Сергей Калашников - Лоханка
Вот и занялись мы с нашим придумщиком реализацией моей идеи масепусенького танчонка — благо с вооружением всё ясно, мотор и трансмиссия как раз от крупносерийного образца, фанеры и реек в достатке, а козлы для экспериментальных моделей пустуют. После того, как я выговорил всё, что взбрело мне в голову, коллега поглядел на меня озадаченно и развёл руками:
— Вань, я просто ума не приложу, с чего начать.
И начали мы с приборов наблюдения — делали зеркальные перископы и крутили их по-всякому, глядя на окружающий мир из положения лёжа. Всё-таки практика — критерий истины. Несколько дней экспериментов — и всё встало на свои места. Оказалось, что смотреть вперёд и назад нужно через по-разному устроенные приборы. Для вождения вообще достаточно переднего широкого перископа с парой дополнительных перископов, повёрнутых вправо и влево так, чтобы поля зрения частично пересекались — в сумме на сто двадцать градусов по горизонтали — я такое еще на бронетехнике будущего встречал, но заняться ими вплотную как-то руки не доходили. А тут как раз самое время.
Зеркала, понятно, не стеклянные — металл, электрополировка. Наверху легкосъёмные триплексы — они теперь доступны. Сносно получилось, неплохой обзор. Захотелось и пары скромных аналогов зеркал заднего вида, но только левое получилось без особых изысков. Вернее, вышли оба, но правое потом не заработало — показывало только башню.
Башенный перископ выполнил по этой же схеме, только задний обзор сделал в полном варианте, не перевёрнутом, а прямом — по другому организовал отражения. Причём, поскольку тело наводчика располагается неподвижно относительно корпуса, а не вращается вместе с башней, то и крепить к этой самой башне перископ нельзя, а то просто крыша у человека едет вместе с поворотом орудийного ствола. — настолько теряется чувство направления. Поэтому «объективы», хоть и выведены сквозь крышу поворотной конструкции, но вместе с ней никуда не едут, а только немного перемещаются стрелком относительно корпуса, по которому он и исчисляет положение в пространстве — относительно ориентации собственного тела. Немного — это насколько поворачивается голова, чтобы без особого зверства.
Мы с Федотовым быстро поняли: одному стрелку-водителю с машиной не справиться хотя бы потому, что он элементарно запутается для чего куда глядеть и как трактовать два отражённых изображения, одно вывернутое справа налево, которое сзади, и одно прямое. Двух членов экипажа пришлось располагать рядом друг с другом ногами вперёд, причём водитель сдвигался к носу так, что голова его оказывалась за пределами башни.
Соответственно, система наблюдения для него делалась отдельно и не изменяла ориентации относительно корпуса. Широкая низкая горизонтальная панорама вперёд и слева перископическое окошко назад. Хотелось бы ещё и вправо-влево глядеть, но это уже никак не лезло в наши габариты. Назад обзор у водителя получался вдоль движения в растворе градусов десять влево, но никак не круговой. Впереди же поле зрения было вполне приличным — почти как на автомобиле через лобовое стекло…
Стрелок же мог вращать перископ во все стороны руками настолько, насколько шея позволяла ему крутить головой, но заднюю и переднюю полусферы обозревал через разные стёкла. И, поскольку сам не мог крутиться вокруг окуляра, как капитаны-подводники, то окуляр ездил по дуге вокруг его головы. То есть элементы двигались по периметру башни внутри неё, огибая человека и опираясь опять же не о башню, а о корпус. Наизобретались мы до осточертения, пока добились того, чтобы приборы наблюдения не задевали макеты пушки и гранатомёта. И, чтобы всё это не свернуло голову наводчику. Вот после этого я и вызвал телеграммой Якова Таубина, потому что нужно было решать вопросы с заряжанием и прицелами.
К счастью, наши разговоры по дороге из Коврова и потом в Москве не прошли даром — он оказался готов к тесноте, в которой это всё размещалось и даже наработал кое-что. Во всяком случае рукоятка перезаряжания пушки и спусковое устройство были перенесены туда, где к ним удобно присоединялись тяги от педалей, а пространство для присоединения магазина мы расположили верно. С пушкой совсем быстро управились — она всё-таки более привычно устроена, и тоже с магазинным питанием аж на восемьдесят один патрон. И теперь уже совсем автоматическая, но палить одиночными из неё можно, потому что темп стрельбы невысокий. Ну, или двойка получается, если подзадержался «отсечь» очередь — не так уж и плохо.
