Евгений Сартинов - Последняя Империя
Леон задумался.
— Может быть. Но все-таки попытайся ее отмазать от этой дебильной армии. Или хотя бы найди им телохранителей среди солдат.
Прошла неделя, все было спокойно. Служба личной безопасности Белого не зафиксировала никаких попыток прослушивания или просмотра его апартаментов. Леон по своим личным каналам обратился в «Моссад», разведчики также не обнаружили никаких угрожающих действий в отношении дома или семьи миллиардера. И он сам, и его секретарь уже начали считать, что все угрозы были чистейшим блефом, когда раздался звонок телефона.
— Да, приемная Леона Белого.
— Мне нужен ваш шеф.
— Кто его спрашивает?
— Скажите, что Иванов, из российского посольства.
Секретарь вихрем ворвался в кабинет Белого. Тот в это время дремал в кресле с номером биржевых новостей на коленях.
— Шеф, это из русского посольства, тот самый Иванов!
Ошеломленный, со сна, Белый нехотя принял из рук секретаря телефон:
— Слушаю.
Ровный, бесстрастный голос спросил:
— Насколько я понял, вы не выполнили наших условий?
— Идите к черту!
— Жаль, мы хотели как лучше.
В телефонной трубке раздались короткие гудки. К изумлению службы безопасности, снова не удалось сделать запись разговора. Каким-то образом на пленке оставался все тот же равномерный шум.
На следующий день, вечером, Мария Белая с двоюродной сестрой Анной патрулировали ночные улицы Иерусалима. Несмотря на многолетнюю конфронтацию с арабами, улицы Вечного города были залиты огнями, звучала музыка, многочисленный народ бродил по узким улочкам, присаживаясь за столики бесчисленных кафе под открытым небом, звучал смех.
Большинство гуляющих было молодыми людьми, и очень многие из них оглядывались на двух красивых девушек в армейской форме, с тяжелыми штурмовыми винтовками «Галил» в руках. Может, кто-то бы и подошел к юным амазонкам, но армейских леди сопровождали еще трое внушительного роста солдат.
Все шло нормально, и Мария, и более высокая, эффектная Анна чувствовали себя в подобной обстановке как рыба в воде. На Анну заглядывались больше, она пошла в мать, русскую, и черные волосы странным образом сочетались с синими глазами. Рядом с ней неотступно находился Менахим Абрамсон, бой-френд Анны, никак не желаемый признаваться Михаилом Белым за жениха. Тот все-таки надеялся выдать единственную дочь не за сына мелкого аптекаря, а за кого-нибудь из отпрысков первой десятки сионистского капитала.
— Купи сигарет, — попросила Анна, оборачиваясь к своему личному телохранителю. Тот с обожанием посмотрел в синие глаза девушки, несколько заторможенно кивнул головой и отправился к ближайшему лотку. В это время Мария встретила свою знакомую, школьную подругу еще по Москве.
— Ленка, Минаева! Ты откуда здесь!
— Машка!? Ну ты даешь, с автоматом, в этой форме.
Раздобревшая, курносая девица в коротком синем платье, трещавшем на ней по швам, была до смерти обрадована нежданной встречей в таком необычном месте. Ее американский муж с недоумением прислушивался к варварскому языку своей жены и заученно улыбался голливудским оскалом.
— Ты что здесь делаешь?
— В гости приехала, с мужем. Живу в Нью-Йорке, у него здесь сестра…
Анна машинально прошла чуть дальше тараторивших на русском подружек, остановилась, дожидаясь Менахима. Тот уже шел обратно, высокий, мощный, с беспечной улыбкой на пухлых губах. Короткая прическа очень шла к его загорелому лицу. Под сердцем Анны ворохнулось что-то теплое, и она уже знала, что ребенок от этого человека. Она не заметила, как рядом с ней появилась молодая арабская девушка в типичном деревенском наряде, странно похожем на одежду российских баб. Широкая, длинная юбка, сверху легкая кофта. Цветастый головной платок, совсем как у деревенских доярок, туго завязан вокруг шеи, и ни один волосок не выбивается наружу. Лицо девушки выдавало ее юный возраст. Вот только большой живот указывал на среднюю степень беременности. Девушка перед этим явно кого-то искала, неторопливо переходя от одного столика к другому. При виде Анны глаза ее расширились, она подошла и тихо спросила:
— Ты Анна?
— Да, — удивленно ответила та.
