Альпинист. Книга 3 (СИ) - Волков Тим

Захват левой рукой, подтянуться. Упереться. Переставить ногу. Почувствовать точку опоры. Выждать совсем немного, ощутить надежность сцепки. Распределить нагрузку равномерно. Выбрать удобную выемку. Закинуть на нее руку. Подтянуться. Подставить страховку. Перекинуть карабин. И все повторить вновь.

Сложные и опасные участки нужно проходить без задержек. Поэтому отдых и выбор маршрута только на легких местах. Поэтому, когда выше, метрах в пяти, появились небольшие каменные бруски, удобные для сцепки, я понял, что тут можно перевести дыхание. Только вот добраться до них придется через вертикальную щель в скале. Не беда.

Схватив края щели руками и уперевшись ногами в противоположную стенку угла, я принялся понемногу подниматься, переставляя вверх руки и ноги. Не так сложно. Но выматывающее. Силы на это тратится большие и быстро устаешь. Вот и я видимо устал, не дойдя какой-то метр до первого бруска.

Нога соскользнула, и я осел вниз. Вторая нога инстинктивно вошла в щель глубже и закрепилась в подобии распора. Движение вниз остановилось. Точка опоры сместилась, заставляя всего сгруппироваться в одну точку.

В такие моменты начинаешь чувствуешь все острее. Видишь каждую частицу скалы, различаешь ее оттенки, которых оказывается на удивление много; слышишь каждый шорох, каждый скрежет граней камней; ощущаешь запахи — и они особенно удивительны.

Как пахнет скала? Спроси меня кто это раньше, я бы рассмеялся ему в лицо. Разве она пахнет? А тут, вплотную прижавшись к каменному массиву, чувствуя, что стою на очень зыбкой опоре, я вдруг ощутил множество запахов: едва уловимый сернистый, и теплый смолистый, терпкий, словно от жженных костей, и густой травянистый, глинистый и даже пороховой. Все это почувствовалось сразу, заставляя удивиться и отвлечься от неудачи.

— Андрюха, ты как? — крикнул Генка снизу.

— Нормально, — ответил я, еще не успев испугаться.

Поднялись мы уже достаточно высоко, поэтому падение было бы болезненным. Страховка бы не дала шмякнуться на землю, об скалы жмякнуло бы.

Я сделал глубокий вдох. Выдохнул.

— Держишься? — спросил Генка.

— Все нормально, просто нога немного скользнула. Будешь тут проходить — аккуратней.

— Ты же знаешь, я всегда осторожен! — усмехнулся парень.

— Знаю — поэтому и предупреждаю. Нога не болит?

— Все нормально, — ответил парень. — Камни лечат!

И мы продолжили подъем.

На брусьях — небольших продолговатых выступах, — отдыхали не долго. Хотелось уже наконец подняться на верх и ощутить вкус победы, пусть и высота не такая значительная, смешная.

Однако подняться наверх оказалось не таким простым занятием, как казалось вначале. Скала словно бы врастала в земляной массив и ближе к концу была влажной от травы и росы. Поэтому пришлось задержаться, стараясь выбирать надежные крепления, чтобы не поскользнуться. Но все же вершина была преодолена.

— Только размялся, — сокрушенно ответил Генка, поднимаясь следом за мной.

— Не переживай, — ответил я. — Еще успеем вдоль налазиться. Пошли.

Подняв по веревкам рюкзаки, мы направились дальше.

Место, куда мы взобрались, представляло собой еще одну равнину, здесь текли речки, росли деревья и казалось, что мы не поднялись наверх, а вышли из какого-то подземелья. Вскоре обнаружилась небольшая тропа, давно не хоженая. Мы двинули по ней, мимо небольшой речушки. Прошли метров пятьсот, поднялись выше, перешли несколько притоков.

Вышли на курумник, или каменную россыпь. Идти по ней оказалось сложно и скорость передвижения наша заметно убавилась. Особенно отставал Генка. Парень молчал и держался молодцом, но я видел, что ему удерживать равновесие по среднему курумнику не просто.

— Сделаем привал? — предложил я Генка с радостью согласился.

