Илья Бриз - Держава под зверем
Три дивизии, высаженные британцами в мае, сдались через четыре дня одной нашей десантной бригаде. Без поддержки, а Англия была отрезана глухой морской блокадой, у них не было никаких шансов. Сами же иранцы капитулировали сразу, как только видели советские вертолеты или танки с длинноствольными стомиллиметровыми пушками.
* * *
– Что значит, форма другого цвета? Серая, как фельдграу у вермахта? Нет. Я запрещаю. Только хаки, как у Советской армии и внутренних войск. Темно-синяя, в конце концов. А вот это уже ваша забота! Нет. Это именно ваша задача, чтобы милиция уважала свой народ. И только после этого народ будет уважать милицию. Не должны люди бояться тех, кого поят и кормят. Да поймите элементарную вещь: милиция для населения, а не население для милиции! Страх, и большой, должен быть только у преступников! Вам все понятно? Ну так работайте! Через неделю у меня должен быть план всех мероприятий.
У-фф! Объясняешь, объясняешь, а некоторым у нас – что в лоб, что по лбу… Я хотел с остервенением бросить трубку на телефон, но вовремя опомнился и аккуратно положил ее. Техника-то в чем виновата?
Так, что у нас сегодня еще? Я проверил в памяти весь список запланированных на сегодня дел. Все уже сделано. С каждым днем я все быстрее и быстрее справляюсь. Нормально сработался с аппаратом? Это точно. Понимаем друг друга почти без лишних слов. Конечно, очень много бумажной работы. Нет здесь еще компьютеров. Ничего, пару лет продержимся. К весне Лаврентий Павлович обещает наладить выпуск первых, слабеньких еще, процессоров по технологиям С7 фирмы «VIA Technologies, Inc» того мира. Очень сомневаюсь, что у него получится так быстро. Хотя документация отправлялась оттуда еще при мне. Инженеры «Зверя» проверили все очень тщательно и заверили, что учтена каждая мелочь. Разобраться, мол, смогут специалисты начала двадцатого века. Черт с ней, с весной. Хотя бы к осени. А там уже и до простеньких компьютеров недалеко. Кстати, не мешает задуматься о том, как их назвать по-русски. Переживем как-нибудь и без англоязычных названий.
А сейчас что делать? Конечно, работы, пусть и не срочной, хватает. Но надоело в кабинете сидеть. Сгоняю-ка я к Егору домой. Давно Светку не видел. Хотя она язва и балаболка, а все равно соскучился.
* * *
Так не бывает!? А как? Взгляд сам зацепился за ее лицо. Я распорядился остановить машину, когда мы отъехали уже на пару сотен метров.
– За мной не ходить, – приказал водителю и охраннику, сидевшему впереди, и пошел к машинам сопровождения, на ходу расстегивая портупею и китель. Двери раскрылись и спецназовцы, как джинны из бутылки, оказались вокруг меня. Я критически осмотрел их и заглянул внутрь «УАЗика». То, что надо. У водителя была не намного превышающая мою комплекция и одет он был в обычный камуфляж. Я поманил его рукой, снимая свой китель со Звездой Героя и многочисленными колодками наград. Парень мгновенно сообразил, что от него требуется, и с готовностью снял форменную повседневную куртку на молнии. Пришлось указать еще и на кобуру скрытого ношения с «Гюрзой». Без оружия, увы, могу находиться только в ванной. Я быстро переоделся и посмотрел в затемненное стекло, как в зеркало. Безусый лейтенант в пятнистой куртке и отглаженных брюках с широкими лампасами. Не совсем комильфо. Ладно, авось не поймет. Посмотрел на старшего группы охраны проникновенным взглядом:
Ребята, сделайте так, чтобы я вас не видел.
Подполковник понимающе усмехнулся и кивнул. Спецназовцы как будто растворились в окружающем пространстве. А я прогулочным шагом отправился назад.
Она все так же сидела на скамейке и читала книгу. Я не торопясь подходил ближе, разглядывал и мучительно пытался вспомнить, где и когда видел ее раньше. Красивая. Очень красивая. Невысокая и худенькая. Пропорционально сложена. Легенький сарафанчик совсем не скрывал ее ладную фигурку. Длинные светлые волосы. Лет восемнадцать, не больше. Не доходя десятка шагов я встал. До меня вдруг дошло. Она была очень похожа на мою мать из того мира! Нет, не она, конечно, но… А я ведь раз и навсегда запретил себе думать обо всех своих родственниках оттуда, чьи тождественные соответствия были здесь. Нельзя! Мама, папа, бабушка… Нельзя, и все!
Она вдруг подняла голову, видимо заметив меня. Взгляд пронзительно-синих глаз был задумчив. Она еще вся в своей книге. Неожиданно на ее лице появилась лучезарная улыбка с ямочками на щеках, и она задорно спросила:
Что смотришь, лейтенант, понравилась?