Только после завершения размещения оружия, приборов наблюдения и головы башнёра, стали мы «описывать» танк вокруг смакетированного комплекса и обоих членов экипажа…
Знаете!? Опыт — великое дело. Двигатель встал впереди справа перед стрелком, трансмиссия, а она короче, разместилась левее перед водителем — как раз удобно для присоединения органов управления. Центробежный насос на валу отбора мощности, загонял воду в два сопла с заслонками, чтобы управлять тягой по каждому борту и менять, таким образом, направление движения. Башня практически в самой корме чуть не нависает над прямо срезанной задней стенкой. Через низкий, но широкий лаз в ней экипаж и проникает на свои места независимо, не мешая друг другу. Словно в тубус прямоугольного сечения ногами вперёд приходится «вставляться» в машину, сразу распластываясь на спине. Уклон у ложа, конечно есть, но совсем небольшой. Опора под плечи и затылок тоже имеется, однако её приходиться выдвигать снизу уже потом, когда сам пролез…
Нос мы слегка заострили, а гусеницы выбрали самые узкие от танкетки Т-27 — их давно уже сняли с производства, но траки пока выпускали для ремонта находящихся в войсках машин. Когда это всё обозначилось в очевидном виде, пришла пора рассчитывать массу машины и её давление на грунт. Вот тут и ждало нас «открытие». Танк этот никак не мог нести брони, потому что перетяжелялся, если делать обшивку толще тех же «волшебных» шести миллиметров. В общем даже от пистолетной пули такая «защита» может спасти не каждый раз — зависит от пистолета. Зато для конструктивной прочности этого было более, чем достаточно. А ещё верхняя точка машины в районе башни отстояла от земли немного меньше, чем на метр. Ширина оказалась заметно больше — метр тридцать. В длину мы проиграли той же самой Т-27 около полуметра — получилось три десять вместо два шестьдесят.
Образец собрали за месяц и начали испытания. Удивительно, но по ходовой части, двигателю, трансмиссии и корпусу доделок оказалось немного. Бегала наша машина со скоростью сорок километров в час и по воде легко делала десяточку. Основную проблему составило привыкание к лежачему вождению и стрельбе из положения лёжа на спине. Кроме того, всплыла необходимость серьёзной амортизации ложементов, иначе езда вынимала из людей печёнки-селезёнки. Что же касается собственно вооружений — вот уж где получил я по сусалу!
Гранатомёт на поверку оказался отнюдь не столь безотказен, как показалось мне спервоначала при демонстрации под Ковровом. Он не перезаряжался при попытках стрельбы по близким целям, когда я направлял ствол почти горизонтально — отдача не «доталкивала» ствол до места. При высоком же, близком к вертикальному, подъёме ствола пружина не каждый раз возвращала его в положение для выстрела.
Только с орудийной автоматикой я ещё не разбирался! Нет, устранить задержку было нетрудно — рукояткой дёрнуть — и дело в шляпе. Но кому это нужно в бою, отвлекаться на то, что перестало работать? Сразу вспомнилось, что на штатном станке углы подъёма ствола были ограничены и сверху и снизу, но мне это не понравилось, и в башне я механизм сделал на все возможные углы, которое позволяло внутреннее пространство.
Поковырявшись в гранатомётной автоматике я вроде как всё понял, но никак не мог сообразить, что с этим делать — ведь не могу же я отказать танкис… бранзулетчику, конечно, в возможности лупануть по цели в упор! Захотелось набить Таубину морду. Так я ему и отписал в телеграмме. Он быстро ответил, что сам приедет.
Приехал. Привёз новую пружину и гранаты. После их замены всё заработало.
— Понимаешь, — оправдывался он, — это всё из-за старания сохранить старые гранаты. Вернее — наибольшее количество их компонентов. В общем, мы в качестве вышибного заряда использовали дополнительный картуз от Дьяконовской конструкции. Ну а как твоя телеграмма пришла — плюнули на экономию и увеличили навеску. Ну и пружину навили пожёстче.
Не, ну я понимаю — интеллигентный человек пытается удовлетворить наибольшее количество требований, выдвинутых каким-то бережливым специалистом из артиллерийского управления, но если от экономии техника плохо работает — то все затраты напрасны. Плюшкинизмо-Гобсечество какое-то, право слово.
Однако, теперь, после усиления заряда, граната летела на километр.
