Василий Головачёв - Запрещенная реальность. Том 2
— А как вы сюда попали?
— Это долгая история. Вы обладаете тхабсом, молодой человек, или знаете какой-то другой способ преодоления границ «розы»?
Стас качнул мечом.
— Меня ведет он.
— Тогда вперед и с пес… — Иван Терентьевич не договорил.
Тень накрыла колодец тюрьмы, тяжелая холодная тень гигантской хищной птицы.
— Удди! — выдохнула Ульяна. — Бежим!
— Поздно, — хладнокровно сказал Парамонов. — И синкэн-гата не тхабс, он помогает только своему владельцу.
«Защити всех!» — взмолился в душе Стас, поднимая меч острием вверх.
Четырехлапая птица с размахом крыльев чуть ли не с поле стадиона спикировала вниз, на разблокированную Стасом сотовую тюрьму, вырастая в размерах, гоня впереди себя волну угрозы и страха, резко затормозила у обреза стен, так что от ее заработавших крыльев поднялся ураган, едва не разметавший людей. С лап ее и клюва сорвались ветвистые пронзительно-желтые молнии, целя в узников тюрьмы и их освободителя, и одновременно на их головы обрушился ментальный удар Силы Элохим Гибор, сбрасывающий сознание атакуемых в измененные состояния, порождающий виртуальные реальности соответственно фантазии и опыту каждого. Так, Стасу показалось, что он, как джинн, заточен в стеклянной бутылке, которую бросили в море с черной водой: еще миг — и бутылка утонет!..
Но навстречу молниям с острия синкэн-гата сорвались ответные огненные стрелы чистого смарагда, погашая молнии, а вокруг людей образовалась хрупкая на вид снежная паутинка, ослабившая ментальный натиск, и атака пентарха, вернее, его пси-копии, «проекции» на реальность, принявшей вид хищной птицы, захлебнулась.
Тогда птица разделилась на сотню своих уменьшенных копий, и каждая птица метнула вниз новые ослепительные молнии, соединившиеся в настоящий огненный ливень.
Синкэн-гата в руке Стаса превратился в пропеллер, создавший над ним и Посвященными нечто вроде зонтика, и отбил большую часть молний, но некоторые из них все же прорвались сквозь заслон и ужалили людей: Парамонова в плечо, Ульяну в обе поднятые вверх ладони, Стаса в лоб, отчего он на некоторое время ослеп.
Если бы «проекция» пентарха нанесла в этот момент еще один удар, финал боя был бы печален. Стас не знал всех функций синкэн-гата и готов был лишь защищаться, а не предупреждать нападение.
Посвященные же не могли помочь ему советом во время боя, да и сами были ослаблены десятилетним заточением во вневременной тюрьме. Спасло их всех появление нового действующего лица.
С грохотом раскололась стена колодца, образованная сросшимся «бамбуком», и над тюрьмой возникла огромная фигура сфинкса, соединившая в себе черты кентавра и льва, с крыльями за спиной и прекрасным женским лицом.
— Асат! — прошептал Стас, разглядев фигуру сквозь набегавшие слезы.
Страж границы одного из миров «розы» скакал по воздуху, как по земле, роняя клочья золотистого сияния. Он внезапно бросил вперед свою палицу, разделившуюся в полете на сотню черных стрел, и с воплем, от которого у людей заложило уши, птицы пентарха взмыли в панике вверх, замолотили воздух крыльями, спасаясь от стрел, и тучей унеслись ввысь, как стая воронья.
Опустившись на дно камеры, чудовищное творение иерархов приблизилось, нависая над людьми.
— Приветствую Воина Закона в аду «розы», — раздался мелодичный женский голос.
— Я не Воин, — пробормотал Стас, искоса посмотрев на Посвященных и краснея, — я его оруженосец.
— Оруженосец — неотъемлемая часть Воина, значит и сам Воин. Рад познакомиться с друзьями Воина. — Миндалевидные светящиеся зеленью глаза сфинкса оглядели Посвященных. — Значит, я не зря по просьбе одного моего знакомого разбрасывал вокруг нараки монеты.
— Монеты? — с любопытством посмотрел на молодого человека Парамонов.
Стас вытащил из кармана «серебряный соболь».
— Вот, я нашел… если бы не она, я, наверное, приказал бы синкэн-гата сразу перенести меня к Соболеву. А так я подумал, что он здесь и…
— Удивительно, — покачал головой Иван Терентьевич. — Кто же попросил вас разбрасывать монеты? Кто этот провидец?
— Вы скоро встретитесь с ним. А пока уходите отсюда, Удди не прощает ни врагов, ни друзей, ни бывших слуг, ставших врагами. Идите за помощью, одним вам с ним не справиться, даже имея синкэн, которым вы еще не умеете пользоваться. Ваши друзья попали в критическое положение, помогите им.
Асат развернулся и помчался прочь, полого поднимаясь в воздух.
— Где их искать? — опомнился Стас.
— Синкэн знает… — донесся сверху громовой голос, в котором уже не было ничего мелодичного и женского.
Асат доскакал до пролома в стене колодца, нырнул в него, исчез. В камере адовой тюрьмы наступила тишина.
— Мне всегда казалось, что этот ваш приятель дружит с Монархом, — задумчиво произнес Парамонов, глядя вслед сфинксу.
— Он сначала препятствовал нам, когда мы только учились переходить границу «розы», но потом принял нашу сторону.
— Странные дела творятся в этом не лучшем из миров… А о ком из друзей шла речь?
Стас спохватился, посуровел.
— Мои друзья — мои учителя, Василий Никифорович и Вахид Тожиевич. — О Марии Стас решил пока не говорить. — Но как же мы все туда попадем? Синкэн-гата ведь слушается только хозяина…
— Асат сказал, что мы знаем не все возможности синкэн, — сказала Ульяна. — Попробуем попросить его все вместе, внушить, что нам нужно.
— Больше ничего не остается, — кивнул Парамонов. — Не получится, пойдешь один, а мы тут как-нибудь перекантуемся. Но думаю, что у нас получится. Давайте колдовать.
Стас посмотрел на меч в руке и представил, как он, обнимая Ивана Терентьевича и Ульяну, переносится к дяде Васе и Самандару…
КАКАЯ ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА!
Масса перемещаемых тхабсом людей действительно не имела значения, однако их высокий психоэнергетический потенциал повлек резонансное колебание границ «розы реальностей» и, как следствие, — сбой программы перехода. Вышли они не там, куда стремился попасть Котов-старший.
Этот мир явно был опустошен войной, оставившей свои следы везде, куда бы ни ложился взгляд. Беглецы оказались на вершине гигантской пирамиды со срезанной макушкой и теперь молча смотрели на изъязвленную воронками, ржавыми языками спекшейся почвы и стекловидными пятнами бесконечную равнину, краями поднимавшуюся к горизонту, будто пирамида стояла в центре колоссальной тысячекилометровой мелкой чаши. Но это, очевидно, сказывался эффект рефракции воздуха планеты, которая была намного больше Земли, хотя сила тяжести на ее поверхности не превышала земной.
Цвет неба этого мира носил жемчужный оттенок, не меняющий насыщенности и яркости от зенита к горизонту, поэтому глубины оно не имело и казалось твердой плитой, потолком, сквозь два отверстия в котором — планета вращалась вокруг двух солнц одинаковой светимости, но разного диаметра — просачивался на поверхность «настоящий дневной» свет.
Под пирамидой когда-то располагался город, очень странный город, теперь почти полностью разрушенный. Все его здания представляли собой четырехгранные пирамиды разного размера, соединенные решетчатыми стенами, кое-где сохранившимися. Дороги, улицы в этом городе отсутствовали, а площади между пирамидами напоминали клумбы с частоколом черных колючек. Кто построил город пирамид, не уступавших по величине земным, догадаться было трудно. Однако «следопыт» отряда — Светлада — знала, кто являлся его обитателями и строителями.
— Здесь жили Симулиды[96], — проговорила Мария. — Их города обычно подтоплены водой. В космос они вышли позже остальных Инсектов, но прошли дальше, даже в соседние галактики — еще не зная тхабса! Здесь, очевидно, их популяция убереглась от Изменения, проведенного Монархом в нашей реальности.
— Но не убереглась от войн иерархов, — проворчал Вася и вдруг почувствовал чье-то присутствие. То же самое ощутили и его спутники, разом оглядываясь (они стояли на краю площадки, венчавшей пирамиду). Сзади, в полусотне метров, располагалась группа крепких молодых людей в одинаковых серых костюмах, с пистолетами в руках, а впереди, засунув руки в карманы, стоял Герман Довлатович Рыков.
— Какая приятная встреча! — сказал он скрипучим голосом. — Вот я и догнал вас, господа комиссары.
— Здесь надо бы добавить: какой я молодец! — с угрюмой насмешливостью парировал Василий. — Зажил глазик-то, кардинал? Не боишься лишиться двух сразу, теперь уже окончательно?
— Вы меня интересуете мало, — не отреагировал на речь Котова Рыков. — Ваше «чистилище» на Земле без вас не продержится и дня, так что нет смысла пикироваться в вашем положении. Меня интересует только ваш пацан. Где он?
Посвященные обменялись понимающими взглядами.
