холмик. Наступит весна, поляна покроется молодой травой, заночевавшие здесь путники так никогда и не узнают, что рядом покоится тело одного из борцов за свободу. Сколько таких безымянных могил вырыто в бескрайних лесах Франции, сколько еще предстоит отрыть!
Когда-то я хотел сбежать в мирную Тулузу, но судьба ухитрилась подцепить меня на весьма острый крючок. Имя ему – месть. Внутри пылает огонь, и теперь, пока не выплесну наружу пожирающее меня пламя, не успокоюсь. Я усаживаюсь на коня, решительно посылаю его вперед. Мой путь лежит на юг. Именно там находится дофин Франции Карл, там место всем патриотам моей новой родины, там я найду возможность отомстить англичанам.