Тогда арабка подалась вперед и обняла еврейку. Та опешила. Менахим видел все это со стороны, метров с десяти. Он даже заметил, как расширились глаза Анны, но не понял почему. А девушка уже почувствовала вместо мягкой упругости женского живота угловатую плотность толовых шашек. В ту же секунду рванул взрыв, во все стороны полетели обрывки ткани, куски плоти и кровь. Люди с воплями шарахнулись в сторону от взрыва, лишь высокорослый солдат с криком отчаяния пробивался сквозь бегущую толпу. То, что он увидел на месте взрыва, было уже трудно назвать человеческими телами.
Кроме двоих убитых пострадали еще пятеро, Мария и Менахим отделались контузией. До конца своих недолгих дней он не мог себе простить, что опоздал и не погиб вместе с любимой.
На следующий день, ближе к обеду, в загородном доме Белых стояла обычная для похоронных дел суета. Сам хозяин дома с расслабленным видом сидел на обширном балконе второго этажа в шезлонге, с бокалом холодного виски в руках. Перед ним стоял человек, имя которого мало кому было известно. Директор разведки «Моссад» прибыл как частное лицо принести соболезнования видному члену еврейского общества.
— И все-таки мы не находим в этом взрыве никаких следов русской разведки. Эта девица, Зульфия, принадлежала к организации «Хезболах». Полгода назад на юге Ливана погибли ее брат и жених. Самый обычный смертник-снаряд.
— А я в это не верю! Серия угроз, а затем смерть Анны. Именно Анны, а не Марии! Как они и обещали, — слова вырывались из горла алюминиевого короля как собачий лай, кусками, в груди что-то хрипело и булькало.
— Но это может быть просто совпадение. Выбрала самую красивую девушку на бульваре и взорвала ее.
— Почему же тогда она не выбрала никого из парней, а подошла именно к Анне?
Важный гость устало вздохнул:
— Похоже я вас не смогу переубедить.
— Нет…
Этот бессмысленный разговор прервал возглас с плоской крыши дома.
— Летит!
Хозяин дома тяжело поднялся с шезлонга, они вдвоем подошли к самому краю балкона. На горизонте показался маленький силуэт вертолета, на борту которого находился Михаил, родной брат Леона Белого. Его отдых на Мальдивах прервался самым жутким образом. Душа Леона заныла в предчувствии неизбежного разговора с братом, тот знал об угрозах со стороны русских.
До виллы Белого оставалось не более километра, легкая стрекоза шла над «зеленкой» оливковых садов. Леон поднес к губам свой бокал, но отхлебнуть виски не успел. Из зеленой полосы садов полоснул белый след отработанного пороха и в ту же секунду вспышка взрыва разнесла вертолет на куски. Они еще падали на землю, когда Леон услышал, как кто-то кричит, отчаянно, во все горло. Лишь потом он понял, что это кричит он сам.
Через два дня Леон Белый отозвал все свои имущественные иски из европейских судов, и перечислил пятьсот миллионов долларов в румынский филиал одного солидного европейского банка. Это была лишь одна из многочисленных удачных операций ГРУ по самофинансированию. На подкуп боевиков «Хезболаха» ушло всего десять миллионов долларов. Игра стоила свеч.
Не всегда эти операции проходили гладко. Два сотрудника ГРУ попали за решетку в Великобритании при попытке выбить деньги у Амирадзе, нефтяного магната средней руки, успевшего вовремя слинять на Запад. Они получили по двадцать лет тюрьмы. Парни прокололись, позарившись на черный нал. Спецам из МИ-6 без труда удалось взять обоих с поличным, пометив доллары специальной краской. Сам Амирадзе был взорван в машине со всей семьей через полгода после суда, а неудачников обменяли через два года на троих пойманных в районе Кавказа агентов британской разведки.
Еще одна неудача подстерегла СВР во Франции. Резидент этой разведки Василий Калинкин отыскал в одном из местных банков большие суммы люберецкой братвы. Почти все члены преступного сообщества погибли еще во времена Доронина, лишь хранитель общака по кличке Зяма сумел выбраться из России и мирно поживал себе в Ницце, катаясь на собственной яхте и меняя девочек каждые два месяца. Именно эту слабость и использовал Калинкин. Зяма предпочитал коротать ночи со своими русскими девками, не брезгуя, впрочем, и хохлушками. Калинкин подсунул ему совершенно умопомрачительную девицу с задатками природного гипнотизера. Через две недели она повела несчастного Зяму под венец, а через месяц справила по нему траурную тризну. Дяденька как-то умудрился выпасть за борт собственной яхты. Но после этого и сам Калинкин исчез в неизвестном направлении со всеми капиталами, яхтой и той самой девицей.
