Илья Кирюхин - Искушение. Книга 1. Перстень Змеи
Руки его опирались на трость с оригинальным набалдашником в виде сложенных в куб свастик, который углом крепился на трости. Олигарх, молча, достал пару коньячных рюмок и плеснул в каждую по глотку.
— Рад видеть Вас в добром здравии, Макс.
Он протянул один бокал гостю. — Прошу! — и, дождавшись, когда гость оценит коньяк, продолжил, — честно признаюсь, не ожидал Вас здесь увидеть. После того, как все наши контакты прекратились. Как поживает Лотар? Да и Четвертый Рейх вообще? — в его голосе слышался неприкрытый сарказм.
— Господина Эйзентрегера с нами нет. К прискорбию, он пал от рук предателей. Теперь я буду отвечать за ваши контакты с Рейхом, — собеседник Беленина говорил по-русски без какого-либо акцента, без эмоций, никак не реагируя на сарказм Беленина, — если Вы, Михаил Борисович, думаете, что за то время, пока мы не общались, что-то изменилось в стратегических планах Четвертого Рейха, то, поверьте, это заблуждение. Рейхсфюрер просила Вам сообщить, что наши договоренности остаются в силе. Россия остается стратегической целью Четвертого Рейха в борьбе за мировой порядок.
— Макс, это все хорошо, но, я думаю, вы сейчас здесь сидите не для того, чтобы рассказывать мне о ваших стратегических планах, — Беленин решил поставить на место наци.
— Вы правы. Нам стало известно, что на Вас вышли представители Дяди Сэма с рядом коммерческих предложений. Мы считаем, что Вам надо их принять. Гумилев сейчас ищет средства на развертывание исследовательских программ. Ряд компаний его корпорации в ближайшее время будут выставлены на IPO и мы обеспечим вам возможность скупить всю массу активов.
— Макс, а если я скажу вам — нет. Мне перестает нравиться ваша манера общения, — Беленин улыбнулся, но эта улыбка напоминала волчий оскал, — кое-что изменилось, и изменилось радикально. Выборы прошли. Путин и его команда теперь не допустят радикальной смены курса. В экономике время «дурной» приватизации по «Чубайсу и Березовскому» уже прошло и никогда, слышите — никогда, уже не вернется — люди не дадут. У меня в этом мире своя ниша, поверьте, очень неплохая и потерять ее — значит для меня потерять все, — голос олигарха стал переходить на крик, — все! Тут ваши «коллеги» появлялись, то же пытаются меня столкнуть с Гумилевым. Так я их на «три буквы» послал. Теперь, видимо, и вас придется.
Он выдохнул и откинулся в кресле.
— Макс, мир меняется очень быстро, и ваши игры в «мировой порядок» начинают надоедать. Выборы в России поставили точку в вариантности ближайшего будущего. Во всяком случае, в России. Главное, я не хочу больше играть в ваши игры и быть чьей-либо марионеткой.
— Не торопитесь, господин Беленин, — Макс Шмитке поджал и без того тонкие губы, — никого, как вы выразились, Вы на «три буквы» не посылали. Не надо морочить нам голову. Конечно, Рейху нанесли серьезные удары, но они не смогли поколебать ни нашу уверенность в победе, ни наши возможности. И, поверьте, все, кто к этому приложил руку, будут жестоко наказаны. А Вам, господин Беленин, никакие деньги не помогут «купить Европу сейчас, а США — через час», — по-моему, так Вы скаламбурили недавно? Пока МЫ Вам этого не позволим.
Беленин побледнел и непроизвольно оглядел комнату. Информированность наци его реально испугала. От них можно было ждать всего, чего угодно.
— Михаил Борисович, Вы же государственный человек, у Вас такие блестящие перспективы в экономическом и политическом будущем вашей Родины. Неужели вы не понимаете, что и я, и те, с кем Вы так грубо обошлись на прошлой неделе, мы все делаем одно весьма важное дело — сохраняем наш мир, нашу цивилизацию для будущих поколений. В прекрасном будущем не должно быть места «ниггерам» с их болезнями и ленью, арабы должны будут избавиться от своей безалаберности и агрессивности, а вечно голодных миллиардов индусов и китайцев чересчур много. Прискорбно, что мне приходится объяснять Вам такие прописные истины. Нетрудно понять, что и цепочка революций в Северной Африке и гражданская война в Сирии, все это «планируемый хаос» — предвестник «нового порядка». Россия устояла только благодаря тому, что нам пришлось разбираться с некоторыми своими проблемами, но это уже в прошлом. Теперь пришло время заниматься и вами. Я имею в виду Россию.
— Господин Шмитке, — Беленин пришел в себя. — Я не привык, чтобы кто-то навязывал мне свою волю, даже такая серьезная организация, как вы. Поэтому я хочу знать, что конкретно привело Вас ко мне и каковы ваши предложения.
— К сожалению, уважаемый Михаил Борисович, некоторый перерыв в наших контактах, возможно, стал причиной путаницы в Вашей голове, — голос Шмитке обрел сталь, — мы не организация, мы — ВЛАСТЬ! Власть и СИЛА!
И, если Вы, Михаил Борисович, не будите делать, что Вам велят, мы Вас самого пошлем на «три буквы», как у вас принято выражаться. И тогда пеняйте на себя.
Что касается дел. Нестабильность политической и финансовой обстановки в Азиатской и Северо-Африканской зонах будет нарастать. Но мы не можем рисковать деятельностью производственных и исследовательских центров, которые размещены там. Планируется их перемещение на территорию России. Ваша страна имеет сейчас все условия для того, чтобы стать центром некоторой экономической стабильности в мире. Кроме того, среди вашей молодежи значительная ее часть не определилась в политическом плане. По нашему мнению, этот контингент имеет колоссальный физический и эмоциональный потенциал. И мы нацелены на то, чтобы эти молодые люди дружно прокричали «Зиг Хайль!» и встали под знамена Четвертого Рейха. Теперь, прошу меня простить, но время, которое я мог посвятить Вам, я исчерпал. Связь будем держать по прежней схеме. До скорой встречи, господин Беленин.
Шмитке поднялся, и коротко кивнув, вышел.
Беленин залпом допил коньяк. Голова шла кругом. Давно с ним не говорили в подобном тоне. Страх сочился из каждой клеточки его организма, вытесняя способность рассуждать здраво. Неожиданно он вспомнил о Медузе. Зачем он отдал Баркеру фигурку? Сейчас, этот заносчивый наци ползал бы в ногах, повинуясь его воле.
Картинка с ползающим в ногах Шмитке вернула Михаилу Борисовичу утерянное спокойствие. Первой мыслью было позвонить на ворота и задержать немца, но, подумав, олигарх решил повременить.
Во-первых, надо было «прибрать у себя дома». Он нажал кнопку на столе и вызвал управляющего и, когда тот вошел, велел ему срочно вызвать начальника охраны.
— Василий Степанович, скажи-ка мне, когда последний раз проверяли дом на предмет «жучков», закладок и прочей гадости?
— Каждый месяц, Михаил Борисович, проводим. Последний раз три недели назад, — бодро отрапортовал секьюрити.
— Значит, это американцы или кто-то из своих, — мрачно подумал Беленин, — если американцы, то они могут уже знать о сегодняшних встречах, а если кто-то свой, то жучок вряд ли оборудован передатчиком и только записывает. Следовательно, он еще здесь.
— Василий, у меня сейчас важная встреча — человек в гостиной ждет. Мы с ним кое-что «перетереть» должны, а ты, тем временем, срочно сюда свою бригаду собирай и проверь комнату на закладки. И, главное, обеспечь, чтобы этот «шмон» никто, подчеркиваю — никто не видел и не слышал. Понял?
Два раза Василию повторять было не надо. Он молча кивнул и вышел из курительной.
Когда Михаил Борисович вернулся в гостиную, где его с нетерпением ожидал Бунин, его лицо излучало искреннюю радость и радушие.
— Бога ради, Степан Борисович, извините! В этом доме, мне ни сна, ни покоя. Так на чем мы остановились? Ах да, поездка вашего шефа в Китай и перспективы «нефтянки». Если Вы не возражаете, мы эти вопросы пока обсуждать не будем — у меня неожиданно появилась новая информация, которая позволит нам одновременно решить все проблемы, и ваши, и мои. Мой источник, а это очень информированный человек, сообщил, что корпорация Гумилева, где Вы имеете честь пока работать, в ближайшее время собирается выставить ряд своих активов на IPO. Андрею Львовичу, видите ли, денежек не хватает на реализацию своих амбиций.
— Я ничего об этом не знаю, — удивлению Бунина не было предела. Выведение активов на биржу — мероприятие не сиюминутное, и он никак не мог понять, как такая информация могла пройти мимо него.
— Да не волнуйтесь Вы так. Прошу к столу! Поди, умираете с голоду, пока я бегаю по дому, как оглашенный, — Беленин приглашающим жестом указал Бунину на уже сервированный стол, который был виден за стеклянной перегородкой.
Первые минуты собеседники молча поглощали пищу. Когда первый голод был утолен, Михаил Борисович, вытерев рот салфеткой, отсалютовал рюмкой коньяка, — за Ваше здоровье, профессор! — и продолжил, невзирая на недоуменную мину на лице Бунина, — Ваше алиби, поражающее своей достоверностью, будет готово уже к обеду завтрашнего дня. Никаких телодвижений в стиле Джеймса Бонда, которые Вы тут мне нарассказывали, мы предпринимать не будем. Разыграем с дорогим Андреем Львовичем и его службой безопасности классический гамбит. Да ешьте Вы, ешьте, Степан Борисович! Вам силы нужны! Нас ждут великие дела!