Сам не знаю, что на меня нашло. Стою как дурак
и глупо улыбаюсь ей от уха до уха. И сказать ничего не могу, ни «бе», ни «ме».
Улыбка сошла с ее лица, и она стала внимательно разглядывать меня.
А ведь я наверняка где-то тебя видела.
Опасность! Сейчас она узнает меня, и – пиши пропало. Ступор прошел, как и не было. Мозг заработал со своей обычной скоростью, перебирая варианты. Есть!
А мне все говорят, что на Сталина похож. А я не Василий, я Федя.
Она узнала и усмехнулась:
Действительно похож. Только вот ума, как у Василия Иосифовича, в тебе особого не заметно.
Получилось! Буду бутафорить под простоватого летеху. Я все так же стоял и глупо лыбился этой красавице.
Ну, иди сюда, знакомиться будем, – она указала мне место на скамейке рядом с собой.
Смелая! Робко подхожу и аккуратно пожимаю протянутую прохладную ладошку.
Галя. Галина Викторовна.
Федя Константинов, лейтенант Государственной Безопасности, – гордо представляюсь, пытаясь не утонуть в ее синих глазах, как в вечернем небе.
Целый лейтенант? И чем же ты, Федя, в Службе занимаешься?
Так. Что-нибудь не сверхкрутое, но достаточно престижное…
Шофер я, – говорю, делая ударение на букве «о», – все говорят, что очень хороший.
А, – она опять лучезарно улыбнулась мне, – на машине покатаешь?
О! Есть чем заинтересовать! Н-да. А ведь не умею я девчонок клеить. Они здесь обычно сами на меня вешаются.
Обязательно! – и немного уныло: – Если машину дадут. А что ты читаешь?
Галина показала обложку. Учебник высшей математики для вузов. Разговорились. Оказалось, она окончила первый курс института и готовится дальше. Хочет к новому году сдать экстерном за второй. Математиком будет. Н-да, стараниями проекта «Зверь», в том числе и моими, здесь очень скоро потребуется много математиков. Точнее – программистов. Так, а ведь у меня там два высших образования было. С нынешней памятью мне здесь дипломы получить достаточно просто. Я ведь даже в Московском университете на двух заочных факультетах числюсь. Мог бы, конечно, с ходу экстерном сдать, но не очень убедительно получится. Кто-нибудь может подумать, что мне просто как руководителю страны дипломы дали. Всему свое время. Через год защищусь. Решено. Есть о чем говорить.
А я уже на третьем курсе заочного, – гордо докладываю, – конструктором самолетов буду.
Здорово! – в ее глазах появилось некоторое удивление. – А ты, Федор, не так прост, как кажешься.
Вроде бы удалось заинтересовать. Просидели полтора часа на этой скамейке, болтая о разном. Вот мороженым угостить ее не смог. Денег у меня в карманах не было. Забыл уже, что это такое. Ничего, в следующий раз в кафешку какую-нибудь свожу. Дал ей телефон кремлевского гаража. Предупрежу – соединят. Лишь бы позвонила. А не позвонит, все равно найду. Фамилия у нее простая – Кузнецова. Галя. Галенька. Галинка… Черт! Черт! Черт! Я же влюбился! Ни хрена себе! Мне же в том мире под семьдесят было, а здесь влюбился как мальчишка…
* * *
Солнце конца августа грело еще вполне прилично. Загар, конечно, уже не тот, что в середине лета, а вот купаться в теплой подмосковной речушке было самое то. А потом поваляться под слабым ласковым ветерком на берегу…
Странный ты какой-то, Федька, о политике говоришь так, как будто все на свете знаешь. Рассуждаешь, прям как папа.
Папа у нас изволил быть инженером, а мама – бухгалтером. Это я еще в прошлый раз выяснил.
А на меня смотришь, как теленок у бабушки в деревне, – ее голова лежала на моем животе, и Галина постоянно поправляла прядку своих светлых волос, спадающую на лицо, – глаза большие и обнять боишься.
Можно? – тут же спросил я, немедленно садясь.
Теперь нельзя! Инициативу надо вовремя проявлять, а не по разрешению.
Н-да. Облом-с. А ведь действительно робею перед ней как мальчишка. Надо как-то ломать ситуацию. Ложусь обратно, подложив под голову руки, чтобы видеть глаза девушки.
А чего тебя так долго вчера к телефону звали?
Машину ремонтировал, – нагло вру я.
Это надо было видеть лица членов ГКО, когда во время серьезного разговора о курдах в дверь заглядывает Поскребышев и докладывает:
Василий Иосифович, звонок из гаража. Там спрашивают какого-то лейтенанта Федора Константинова и по вашему приказу немедленно переключили сюда.
Вся конспирация к чертям! Я, как горный козел, через приемную вылетаю в коридор, заскакиваю в первый попавшийся кабинет, гоню оттуда людей, распоряжаясь переключить звонок. Какая ехидная улыбка была потом у Синельникова! Вот гад! Ничего, я ему потом все припомню.
