Александр Прозоров - Возмездие
За время этой прогулки, надо сказать, он довольно далеко ушел от складов и теперь находился вблизи центральных районов великого города. Низкие окрестные строения уже не могли скрыть от него ни крепостной стены с одной стороны, — той, что прикрывала Карфаген с моря, как ему показалось, — ни упирающегося на другой стороне в небо огромного живописного холма Бирсы, увенчанного пирамидальным храмом Эшмуна. Храм бога здоровья и врачевания стремился в небо примерно в нескольких километрах от Федора, шагавшего сейчас в обратном от центра города направлении. Где-то там, у подножия Бирсы, раскинулся Форум Карфагена, широкая, мощеная камнем площадь, куда сходились три главных улицы, плотно застроенные семиэтажными домами.
Все шло спокойно. По дороге ему лишь однажды повстречался отряд пехотинцев, выполнявший роль патруля. Но Федор уже так вошел в роль местного жителя, коим и являлся не так давно, что посмел остановить их командира, не слишком увлеченно рассматривавшего прохожих и уточнить, где здесь находится монетный двор. Солдаты с мечами и круглыми щитами замерли за спиной своего начальника, не особо заинтересовавшись личностью Федора.
— А у тебя что, есть лишние монеты? — весело подмигнул ему начальник караула, поправив медный шлем на голове и предвкушая возможность поживиться. Но радость его угасла, когда он рассмотрел затертую тунику и грязный мешок за плечами собеседника. Рассчитывать здесь было особо не на что.
— Откуда? — пожал плечами Федор, — дела у хозяина идут плохо. С тех пор как этот проклятый Ганнибал осадил город, мы едва сводим концы с концами.
Он тряхнул мешком за спиной и добавил, переходя на доверительный шепот.
— Вот, хозяин велел отнести старьевщику поношенную одежду, может быть, выручу за все это хоть что-нибудь.
Начальник караула не разделил его уверенности, но услышав про Ганнибала, посоветовал:
— Проваливай своей дорогой. А если увидишь в этом районе подозрительных незнакомцев, сразу сообщи мне. За них обещана хорошая награда, и если тебе повезет, ты быстрее выручишь несколько монет, чем за все барахло, что таскаешь у себя за спиной.
— Если увижу, сразу сообщу, — ответил Федор, изобразив сильное желание сотрудничать с властями, — лишние монеты мне не помешают. А что случилось? Сегодня утром был какой-то шум в порту, мы даже видели дым от пожара.
— Ничего особенного, — поскромничал начальник караула, рассматривая что-то за спиной Чайки, словно перед ним никого не было, — просто несколько шпионов Ганнибала пробралось в город. Но мы их скоро поймаем и казним.
— Желаю вам поскорее разыскать их, — поддержал разговор Федор, — а то мой хозяин не сможет спокойно спать, зная, что по городу разгуливают эти шпионы.
При этом он даже слегка поклонился. А когда разогнулся, то солдаты уже шагали дальше своей дорогой. Подождав, пока отряд скрылся за углом, Федор продолжил путь, изрядно повеселевшим.
«Значит, за наши головы уже объявили награду, — ухмылялся он, пробираясь закоулками, — неплохое начало. Интересно, может они уже знают и мое имя? Впрочем, слава подождет. Сначала надо провернуть хотя бы одно дело. Не могу дождаться ночи, чтобы узнать, кто из моих солдат пробрался в город».
Вновь пройдя мимо борделя, улица напротив которого была на этот раз абсолютно пуста, — судя по усилившимся стонам, все гуляки, которых он видел в прошлый раз, вернулись в свои постели и вновь предались утехам, — вскоре Чайка оказался у заветного амбара.
Осмотревшись по сторонам, на всякий случай он несколько раз прошелся туда-сюда, и, лишь затем, приблизился к дверям.
— Летис, это я, — сообщил Федор, ковыряясь с замком, который мирно висел на своем месте никем не тронутый.
— Вижу, — ответили из амбара, — что-то ты задержался. Мы уж хотели идти тебя разыскивать.
Приоткрыв дверь, Федор проскользнул внутрь и втянул за собой мешок.
— Ну, как тут? — поинтересовался Чайка, — никто не приходил?
— Тихо, — ответил за хмурого Летиса один из бойцов, стоявших на карауле, после того как запер дверь засовом изнутри, — за все это время только пара каких-то гуляк прошлась мимо с диким хохотом. Да еще двое каких-то сумасшедших полуголых крестьян, парень с девкой, прямо за углом нашего амбара улеглись на траву и стали…
— Представляю, как вам было тяжело за этим наблюдать, — усмехнулся Федор, кидая мешок на ближайшую телегу, — впрочем, ничего странного. Тут в двух шагах публичный дом. Ребята просто не дотерпели.
Чайка пристальнее посмотрел на хмурого друга, примостившегося на краю телеги, и уточнил.
— А ты чего не спишь?
— Уснешь тут, — пробубнил тот в ответ, неопределенно махнув рукой.
— Это зря, — пожурил его Чайка, — сегодня наше время — ночь. И она у нас будет бурной. Так что, нужно выспаться всем. Я, например, валюсь с ног.
— Чего это ты приволок? — поинтересовался Летис, подходя к мешку.
— Это ваша новая одежда, — ответил Чайка, направляясь к стогу сена, — нас уже повсюду разыскивают. Даже награду назначили, так что, переодевайтесь. В этом нас не сразу опознают.
— Награду, говоришь, — переспросил Летис, вытягивая огромную тунику странного цвета, и принюхиваясь к исходившему от нее запаху, — ты хочешь, чтобы я это надел? О, боги, она еще и воняет.
— А что делать, — заявил Федор, погладив себя руками по груди, — как видишь, я уже переоделся.
Летис вздохнул, и, пробурчав «Я буду похож на вонючего землекопа», нехотя скинул старую одежду. Его примеру последовали оставшиеся бойцы.
— Что ты там говорил о награде? — спросил Летис, рассматривая себя с омерзением и медленно приближаясь к стогу сена, где Федор уже готовил себе лежанку, собираясь отойти ко сну.
— Не переживай, — подбодрил его друг, — лучше походить на живого землекопа, чем на мертвого героя. А насчет награды, ты не ослышался. По дороге сюда я побеседовал с начальником одного из караулов, повстречавшихся мне, и он сообщил, что за нашу голову уже назначена награда. Нас повсюду ищут, друг мой.
— Ты разговаривал с начальником караула? — Летис тут же забыл про свою тунику и даже повеселел, — ну ты даешь, Федор! А вдруг он тебя узнал бы? Молодец! Я всегда говорил, что ты самый отчаянный командир. Это надо же додуматься!
— Ладно, не хвали, — отмахнулся Федор, шурша сеном и переворачиваясь на бок, — просто захотелось немного встряхнуться. А сейчас приказываю всем спать. Дежурим по одному. Я последний.
— Ты не повесил снаружи замок, — напомнил Летис, — вдруг, кто увидит?
— Мы нашли неплохое место, — отмахнулся Федор, — за столько времени здесь прошло всего пара человек. Будем надеяться, нам повезет, и боги не оставят нас. А потом, скоро стемнеет, и тогда нам вообще ничего не грозит, до тех пор, пока мы сами не двинемся в город.
Так и случилось. Остаток дня прошел спокойно, никто не потревожил прятавшихся в амбаре диверсантов из армии Ганнибала. За это время Федор и его люди успели отлично выспаться. Чайка, отсчитывавший время по внутренним часам, принял последнюю смену караула у Летиса. Дождавшись, пока на небе зажгутся звезды, и ночь вступит в свои права, он разбудил остальных.
— Пора.
Осторожно сняв засов он, еще бережнее отворил дверь, и осмотрелся. Ночь была лунной, но узкие улицы тонули во мраке и казались безлюдными. Лишь издалека по-прежнему доносился женский смех. «У жриц любви не бывает перерывов, — усмехнулся Федор, выходя наружу, — а нам пора за дело».
Кода все четверо оказались на улице, Чайка поправил кинжалы под туникой, немного размял ноги и руки, потянул плечи, и сказал, еще раз взглянув на звезды:
— Ну, вот и наше время пришло, Карфаген.
Глава десятая
«Моя семья»
Спал он в ту ночь отлично, утонув в ласках Зараны. Верная наложница, узнав о неожиданном возвращении своего любимого господина, приняла его так жарко, что Ларин и думать забыл о своих сомнениях. Он вдруг осознал, что здесь его всегда будут любить и ждать, где бы его ни носило, и что бы он не натворил. Такой уклад его вполне, казалось, устраивал. Правда, совесть от этого еще больше покусывала, хотя по местным законам он и не должен был относиться к Заране, как к жене. Но проклятое сознание, полученное Лехой еще в прошлой жизни, до конца уклад скифов принимать отказывалось. Упрямый он был парень.
Впрочем, это были его личные проблемы и терзания, которые никого больше не волновали. Иллур, едва узнал о рождении сына у своего адмирала от рабыни, тут же подтвердил ему, что парень будет считаться свободным и в будущем станет настоящим воином, а не рабом. Живи да радуйся, папаша. Но все эти приключения с амазонками вдали от родного Крыма в последнее время Леху только расстраивали. Так что теперь, узнав о предательстве сарматов и оказавшись в родном стойбище, которое стало ему после рождения сына настоящим домом, Ларин вдруг успокоился. Словно что-то встало на место, или вышла игла из сердца, мешавшая спокойно жить.