Палатку разбивать не стали, организовав лишь сиденья из плоских камней. Я натаскал сухих веток, соорудил небольшой костер, и мы вскипятили воды. Время было уже обеденное и мы решили подкрепиться, потому что дальше предстоял долгий и сложный переход, оканчивающийся еще одной высотой.

Перекусив, дали себе немного отдохнуть, и я не заметил, как задремал.

Реальность незаметно стирала границы, мне виделось во сне все то же — лес, горы, дикие места. Но постепенно все становилось каким-то причудливым и словно бы живым. Краем разума я понимал, что это всего лишь сон, но удивляться от этого не переставал. Я ощущал, как тело мое остается на том месте, где я и был, а душа — или что-то, похожее на нее, что-то воздушное и легкое, — поднималось все выше и выше, воспаряя над лесом.

Меня несло ветром.

Я смотрел вниз, разглядывая речушки, хребты и седловины. А потом все начало куда-то уплывать. Перед взором возник старец. Худое лицо, лысая голова, белоснежная борода. Я видел его раньше и готов был покляться, что знаю его, но сейчас не мог вспомнить ни имени, ни тем более фамилии. Старец держал в руках кисти, какими рисуют художники. И этими же кистями он показывал мне куда-то.

Я знал — а во снах именно знают, без всяких причин и догадок, — что этот старец как-то связан с горой, на которую мы поднимаемся. И эта связь очень сакральна. Старец может нам помочь — промелькнула мысль.

Я попытался спросить у него, что он хочет мне показать, но слова изо рта упорно не хотели вылетать. И мне ничего не оставалось, как немо наблюдать за старцем.

А он продолжал указывать кистями в горные хребты, то ли пытаясь показать красоту, какую безусловно следует запечатлеть на холсте, то ли хочет поведать о чем-то другом. Я вглядывался пристально в тропы и в каменные обвалы, обнаруживая новые детали, которых еще не видел на карте.

Интересно, — подумал я, — существуют ли они в реальности? Или это только плод моего воображения? Однако, когда же я приметил вдали избушку, в которой нам довелось побывать и повидать весьма странные танцы, то сомневаться перестал.

Старик перестал указывать на местность, вдруг взглянул на меня строго. Его сомкнутый рот был едва заметен, тонкой ниточкой прочертив подбородок. Измученный желанием вспомнить его имя, я попытался спросить его у старца, как вдруг меня тряхнуло. Потом еще раз. И ткань сновидения начала распадаться вместе со стариком.

— Андрюха!

Я проснулся от того, что меня кто-то тряс.

— Андрюха! — это был Генка.

Парень был взволновал, и я подумал, что опять случилось что-то страшное.

— Что такое?

Я протер сонные глаза, огляделся. Старца нигде видно не было, а я вновь сидел на камне.

— Что случилось? — повторил я.

— Там… — Генка указал куда-то вдаль.

— Что — там?

— Кажется я вижу… — парень глянул куда-то вдаль, где виднелись островерхие пики горы. — Кажется, я вижу упавший самолет!..

Глава 14

Стрелок

— Ты уверен? Где? Я ничего не вижу.

Я пристально вглядывался в даль, но ничего не видел, кроме хребта горы, похожего на линию пульса сердца на мониторе.

— Вон там! — показал Генка.

Я вновь присмотрелся. Хотел уже было выругаться на парня за то, что тот почем зря дает ложную надежду, как вдруг увидел, как что-то слабо поблескивало в лучах солнца.

— Крыло! — выдохнул я.

— Да, похоже на него, — кивнул парень.

Я сощурился, стараясь как можно сильней напрячь взгляд, чтобы увидеть детали. Но солнечный свет, пронзающий воздух, выбеливал горизонт, от чего что-то рассмотреть внимательней было сложно. Но и увиденного было достаточно. Значит предположение о том, где именно разбился самолет оказалось верным. И маршрут составлен правильный. А значит остается только идти вперед.

Обнаруженный самолет придал нам уверенности, и мы сразу же засобирались вновь в путь. Усталость мгновенно исчезла.

— На пути ледник, — заметил я.

И обойти его никак не получится. А это значит, что придется поработать.

— Как думаешь, за сколько дойдем? — спросил Генка.

— Два дня плотной работы — и мы там.

Парень согласно кивнул. Сказал: